Зачем убили Джона Кеннеди. Правда, которую важно знать - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Дуглас cтр.№ 22

О том, какие были отношения между Джоном и Робертом Кеннеди, можно понять из рассказа Роберта о своем брате в один из самых страшных моментов кризиса. В среду, 24 октября, поступило сообщение о том, что советскую подводную лодку чуть было не атаковали американские вертолеты, оснащенные глубинными бомбами. Чудо, что два советских корабля, которые она сопровождала, повернули обратно от границы блокируемой территории. Президент опасался, что он полностью потерял контроль над ситуацией и что ядерная война была неизбежна. Роберт посмотрел на брата:

«Он поднял руку к лицу и прикрыл рот. Он сжимал и разжимал кулак. Казалось, его лицо вытянулось, глаза стали почти серыми и в них читались боль и страдания. Мы неотрывно смотрели друг на друга, находясь по разные стороны стола. В течение нескольких секунд казалось, что там никого не было и он больше уже не был президентом.

Не знаю почему, но в этот момент я подумал, что он выглядел именно так, как когда он болел и чуть не умер; когда он потерял ребенка; когда мы узнали, что наш старший брат погиб; когда у него были личные проблемы и тяжелые ситуации. Голоса продолжали звучать…» ^{100}

Чудо произошло благодаря врагу – Никите Хрущеву. Он отдал приказ советским кораблям остановиться и не пытаться прорвать блокаду, установленную США. В этот момент он спас Джона Кеннеди и всех остальных.

Что подтолкнуло Хрущева к такому решению? Этот случай не упоминается в его мемуарах, как и другая, тайная глава, которая могла бы помочь объяснить этот факт, – секретная переписка Никиты Хрущева с Джоном Кеннеди.

В июле 1993 г. Государственный департамент США, отвечая на запрос канадской газеты в соответствии с Законом о свободе информации, рассекретил тайную переписку между Джоном Кеннеди и Никитой Хрущевым – 21 письмо ^{101}. Эту личную конфиденциальную переписку двух лидеров – участников холодной войны, начавшуюся в сентябре 1961 г. и продолжавшуюся на протяжении двух лет, мы внимательно изучим, чтобы пролить свет на отношения, имеющие решающее значение для сохранения мира.

Хрущев отправил свое первое личное письмо Кеннеди 29 сентября 1961 г. во время Берлинского кризиса. Завернутое в газету, оно было доставлено пресс-секретарю Кеннеди Пьеру Сэлинджеру в номер гостиницы в Нью-Йорке советским «редактором журнала» и агентом КГБ Георгием Большаковым, которому доверял Хрущев. Повышенная секретность позволяла не привлекать внимания как советской, так и американской стороны. Как сказал 30 лет спустя помощник президента Теодор Соренсен, Хрущев «рисковал, держа эти письма в секрете как от (советских) военных, так и от Министерства иностранных дел и высокопоставленных чиновников в Кремле. Если бы эти письма обнаружили, им были бы очень недовольны» ^{102}.

Первое письмо Хрущева было написано на даче на берегу Черного моря. Хотя Берлинский кризис еще не закончился, советский лидер начал переписку со своим врагом с размышлений о красоте моря и опасности войны. «Уважаемый господин президент, – писал он, – сейчас я на берегу Черного моря… Это действительно прекрасное место. Как бывший военный моряк, вы, несомненно, оценили бы по достоинству эти пейзажи, красоту моря и величие Кавказских гор. Под этим ярким южным солнцем даже трудно поверить, что в этом мире все еще существуют проблемы, которые из-за отсутствия решений бросают зловещую тень на мирную жизнь и на будущее миллионов людей» ^{103}.

В Вене Кеннеди был потрясен тем, насколько жестким и бескомпромиссным выглядел Хрущев. Теперь, когда угроза войны из-за Берлина все еще была актуальна, Хрущев выражал сожаление по поводу встречи в Вене. Он сказал, что «в последнее время много думал о развитии международных событий со времени нашей встречи в Вене и решил написать вам это письмо. Весь мир надеется, что наша встреча и откровенный обмен мнениями возымеют успокаивающий эффект, направят отношения между нашими странами в нужное русло и будут способствовать принятию решений, которые дадут людям уверенность в том, что наконец на земле установится мир. К моему сожалению – и, я полагаю, к Вашему – этого не произошло» ^{104}.

Тем не менее надежды Кеннеди на мир даже в условиях воинственных заявлений, которыми он и Хрущев обменялись публично, все же были услышаны его коллегой. Хрущев продолжал с глубоким уважением:

«Я с большим интересом слушал отчет, подготовленный нашими журналистами Аджубеем и Харламовым по итогам встречи с вами в Вашингтоне. Они рассказали мне много интересного. Вы впечатлили их своей простотой, скромностью и открытостью, которые, как правило, не свойственны людям, занимающим такое высокое положение».

Хрущев снова упомянул встречу в Вене, на этот раз как причину, по которой он решил написать это письмо:

«В мыслях я не раз возвращался к нашей встрече в Вене. Я помню, что вы подчеркивали, что не хотите войны и предпочитаете жить в мире с нашей страной, конкурируя в мирных сферах. И хотя последующие события развивались не в желаемом направлении, я подумал, что возможно, было бы полезно обратиться к вам в неформальной форме и поделиться некоторыми из моих идей. Если вы не согласны со мной, можете считать, что этого письма не существовало, и, естественно, я, со своей стороны, не буду использовать эту корреспонденцию в своих публичных заявлениях. Ведь только в конфиденциальной переписке можно сказать все, о чем думаешь, не обращая внимания на прессу, на журналистов».

«Как видите, – добавлял он извиняющимся тоном, – начал я с описания прелестей черноморского побережья, но затем все же перешел к политике. Но по-другому и быть не могло. Говорят, когда пытаешься выпроводить политику через дверь, она все равно возвращается обратно через окно, особенно когда окна открыты» ^{105}.

Первое личное письмо Хрущева к Кеннеди было написано на 26 страницах. Оно было непосредственно о политической ситуации, в частности о событиях в Берлине (где оба лидера отказались от развязывания войны, но так и не достигли соглашения) и о гражданской войне в Лаосе (где они согласились признать нейтральное правительство). Хотя в процессе написания Хрущев забыл об умиротворенном настроении на побережье Черного моря и изо всех сил отстаивал свою точку зрения, он так же настаивал на необходимости мира, как Кеннеди в Вене. Коммунист подчеркнул общность их позиций библейской аналогией. Хрущеву нравилось сравнивать их положение «с Ноевым ковчегом, где нашли приют как “чистые”, так и “нечистые” животные. Но независимо от того, кто причисляет себя к “чистым”, а кто к “нечистым”, они все в равной степени заинтересованы в одном – чтобы Ковчег успешно продолжал свой путь. И у нас нет другой альтернативы: либо мы должны жить в мире и сотрудничать, чтобы удерживать Ковчег на плаву, либо он пойдет ко дну» ^{106}.