Курт Сеит и Шура - читать онлайн книгу. Автор: Нермин Безмен cтр.№ 57

Ровно через десять дней Шура приехала в Новороссийск. Она поднялась на онемевших ногах и протиснулась к выходу. Она была счастлива, что поездка закончилась, но будущее было мрачным. Она не была уверена, что дядя все еще здесь и встретит ее. Генерал Африкан Богаевский и его окружение могли покинуть Новороссийск на своем собственном поезде. Она боялась этого, когда вышла на перрон. Но что было делать? Она решила стоять и ждать.

Темнело. Снег уже покрыл рельсы, по которым поезд недавно уехал с вокзала. Было не так уж и холодно, но страх заставлял ее дрожать. Она подняла воротник пальто и спрятала лицо в мех. Вокзал был теперь тихим, хотя все еще переполненным. Те, кто не смогли попасть на ушедший поезд, готовились устроиться поудобнее. Они будут дремать и ждать до прихода следующего поезда, когда бы он ни прибыл. Она подумала, что ее судьба не сильно отличается от чужих судеб. Внезапно она услышала шаги позади. Она обернулась и увидела офицера, сопровождаемого двумя солдатами. Он отдал ей честь и спросил:

– Мадемуазель Александра Юлиановна Верженская?

Шура была так счастлива услышать свое имя, что почти заплакала. Она с трудом удержалась, чтобы не броситься на шею молодому офицеру.

– Да, это я.

– Капитан Рубин. Я прибыл, чтобы сопроводить вас к генералу Африкану Богаевскому, мадемуазель. Вы одна?

– Да, я одна.

Солдаты по сигналу офицера подхватили саквояжи и сумку. У входа на вокзал их поджидал извозчик. Шура была крайне счастлива, что наконец попадет к дяде.

Извозчик ехал на дальнюю товарную станцию на другом конце города, к личному поезду ее дяди, генерала Африкана Богаевского, атамана донских казаков. Поезд служил ему как штабом, так и резиденцией. Шура подняла воротник и замотала лицо шарфом, чтобы защититься от мокрого снега, бившего по лицу хлыстом.

Закутавшись, она не увидела пассажиров экипажа, ехавшего навстречу в сторону вокзала.

А между тем пассажирами экипажа, проехавшего навстречу Шуре, были не кто иные, как Сеит, Джелиль и Татьяна. После волнительной поездки в Кисловодск они вернулись в Новороссийск на том же поезде, что и Шура. Однако судьбе было угодно, чтобы за десять дней пути в одном поезде они ни разу не встретились. Может быть, так вышло потому, что они сели на поезд не в Кисловодске, а на следующей станции.

Татьяна Чупилкина ходила в дом Шуры, пока мужчины ждали в гостинице. Дома была только няня. Старая женщина хорошо знала Татьяну по имени из частых писем, которые получала Шура. Однако она могла сказать только то, что Шура незадолго до появления Татьяны уехала из Кисловодска к дяде в Новороссийск. Тогда они наняли кучера и бросились догонять поезд. На этот раз им повезло, и они сели на новороссийский поезд на следующей за Кисловодском станции. За десять дней пути, когда поезд останавливался, Сеит выходил и осматривал столько вагонов, сколько успевал. Не найдя Шуры, он возвращался в свой вагон. Эти поиски, неведомые обеим сторонам, заняли всю дорогу. В личном поезде генерала Африкана Богаевского, в штабе армии освобождения белой России, они нашли хорунжего Степана, с которым ехали из-под Тулы в Ростов. Он пообещал им ждать, не появится ли Шура, и дать знать, если кто-нибудь ее найдет. Они сняли комнату в одной из придорожных гостиниц, недалеко от штаба.

Обеденное меню в гостинице состояло из борща со сметаной и дешевого столового вина, не благородного, но вкусного. После второй бутылки они почувствовали, как их клонит ко сну. Татьяна утешала Сеита:

– Я уверена, Шура неожиданно найдется. Племянница такого большого человека, как генерал Африкан Богаевский, не может раствориться в воздухе. Тебе лучше отдохнуть, Курт Сеит, и надеяться на лучшее.

Он улыбнулся, хорошо зная, что она имеет в виду. Он поцеловал ее в щеку, хлопнул Джелиля по плечу, сказал: «Спокойной ночи», и они разошлись по номерам. Оказавшись в кровати, Сеит осмотрел свою больную ногу и заметил, как она распухла. Было похоже, что он от боли и волнения проведет ночь без сна. Он встал, выпил болеутоляющее, затем закурил сигарету. Он смотрел в окно, разглядывая улицу. Падали снежинки размером с монету. Ветер дул сильно и издавал неприятный звук, когда ударялся в старые рамы. Поезд генерала Богаевского был за снежными сугробами, рядом с гостиницей. Если бы не снег, он мог бы рассмотреть его между деревьями.

Он ужасно тосковал по своей любимой. Он был так близко, но не мог встретиться с ней. Перед этой тоской, казалось, отступали все огромные опасности, грозившие России и ему самому. Лекарство начало действовать. Он разделся и упал на кровать. Позади был очередной трудный и утомительный день. В такие ночи он обычно спал беспокойно, пребывая между явью и сном. Он вновь переживал ту ночь, когда отец поцеловал его на прощание у Моисеевых. Так же, как и тогда, он чувствовал холод. Затем адский жар фронта. Затем друзья, которых он потерял, – те, о ком он горевал, кого он никогда больше не увидит, – прошли перед его взором. Боль в ноге вернулась. Его тело спало, но разум наполовину бодрствовал. Он услышал какой-то шум, явно рожденный не сном. Дверь немного приоткрылась, послышался шепот, дверь закрылась, затем он почувствовал запах цветочных духов, который он так хорошо знал. Что эти духи делают посреди хаоса разоренной страны? Чьи-то нежные, мягкие, теплые пальцы коснулись его лица, теплое дыхание овеяло его губы, превращая ночной кошмар в сладостный сон. Прикосновение пальцев, игравших его волосами, было таким настоящим, запах духов таким реальным… он услышал, как прошептали его имя. Он открыл глаза, полный страха потерять восхитительный сон, и увидел, что прикроватная лампа горит, освещая сидящую на краю кровати молодую женщину. Он мог видеть ее лицо и шею. Ее красивое лицо с тонкими чертами выглядело усталым, грустным, обеспокоенным и счастливым в то же время. Ее полные слез глаза излучали любовь. Эта красивая влюбленная женщина была никто иная, как Шура, его Шурочка, сама, собственной персоной. Не говоря ни слова, они заключили друг друга в объятия. Некоторое время они молчали, не двигались, боясь разрушить волшебство. Оба хотели убедиться, что все это наяву, что они вместе, что они в объятиях друг друга. Может ли это быть правдой? Шура уткнулась лицом Сеиту в плечо, тихо плача. Ее горячие слезы, капавшие ему на кожу, были как капли волшебного зелья, исцелявшего раны. Не обращая внимания на боль в левой ноге, он притянул женщину, которую любил, и крепко прижал ее к груди. Раздвинув сбившиеся светлые волосы, он покрыл ее лицо, мокрое от слез, страстными поцелуями. Когда их губы встретились, они попытались утолить двухлетнюю жажду одним большим глотком. Им было много что рассказать, но их телам и душам сейчас больше нужна была страсть, которая тянула их друг к другу.

Шура сквозь слезы видела тот же взгляд, что и ночью в 1916 году, когда они встретились. Эти блестящие, страстные, полночно-синие глаза смотрели на нее, напоминая об экстазе, который она вновь начинала ощущать. Шура почувствовала, как ее тело задрожало. Ей нетерпелось отдаться человеку, которого она любила. Сеит протянул руку, чтобы расстегнуть ее блузку, она перехватила ее, жарко поцеловала, затем встала. Пока Сеит в тусклом свете газовой лампы следил, как ее тело медленно превращается в обнаженную статую, мучившая его боль отступила. Кости и мышцы больше не болели. Его конечности, его вены, его нервы были готовы вернуться к жизни, наполнившись кровью. Раздевшись, Шура распустила длинные волосы, легла рядом с ним и прижалась к нему всем телом. Ее прикосновение заставило его тело напрячься, как струну. Он был возбужден с головы до кончиков пальцев ног. Их сердца стучали от страсти так, будто они занимались любовью впервые. Они начали заново знакомиться с телами друг друга, телами, которые они не видели так долго. Он мягко целовал и ласкал все ее тело, затем сделал это снова с большей страстью, на которую она отвечала. Затем они слились воедино. Они пожирали друг друга. Когда они в первый раз достигли экстаза, огненный и бурный акт стал актом утоления жажды, насыщения голода, удовлетворения тоски. Затем они повторили все снова и снова, каждый раз с большей страстью. Часами, без конца Сеит ласкал и страстно целовал каждую часть ее тела, каждый его изгиб, каждую складку, творя самую восхитительную, самую потрясающую любовь в своей жизни.