Мститель. Офицерский долг (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шмаев cтр.№ 87

– Ох, «Иванов»! Простите. Шальная пуля. На войне бывает. А шо ви не готовы? – После чего показал курсантам на Давиде точку на шее и, неожиданно выпустив его, коротко ткнул его ребром ладони. Давид молча рухнул на землю рядом с верещащим во весь голос «Ивановым».

– Доктор! Прошу вас. Займитесь, пожалуйста, ранеными. Тренировка не окончена. – Третий! Собери реквизит и готовься. – Виталик мне, конечно, не спарринг-партнер, но я и не собирался с ним драться. На площадке появились щиты, пехотные лопатки, штыки от СВТ и штыки от немецких винтовок. Подождав, пока все придут в себя, я, как всегда негромко, про-изнес:

– Итак, бойцы. Это то, что вы должны освоить к следующей весне. – И переправил все железо в круги, нарисованные на щитах.

– Бойцы. Продолжим тренировку? Или все же будем учиться? Ну, хорошо, тогда продолжим. Итак, кто еще желает убить противника? Я вижу, «Иванов» желает! – обратился я к ошарашенному донельзя учебному пособию. Этот наглый еврей – очень полезный манекен, я вообще его из расположения не выпущу. В некоторых случаях удобно быть знающим все командиром отряда.

– Задача та же. Убить противника, – доброжелательно сказал я, протягивая «Иванову» немецкий штык. Теперь прихрамывающий «Иванов» был осторожнее. Я бы на его месте не рисковал, но у «Иванова» дело принципа.

– Как-то странно вы убиваете противника, товарищ «Иванов»! Интересно, немцы дадут вам столько времени? – продолжил издеваться я. «Иванов» бросился на меня и опять потерял сознание. Бывает. Сломанная нога срастется месяца через полтора. Жалеть его я не собирался – «Иванов» мне позарез нужен именно со сломанной ногой. Дураков, говорят, и на алтаре бьют, а этому манекену я бы еще добавил, но так пинать потерявшего сознание бесполезно. Воспитательный эффект теряется.

– В последний раз хочу объяснить всем, чем диверсант отличается от таких солдат. – При этих словах я кивнул на «Иванова», до сих пор валяющегося на земле в отключке.

– Диверсант не ходит в штыковую атаку, но его обязанность – проникнуть в укрепленный город, выполнить задание и вернуться живым и невредимым. Вернуться, чтобы выполнять следующие задания. Бесшумное уничтожение одиночного часового – это основа любой диверсии. Уничтожение противника холодным оружием или голыми руками – это основа подготовки диверсанта.

Никому из вас даже в голову не пришло кинуть в меня нож, а это ведь так просто. Нападать надо было сразу и всем вместе. Кинуться в ноги, чтобы сбить или дезориентировать противника. Наносить удары одновременно, а не по очереди. Какие вы бойцы, если вы восьмером одного завалить не смогли?

Что мы сделали вчера? Мы уехали далеко от месторасположения отряда, уничтожили больше десяти солдат противника, сожгли машину с грузом и повредили еще одну. Вроде мелочь. Но!

В первый день машина и десяток солдат. Повезло. Во второй пара полицаев. В третий. Никого, но поставили парочку мин в разных местах и разведали воинскую часть противника. В четвертый. Заметили линию связи, перерезали ее, смотали весь провод, который смогли, и подождали троих ремонтников. В пятый. Опять никого. Ну не попался никто по пути. Но на проводе, который вы ободрали у немцев, поставили парочку растяжек у разведанной части.

Дальше продолжать? Это я вам описал четверть одного-единственного рейда в три человека. При этом вы проводите разведку и изредка, я подчеркиваю, изредка стреляете в пути. Все разведанное вами наносите на карту, по которой будут ходить другие группы или вы сами. Не важно. Главное – это будет уже не вслепую.

Один рейд. Три человека. За неделю. Один результат. Десять групп за такую же неделю – совсем другой. Но вы ведь на одной неделе не остановитесь? В месяце четыре недели. В году двенадцать месяцев. Сотни убитых упырей силами троих подготовленных диверсантов.

Сколько стоит грузовая машина, которая налетит на вашу мину? Сколько стоит метр провода, который вы ободрали на линии связи? Сколько необходимо солдат противника, чтобы найти двух человек, которые только один раз выстрелили и за час пробежали три километра от места выстрела? Да задолбаются они вас искать. Вы же через час не остановитесь перекурить, а побежите дальше и через несколько часов, отдохнув, выстрелите еще пару раз. И опять побежите.

Упереться рогом и погибнуть несложно – окружат, задавят числом и прибьют как щенков. Главное – выжить и убивать. Значит, надо уходить как можно дальше, спрятаться, чтобы тебя не нашли, сбить следы. Если понадобится, залезть в болото по самые ноздри и переждать облаву. Обмануть противника и убить снова. Вот только для того, чтобы делать так, как я описал, надо очень много учиться и тренироваться.

– Командир! Можно вопрос? – Это Давид.

– Да, Давид! Можно.

– Почему мы не можем сейчас пойти убивать упырей? – Вот сейчас, Давид, ты меня конкретно достал. Гаденыш. Сам жить не хочет и всех на кладбище за собой тащит.

– Хороший вопрос, Давид. Почему не можете? Можете. Да хоть прямо сейчас. Вопрос только куда? На дорогу? На соседний хутор? В соседнюю деревню? Отлично, Давид.

Ты, Давид, возьмешь мину и гранаты, которые я тебе дал. Возьмешь автомат и патроны, которые тебе опять дал я. Вкусно позавтракаешь в теплом надежном доме. Затем ты, Давид, пойдешь на дорогу, которая находится в пятнадцати километрах от базы, и убьешь там целых десять упырей. Отличный результат. Подвиг. Будет о чем девочкам рассказать и перед приятелями погордиться.

После этого повседневного для тебя, Давид, подвига ты, радостно подвывая и во весь голос исполняя военные марши, промаршируешь на базу, приведешь за собой карателей, и все сдохнут, потому что тупой Давид подвиг совершил – десять полицаев грохнул. Так? Я ничего не пропустил?

Да на хрен ты мне сдался такой нарядный, лучше бы я тебя в Сарье бросил. – Вот теперь я был в показной ярости и делал вид, что вышел из себя, а на курсантов, и особенно на Давида, было жалко смотреть. Такого меня они еще не видели, а я с каждой фразой только повышал голос и теперь уже рычал, а не говорил.

– Умрут врачи, которые вас лечат, и их ребенок. Умрут девчонки, которые вас кормят, и раненые. Мы лишимся боеприпасов, медикаментов и продовольствия и не сможем дальше воевать, потому что остатки отряда будут вынуждены искать себе кусок хлеба. Зачем я три месяца все это запасаю? Чтобы на десять упырей все это променять?

Вы не знали, с какой стороны взяться за автомат, не умели правильно бросить гранату. У нас двое раненных осколками собственных гранат. Вы три дня блевали всем отрядом, когда мы вас штыковому бою учили. Вы сейчас и двадцатой доли не знаете из того, что вам надо знать, чтобы в первом же рейде не подохнуть. – Тут я опять сменил интонацию. Орать на подчиненных тоже надо уметь. В свое время, еще будучи курсантом, я получил наглядную практику, стоя навытяжку, вылупив глаза и тряся поджилками. Но все равно я говорил непривычно громко, четко проговаривая каждое слово.

– Все операции, которые мы провели, были далеко от местоположения отряда. Все они тщательно прорабатывались, и вы четко знали свое место в них, а когда решили проявить инициативу, мы потеряли троих бойцов. Еще один боец погиб, нарушив мой прямой приказ, и меня чуть было с собой на тот свет не утащил. Я же в том бою вывел из строя, то есть убил и тяжело ранил, около тридцати хорошо подготовленных солдат противника. В одиночку. Причем я старался именно ранить противников, когда у меня была такая возможность. Я выжил, вернулся, учу вас и убиваю упырей и совсем не стремлюсь умереть раньше времени.