Возвращение троянцев - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Измайлова cтр.№ 111

Терсит так и остался начальником строительства кораблей и теперь, верно, разбирается в них лучше любого специально обученного строителя. У него и у Елены родился ещё один сын, которому сейчас уже девятнадцать.

После смерти своего отца из изгнания возвратился Эней. Он приезжал и в отсутствие Гектора и, как обещал, привёз много нужных городу товаров, а также человек двадцать троянцев, оказавшихся в плену и выкупленных (а быть может, просто отбитых) отважным богатырём. Однако остаться в Трое без разрешения царя герой не посмел. С его слов, он основал поселение где-то на берегах Зелёного моря, оно процветало, однако Эней мечтал о возвращении в Трою. И вот, после восьми лет отлучения, возвратился, да ещё с тремя кораблями, привезя вновь много ценных даров и сотню рабов. Захватил он с собой и жену с тремя детьми. Гектор от всего сердца простил двоюродного брата. Это было перед самым праздником Аполлона, и вечные соперники снова сошлись на состязаниях, но на этот раз Гектор не уступил ни в чём, и Эней даже не пытался обижаться.

По-прежнему жив и здравствует придворный лекарь Кей. У него несколько достойных учеников и помощников, трое из них уже способны оказать любую нужную помощь самостоятельно. Однако царь и все его близкие предпочитают всем старика Кея, и Гектор в шутку, а то и всерьёз очень гневается, когда тот грозится уехать к себе в Персию (стар, устал, хочется покоя и всё прочее...). Но Кей, наверное, тоже шутит.

Одиссей не состарился в своих странствиях — Пенелопа родила ему ещё двоих сыновей и дочь. Живут они по-настоящему счастливо, хотя Итака всё так же небогата, и царский дворец знаменитого странника больше похож на обычный дом, иногда очень шумный. Всё более или менее знатные и уважаемые итакийцы полюбили собираться в доме царя, чтобы послушать рассказы о его скитаниях и потом, как только можно и где только можно, их переврать.

О Паламеде, возможно, не стоило бы и упоминать — само собою ясно, что, раз уж Гектор собирался отпустить Гелена, то, несомненно, отпустил и второго эпирского обманщика. Но любопытно, что ныне Паламед благополучно царствует на Эвбее. Царствует, не замаравшись в крови своих братьев. Вышло всё просто: между братьями возникла ссора из-за прав на царство. Остров Эвбея — лакомый кусок, который им не захотелось делить. Оба мечтали убить один другого и в конце концов друг друга закололи. Как раз в это время явился Паламед, неведомо где скитавшийся. Жители острова приняли его радостно — они ужасно боялись, что найдутся ещё желающие заполучить Эвбею, и вновь разгорится распря. Стареющий обманщик женился на какой-то вдове, родил сына и, если только его не замучает совесть, вероятно, окончит свои дни мирно.

Год назад в Трою пришло известие о том, что умер фараон Рамзес Третий. Но троянский царь не спешит разгласить тайну, что обещал хранить до смерти Великого Дома. Тайну, которую тот раскрыл ему накануне битвы с лестригонами. Тогда, в палатке, где они обсуждали предстоящее сражение, Гектор спросил, отчего фараон так боялся своего везира Панехси. Боялся до того, что вынужден был спрятать троянских скитальцев и отправить к Великой Дуге дальним, опасным путём. То, что он услышал, его не удивило. Он и прежде слыхал, что у многих египетских царей были двойники, которых жрецы либо сановники готовили на случай, если с Великим Домом что-нибудь случится, а в основном ради того, чтобы те могли заменить повелителя там, где ему появляться опасно или просто не хочется. Некогда могущественный везир Панехси поссорился с новым фараоном, Рамзесом Третьим, и понял, что тот подвергнет его опале. Ловкий царедворец опередил повелителя, успев его убить и подменить двойником, сыном придворного начальника охот. (Вот откуда фараон так хорошо знал места охоты и никому не ведомую пещеру за Городом мёртвых!) Панехси держал в руках Великого Дома, но тот в конце концов сумел уничтожить своего могущественного врага. Странно, что Рамзес (для всех он так и остался и в будущем останется Рамзесом Третьим) доверил свою тайну Гектору — скорее всего понял, что царь Трои никогда его не выдаст.

Сети, славный начальник охраны, а последние двадцать два года — первый везир фараона, жив и здоров. Наследовавший Рамзесу новый повелитель Двух царств оставил его в прежнем звании и очень ценит. Через год после возвращения Гектора в Трою Сети навестил царя и его семью, не скрывая, впрочем, что приехал ещё с одной целью. Он просил отдать ему в жёны Хрисеиду, и девушка согласилась. У них родились два сына — у старшего теперь тоже есть сын.

А печальное пророчество умирающего Приама в конце концов сбылось. Неоптолем не дожил до старости. Три года назад Эпиру стали угрожать соседи: царь Фессалии вздумал заявить права на южную часть эпирских земель. Неоптолем с войском встретил врагов и заставил бежать чуть ли не через всю Фессалию, однако в бою получил рану, которой вначале не заметил. Рана воспалилась и, вернувшись домой, он через два дня умер. Фессалийцы, узнав об этом, попытались было вернуться, но поплатились: Авлона не стала гоняться за ними: отряды мирмидонцев окружили врагов и почти всех уничтожили. Больше ни из Фессалии, ни из других соседних земель никто не угрожал Эпиру.

Наследует власть старший сын Неоптолема, Полидевк. Сейчас ему восемнадцать, он давно принёс свои волосы в жертву Аполлону и вскоре станет царём. У него три брата, а сестёр нет, — значит, никого не придётся отправлять в Темискиру, в войско амазонок.

Вот уже вторую весну на кургане Неоптолема вырастает и распускается огненно-красный мак, точно его пламенная душа рвётся вновь в мир живых из грустного царства теней. Вот и всё. Наверное, раны Троянской войны теперь зажили. Хотелось бы в это верить.

— Казалось бы, такой хороший конец, но отчего же так грустно?

Михаил смотрел в окно, за которым воробьи плескались в большой, уже не ледяной, а самой настоящей, глубокой дождевой луже. На берёзовых ветках, любопытно заглянувших в профессорский кабинет, висели коричневые серёжки, небо было в перистых облаках.

— Отчего так грустно? — повторил профессор тихо. — Это наше сознание так устроено. Одна смерть, упомянутая после стольких побед, спасений, одна-единственная — и мы не можем с ней смириться. Ну, а теперь — главный вопрос: кто написал роман?

— Ясно, что кто-то из тех, о ком он написан, — без раздумий сказал Миша. — Вряд ли нашёлся бы кто-то сторонний, кто бы всё это записал. Ну, и потом, эмоциональность, компетентность во многих вопросах. А кто... Сложно сказать. Они все ребята грамотные.

— Ничего ты не понимаешь! — вдруг воскликнула Анюта и незаметно смахнула назойливую слезинку, которая ползла и ползла по её щеке. — По концовке чётко видно, кто это писал. Кто мог с таким трагизмом и такой простотой написать о смерти Неоптолема...

— Авлона?! — ахнул Виктор. — Да разве в то время женщина могла так написать?

Миша вздохнул:

— В то время женщины и мужчины были такими же, как сейчас, Витюха. А уровень культуры у них был точно не ниже нашего, Повыше, я думаю.

— Да, — протянула Анна. — Женщины, по сути дела, всегда любили писать. Гениальных писателей среди них, правда, нет, зато хороших не так уж мало. Верно, Александр Георгиевич? Из ребра иногда тоже получается что-то приличное?