Нож в спину. Из жизни пособников и предателей - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 80

Для многих это действительно была единственная надежда выжить. Узницы вспоминали: «Только так можно было вырваться из таких концлагерей, как Берген-Бельзен и Равенсбрюк, где людей уничтожали. А главное состояло в том, чтобы выжить».

В соответствии с нацистской расовой иерархией право посетить публичный дом получали только заключенные немцы и австрийцы. Потом и некоторые категории иностранных узников. В основном — старшие по баракам, бригадиры и другие нужные начальству заключенные. Они должны были написать заявление в лагерную администрацию. Имена счастливчиков назывались на вечерней поверке.

Публичный дом действовал с семи до десяти вечера. Он закрывался во время авианалетов или когда выступал фюрер. Дежурный эсэсовец называл номер комнаты и имя. Заключенный бежал в комнату, потому что давали ровно пятнадцать минут.

Уединение в концлагере было невозможно, в том числе и в лагерном борделе. В двери — глазок. Эсэсовец, который прогуливался по коридору, периодически заглядывал в него. Лишние разговоры запрещались. Очень часто до интимных отношений как таковых дело и не доходило. Рационы питания были слишком низкими, чтобы узники могли отличиться на работе или в борделе… Им просто хотелось побыть рядом с женщиной, ощутить ее тепло. Понимали, что эта возможность, скорее всего, последняя в их жизни.

Беременности среди узниц были практически исключены, потому что большинство женщин были насильственно стерилизованы нацистскими врачами или настолько истощены, что утратили способность рожать.

К концу войны авиация союзников методичными бомбардировками свела на нет все успехи министра вооружений Альберта Шпеера. 23 февраля 1944 года Шпеер обратился за помощью к рейхсфюреру СС. Письмо начиналось словами: «Дорогой товарищ Гиммлер!» Министр просил прислать на заводы еще больше рабочих из числа узников концлагерей. К тому времени уже полмиллиона заключенных работало в военной промышленности. Из них сто сорок тысяч строили подземные заводы, недоступные для авиации противника. Узников Бухенвальда использовали для создания секретного оружия возмездия — ракет Фау-1 и Фау-2, которыми Гитлер надеялся одолеть своих противников.

После успешной бомбардировки авиацией союзников ракетных площадок в Пенемюнде 18 августа 1943 года Шпеер решил убрать производство ракет под землю. Министр договорился с Гиммлером, что эту задачу возьмет на себя административно-хозяйственное управление СС, располагавшее огромными трудовыми ресурсами — в концлагерях.

Выбрали Тюрингию — в глубине Германии. Здесь сосредоточили предприятия военного значения, потому что до этого района авиации союзников было трудновато долететь. В частности, в городе Йене находилось производство Карла Цейсса, важнейшего поставщика вермахта.

В Тюрингии и устроили подземное производство первых в мире ракетных истребителей и первых баллистических ракет. Руководство работами взял на себя начальник строительного отдела главного административно-хозяйственного управления СС группенфюрер Ханс Каммлер (специалист по оснащению концлагерей газовыми камерами и крематориями).

Группенфюрер СС Каммлер получил заключенных из Бухенвальда. Производственное задание — двенадцать тысяч ракет Фау-2. Примеру ракетчиков последовали авиастроители. Заместитель министра авиации Эрхард Мильх договорился с Хансом Каммлером о том, что в подземных тоннелях будут производить еще и ракетный истребитель «Мессершмитт-262».

Это была перспективная разработка. После войны немецкие конструкторы обвиняли Гитлера и Геринга в том, что они лишили страну чудо-оружия, которое спасло бы немцев от бомбежек. Это миф: министерство авиации предпринимало отчаянные усилия для запуска реактивного истребителя в серию. Но экономике Германии эта задача оказалась не под силу.

Эрхард Мильх, отвечавший за авиапроизводство, объяснил своим подчиненным:

— Делайте то, что вы должны делать, и убирайте всех, кто вам мешает. Не спрашивайте, разрешено это или не разрешено. Для нас ничто не существует, кроме поставленной перед нами задачи. В этом смысле мы фанатики. Господа, закон для нас не существует. Если пленный или заключенный отказывается работать, я прикажу его повесить — прямо на заводе. Это даст эффект.

Отделение Бухенвальда, созданное для производства Фау-2, — одно из самых страшных мест на земле. Жилье для рабочих не строили. Каждый четвертый был из Советского Союза. Они спали в тоннелях, на свет их выводили раз в неделю. Каждый день умирало человек сто. Из шестидесяти тысяч заключенных, которые работали под землей, треть погибли. Министра вооружений Шпеера эти цифры не интересовали. Он выразил «наивысшую признательность» группенфюреру СС Хансу Каммлеру…

Комендант Бухенвальда Карл Кох повторял:

— В моем лагере есть только здоровые и мертвые.

Лагерные врачи отвечали за здоровье служащих администрации и охраны. Они же должны были следить за соблюдением санитарных норм — чтобы не было эпидемий. Но лагерные условия были таковы, что в конце 1938 года в Бухенвальде вспыхнула эпидемия тифа. На следующий год началась эпидемия дизентерии.

Каждый четвертый в лагере у Коха страдал открытой формой туберкулеза. Заразившихся тифом и туберкулезом признавали бесполезными, актировали и уничтожали. Во-первых, считали это самым надежным методом борьбы с эпидемией. Во-вторых, избавляли себя от необходимости лечить больных. Им делали укол фенола прямо в сердце. Лагерные врачи работали, как на конвейере. Устраивали нечто вроде соревнования — кто сделает больше уколов. Ударники успевали убить троих в минуту.

Гитлер критиковал военную медицину за неспособность спасти раненых солдат вермахта и вернуть их в строй. Рейхсфюрер СС Гиммлер решил отличиться. Поручил подчиненным ему лагерным медикам найти пути восстановления боеспособности тех, кто получил ранение в бою. Подопытных кроликов, то есть заключенных, в распоряжении эсэсовских врачей в Бухенвальде было больше чем достаточно.

Медицинские эксперименты в лагере заинтересовали и фармацевтические компании. Прежде всего исследования, связанные с эпидемиями тифа, паратифа, холеры, дифтерии, желтой лихорадки. В Бухенвальде в блоке № 46 Институт гигиены войск СС проводил опыты с сыпным тифом. Заключенные, на которых ставились эксперименты, умирали. Если кто-то выживал, его убивали, чтобы сделать вскрытие и обогатить науку.

Эсэсовские патологоанатомы выламывали у трупов золотые зубы, если были. Экономический отдел лагерной администрации отвечал за сдачу золотых коронок и мостов, которые извлекались из трупов заключенных в соответствии с приказом Гиммлера от сентября 1940 года. Главное административно-хозяйственное управление информировало комендантов лагерей, что возвращение золотых коронок семьям умерших узников строжайше запрещено. Концлагеря сдавали золото дважды в год: 1 апреля и 1 октября. В апреле 1944 года Бухенвальд сдал 383 грамма золота.

Патологоанатомы отделяли головы, высушивали их и превращали в экспонаты. Что было особенностью Бухенвальда — срезали участки кожи с татуировкой. В лагере ходили слухи, что Ильза Кох ищет узников с красивой татуировкой. Потом муж включал их в список на уничтожение. А ее любовник — лагерный врач — в медпункте сначала умерщвлял узника, а потом срезал кусок кожи с понравившейся ей татуировкой.