Vita Nostra - читать онлайн книгу. Автор: Марина и Сергей Дяченко cтр.№ 87

— Да, — Костя улыбнулся. — Сашка.

— Что?

Он смотрел на нее почти минуту. Хотел что-то сказать, но так и не смог. Покачал головой, будто прося прощения:

— Нет, ничего… Я пошел, пока.

Он распахнул дверь — и столкнулся, буквально нос к носу столкнулся с Фаритом Коженниковым.

Костя отступил — вернее, отлетел, будто его толкнули в грудь.

— Привет, — сказал Коженников-старший, внимательно разглядывая Костю на пороге — и Сашку в глубине комнаты. — Вы поругались, что ли?

Костя, не говоря ни слова, не глядя на отца, проскользнул мимо него в коридор. Фарит проводил его взглядом. Закрыл за собой дверь.

— Прости, если помешал.

Темные очки, на этот раз опалово-дымчатые, делали Сашкиного куратора похожим на лыжника-экстремала. Он подошел, проверил на прочность колченогий стул и уселся, подобрав полы темного плаща.

— У меня нет этих денег, — сказала Сашка. — Я их выбросила. В лес.

Этажом выше бухал магнитофон. За стенкой бормотал телевизор. Кто-то с топотом пробежал по коридору.

— Я спрыгнула с поезда, — сказала Сашка. — Хотела удрать. Но у меня ничего не вышло, и… Короче говоря, денег у меня нет.

— Я не за деньгами, — сказал Коженников. — Я на них не богатею, как ты можешь догадаться. Это всего лишь слова, которые никто не сказал и уже больше никогда не скажет.

В его очках отражался огонек настольной лампы.

Сашка вытерла слезы тыльной стороной ладони. Слезы злости и облегчения.

— Извините, — процедила сквозь зубы.

— Это ты меня извини. Я пришел и лишил тебя душевного равновесия.

— У меня нет душевного равновесия уже давным-давно… Сегодня я видела Лилию Попову, так вот: нет никакой Лилии Поповой. Это — тоже вы.

Коженников покачнулся на стуле — взад-вперед. Скрипнуло рассохшееся дерево.

— Я права?

— Права, конечно, — Коженников улыбался. — Права. Только, пожалуйста, ни с кем больше своими наблюдениями не делись. Кто я такой… что я такое, давай поговорим потом. Когда ты станешь взрослее.

— Если вы хотите знать, — сказала Сашка очень тихо, — я о вас вообще ни с кем не хочу говорить. Я не хочу даже знать, кто вы… что вы такое.

— Хорошо, — Коженников кивнул, прикрыв глаза. — Согласен… Теперь собирайся, пойдем.

— Куда?!

— Институт предоставляет тебе квартиру. На время учебы, съемную. Тут же, на Сакко и Ванцетти, напротив учебного корпуса. Мансарда. Красивое место.

— Я не хочу, — сказала Сашка неуверенно.

— Да ну. Тебе еще не надоел этот сиротский уют?

Он обвел комнату рукой: три кровати, из них две пустые, под желтыми полосатыми матрацами, и одна, Сашкина, вкось укрытая линялым покрывалом. Облупившийся стул, и еще один, трехногий. Раскрытый чемодан. Захламленные столы. Скомканные бумажки в пыльных углах. Сашке сделалось стыдно.

— Ну…

— Не будем тратить времени. Хозяйка ждет нас в половине восьмого, сейчас семь. Есть у тебя время завтра после занятий таскаться с чемоданами? Нету? Вот и я так думаю. Поторопись.

* * *

— Вы были не правы насчет Кости.

Над городом Торпой высилось звездное небо. Поверх крыш восходил Орион. Тротуар и мостовая взялись ледком, даже ветки голых лип поблескивали под фонарями. Сашка шла бок о бок с Фаритом Коженниковым, несла в двух руках два полиэтиленовых пакета. Коженников катил чемодан, маленькие колеса то и дело увязали в щелях между булыжниками. Тогда он поднял чемодан за ручку и понес.

— Костя единственный сумел мне помочь. И вы напрасно… думаете, что он слабак. Он очень хороший, сильный, честный человек.

— Спасибо, что ты так говоришь, — Коженников быстро на нее взглянул.

— Я сама виновата в том, что случилась, — сказала Сашка. — Виновато слово. Одно-единственное.

— Так бывает. Уж кто-кто, а мы с тобой знаем цену словам.

Сашка поскользнулась. Коженников подхватил ее под руку:

— Не падай. Здесь недалеко. Только улицу перейти.

Сашке показалось, что дома на улице Сакко и Ванцетти сдвинулись, склонились к ней, почти соприкасаясь черепицей, оставив только узенькую дорожку под ногами и полоску неба над головой.

— А можно, я отработаю за Дениса?

— Что?

— Если Денис не может… я отработаю за него. А вы… не трогайте его, пожалуйста.

Они миновали здание института. Почти все окна давно погасли — поздно. Светился фонарь перед входом в темный переулок, две бутылки из-под пива вмерзли в глубокую лужу.

— Саш, ты думаешь, я садист?

— Я о вас вообще не думаю.

— Думаешь, я знаю. Не переживай за Дениса. Он честно выкладывается — до черты. Но рано или поздно ему придется понять: если не прыгнешь сейчас «выше головы» — все пропало. Чем раньше он это поймет, тем лучше.

— Я…

— А ты не можешь ему помочь. Ты помогла Косте, потому что любила его. И сейчас любишь.

— Ничего подобного!

— Да. Только вы, два глупых щенка, навсегда упустили свое счастье. И напрасно ты говоришь, будто в чем-то виновата. Его вина — первая и главная.

— Я его не люблю. Я… с ним дружу.

— Ты за него боишься. Любят не того, кто возбуждает, а того, за кого страшно… А этого парня, Егора, ты никогда не сможешь простить.

Сашка остановилась. Пройдя несколько шагов, Коженников оглянулся:

— Почти пришли. Нам туда, где львы… Ты чего?

Сашка молчала. Коженников вернулся.

— Ну, что случилось?

— Он поймет. Когда будет на втором курсе — он все поймет, — сказала Сашка прерывающимся голосом.

— Конечно, поймет. Ну, пошли?

Они молча миновали трехэтажный особняк, сложенный из розоватого кирпича, и поднялись на крыльцо между двумя каменными львами — морды их стерлись от частых прикосновений, но правый казался грустным, а левый насмешливым, даже веселым. Львы неподвижно глядели на Орион.

Коженников позвонил. Открыла женщина лет шестидесяти, поджарая, быстрая. Взяла у Сашки один пакет.

— Мария Федоровна. А это Александра Самохина, Саша. Вот ключи. Возьми.

Два огромных ключа — с тяжелыми головками, со сложными бороздками, — легли Сашке в руку. Как я буду их носить, удивленно подумала она. Разве что на шее, как украшение?

— Светлым ключом открывается входная дверь. Темный — от твоей комнаты. Идем.

Изнутри пахнуло сырой штукатуркой и почти выветрившимися духами. Автоматически включилась маленькая желтая лампочка. Хозяйка куда-то пропала; Сашка со своими кульками поднималась по винтовой лестнице вслед за Коженниковым, тащившим чемодан. Лестница была такая узкая, что чемодан то и дело застревал.