— Потолстела, похудела?
— Прибавила немного в весе с тех пор, как мы переехали. Это из-за того, что я не ходила на фитнес и совсем не каталась на велосипеде.
Он ободряюще улыбнулся:
— А как у тебя с менструациями?
— Все так же.
— Цикл по-прежнему нерегулярный?
— Да.
— Когда была последняя?
Чарли попыталась припомнить:
— Около месяца назад.
— А ты пьешь какие-нибудь таблетки?
— Нет, специалист по иглоукалыванию посоветовал мне ничего не принимать.
— Ты ходишь на сеансы иглоукалывания?
— Да. — Она покраснела. — Ты против?
Росс улыбнулся:
— Ну что ты, Чарли, а почему бы и нет? Попробуй всё. Я слышал об акупунктуре хорошие отзывы. — Он мельком просмотрел свои записи. — Сколько раз у тебя были менструации за последние полгода?
— Точно не уверена. Два… а может, и три.
— Вы с Томом до сих пор пытаетесь завести детей?
Том. Том. Один лишь звук этого имени обжигал, как ядовитый укус.
— Да.
— А ты не собираешься снова попробовать ЭКО?
— Не знаю. Хватит с меня уже экспериментов. В прошлый раз дело закончилось внематочной беременностью.
— Тебе просто не повезло, Чарли. Шансы на вторую внематочную беременность очень малы.
— Но у меня осталась только одна труба.
— Еще есть время, и тебе не следует очертя голову принимать решение.
Тони отложил авторучку и закатал рукава, обнажив волосатые руки.
— За последние несколько лет тебе пришлось через многое пройти, ведь так? — спросил он.
Почувствовав желание расплакаться, Чарли изо всех сил сдерживала слезы. Она посмотрела в окно: маленький садик, лужайка с розовыми кустами под высокой кирпичной стеной, пожарная лестница. В помещении было тихо, и Чарли почти не слышала шума уличного движения.
Росс снова уставился на ее шею. Может быть, все рассказать ему?
Том, это Тони Росс говорит. Думаю, тебе следует знать, что Чарли свихнулась и пыталась повеситься.
— Переезд в новый дом — серьезная психологическая травма, Чарли. Вероятно, все твои симптомы можно просто отнести на счет стресса, но лучше все-таки обследоваться. Я возьму у тебя анализы крови и мочи, а еще, думаю, имеет смысл посетить психоневролога и сделать электроэнцефалограмму… просканировать твой мозг.
— Тони, — сказала она, — я могу у тебя спросить кое-что?
— Разумеется.
Она покраснела:
— Тебе хоть раз попадались пациенты, которые… которые считали, что их души воплотились заново в новой жизни?
— Да, за долгие годы практики их было несколько, — ответил Тони, убирая авторучку в карман. — Сейчас у меня есть одна женщина… слегка чокнутая. У нее болит спина, а причину установить никак не удается. Так она убеждена, что это, мол, потому, что в какой-то предыдущей жизни она попала в аварию на дилижансе.
— А ты сам не веришь в реинкарнацию?
— Я дипломированный врач, Чарли, а не шарлатан. По мне, так все это чушь собачья. А почему ты спрашиваешь?
— Я… да просто любопытно. Как ты считаешь, можно ли объяснить с медицинской точки зрения… все мои симптомы, все, что со мной происходит?
— Безусловно. Наука куда более убедительна, чем какая-то там предыдущая жизнь. — Он самонадеянно улыбнулся. — Не переживай, никакая это не опухоль мозга, но есть одна вероятность, которую мне хотелось бы исключить. Ты не знаешь, не было ли в твоей семье случаев эпилепсии?
— Эпилепсии? Понятия не имею. Я вообще ничего не знаю о своих биологических родителях.
— Ах да, разумеется, бедняжка. Эти проклятые законы об усыновлении так глупы. Всегда очень полезно знать о своей наследственности.
— Эпилепсия, — повторила она.
— Поверь мне, Чарли, у тебя нет никаких серьезных причин для беспокойства.
— А разве эпилепсия — это не серьезно?
— Только не в наши дни. Не накручивай себя понапрасну, Чарли. Все симптомы соответствуют стрессу, и это наиболее вероятная причина, но я обязан исключить другие.
— А я думала, что при эпилепсии обязательно бывают судорожные припадки.
— Существуют разные формы этого заболевания. И то, что ты перечислила: перепады температуры тела, обонятельные галлюцинации, дежавю, ощущение страха, подавленность, хождение во сне… Эпилептики подчас совершают какие-то действия бессознательно — либо бродят во сне, либо, когда просыпаются, делают что-либо, сами того не осознавая.
Взволнованная речью Росса, Чарли смотрела на него в упор.
— Делают какие-то вещи, сами того не осознавая?
— Мы все время действуем на автомате. Разве тебе никогда не приходилось ехать по какому-нибудь шоссе и вдруг обнаружить, что ты прокатила миль десять-пятнадцать, даже не заметив этого?
Чарли смахнула со лба несколько выбившихся прядей волос.
— А можно таким образом, совершенно бессознательно, причинить себе вред?
Врач решительно потряс головой:
— У нас очень силен инстинкт самосохранения. И бродящие во сне лунатики обычно просыпаются, если им угрожает какая-то опасность.
— Но не всегда?
— Ну конечно, есть загадочные случаи падения с лестниц или с балконов. Однако нет никакой гарантии, что люди сами не хотели причинить себе вред. И вообще, такое происходит не часто.
— А ты никогда не слышал о… — Чарли поколебалась, — о том, что кто-нибудь пытался убить себя во сне?
Их взгляды встретились. Тони посмотрел на пациентку кристально чистыми, слишком честными глазами и ответил:
— Нет, ни разу.
— А как ты считаешь, возможно ли такое?
— Думаю, что нет. — Он уже открыто рассматривал ее шею. — А почему ты спрашиваешь об этом?
— Да так, без всякой причины. Просто любопытно.
Врач встал:
— Давай-ка сходим в лабораторию и сделаем анализы. — Он вышел из-за письменного стола и положил руку ей на плечо. — Что-нибудь случилось, Чарли? У тебя на шее скверные отметины.
— О… — Она пожала плечами. — Это я стукнулась… о багажник машины… Распаковывала кое-какое барахло, а крышка сорвалась и…
Он мягко стиснул ее плечо:
— Ведь ты бы рассказала мне, если бы что-нибудь было не так, правда?
Чарли кивнула, не в силах посмотреть Тони в лицо, не в состоянии говорить, боясь разрыдаться. Ощущая его взгляд на своей шее, она чувствовала себя так, будто врач исследовал отметины своими пальцами.