Шестеро против Темного - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Фирсанова cтр.№ 31

– Кто? – переспросила Элька.

– До заточения Темного никто из данов и помыслить не мог о том, чтобы встать на сторону Зла. Сила Мира отказывалась повиноваться тому, кто таил в своем сердце скверну и жаждал обладать могуществом, – с ностальгией о светлом прошлом объяснил Телам. – Теперь истоки испоганены Владыкой Сумерек. До нас доходили слухи о данах, ради власти и продления жизни поклявшихся в верности Темному и творящих злые чары во славу его, но мы, глупцы, надеялись, что это лишь слухи. Значит, новая правда пришла в наш несчастный мир. А тот знак – клык или капля, что составили в воздухе птицы, – это символ горы Арродрима, где заточен Темный Недруг, тот, кому поклоняется Черная Братия.

Люсин и Телам попросили гостей немного обождать и отлучились к столу в другом углу заведения, где наскоро перебросились несколькими словами с жилистым, уже начавшим лысеть кряжистым мужичком, крепким, хоть и не таким внушительным как кузнец Перн. Мужичок внимательно выслушал толстячков-данов, уважительно кивнул, встал, прошелся по залу трактира, хлопнул по плечам нескольких дюжих парней. Вся компания без споров покинула «Сломанную подкову» во главе со своим малорослым, но авторитетным командиром.

– Это Ликрус, помощник старосты, за порядком в Гулине присматривает. Он со своими ребятушками зимой на волков и медведей ходит, ворон ли ему не сыскать, – просветил команду Нал.

Исполнив свой долг блюстителей общественной безопасности, гулинские маги вернулись к гостям. И Тере тут же было дано ответственное поручение. Ученику магов велели побеседовать о важнейших обычаях троггов, чтобы потом составить подробный конспект беседы для данов и защитников Твердыни Зад. Словом, молодежь – бедолагу-парня вместе с Лумалом – услали за стол на другом конце трактира. Пусть от большого и добродушного трогга с большими ушами и иммунитетом к колдовству нельзя было отгородиться заклятием, зато можно было настолько увлечь его другим занятием, чтобы он позабыл обо всем прочем. А что для любого живого, разумного и самолюбивого существа может быть более привлекательным, нежели рассказ о себе любимом и сородичах? Теря бросил на учителей и Нала красноречивый печальный взгляд, но черствые сердца данов и защитника остались неприступны, юноше осталось только подчиниться произволу старших.

Теперь настал черед для серьезной беседы. Даны Гулина словно скинули маски безобидных глуповатых толстячков и с маниакальной жадностью истинных ученых буквально впитывали каждое слово, мгновенно сортируя информацию и перекладывая ее на нужную полочку. Рассказ, изредка прерываемый вдумчивыми вопросами данов, да появлением служанок с очередными кувшинами пива, уходящими в Нала, как в бездонную прорву, по сравнению с которой бочка Данаид не выдерживала никакой критики, длился и длился. В конце концов, Люсин и Телам уяснили не только суть уникальных событий, водоворотом завертевшихся вокруг посланцев Совета богов, но и то, почему Минтана, никогда не разбрасывающаяся тайнами направо и налево, копившая их как иная знатная леди украшения, была до такой степени откровенна с пришельцами из другого мира и почему рассчитывала на их помощь.

– Я мыслю, дарована вам немалая сила. Вопрос лишь в том, к чему ее приложить и нуждается ли Алторан в ее применении. Вам нужно знать, истинно ли Темный Недруг виновен во всех наших невзгодах или могут быть иные причины, – подытожил Люсин после всех уточняющих вопросов, на которые ему дали честные, хоть и не пространные ответы.

– Именно так, – снова поворачивая перстень-символ Совета богов, чтобы он не бросался в глаза, подтвердил на редкость коротко, не впадая по обычаю в демагогию, мосье Лукас, к своему удовольствию делегированный командой для ведения переговоров.

А как же иначе? За время контрактной службы на Совет богов Элька успела убедиться, что маг способен если не уговорить, то заговорить кого угодно, а заговоренный субъект, обмотанный лапшой словес Д’Агара от кончиков ушей по самые пятки, очень скоро переходит в разряд уговоренных. Вот тогда можно подключаться к обработке и остальным, менее красноречивым, членам команды.

– Что ж, кое в чем мы поможем вам разобраться, – признал Телам, и у Эльки еще более окрепло ощущение того, что эти два человечка живут, мыслят и действуют как одно существо. Может, они и были любовниками, но, что куда более важно, они были друг для друга соратниками и сомыслителями, сделавшими целью своей жизни поиск истины, а не плотских наслаждений.

– Мы долго изучали старые архивные записи в здешних хранилищах, к которым уже не считают нужным обращаться даны в Твердыне, а с некоторых пор получили возможность сравнить их с новыми данными. Вырисовывается страшная закономерность… – продолжил Люсин.

«Статистика знает все, даже если тут за нее всего два Карлсона», – про себя прокомментировала Элька.

– Минтана рассказала вам о постепенном усугублении темного начала на Алторане, на свою беду изолированного от всех миров заклятием, пленившим Темного. Вы – первые, кто пришел в наш мир из-за запертых границ, первые, кто может взглянуть на все происходящее со стороны и, возможно, разглядеть то, что не видим мы, и вынести верный вердикт, – заявил Телам.

– Это начиналось совершенно незаметно, почти исподволь, – покашлял Люсин. – В течение столетия, после заточения Темного изменились характеристики магической силы нашего мира и магов и сердечные склонности обладателей дара. По-настоящему сильные даны прежде рождались лишь от союза двух магов, когда переплеталось мужское и женское начало и силы. Они один за другим ушли из жизни. Теперь тех, кто помнит времена сотворения Узилища, не сыскать. Следующее поколение данов оказалось не способно и на четверть того, что творили их предки, а там и того хуже. Горько, что из магического искусства ушло истинное вдохновение, позволявшее импровизировать, создавая новые чары. Ныне мы пользуемся лишь жалкими крохами наследия предков, словно пытаемся зачерпнуть водопад дырявой чашей. По сути, мы деградируем, но самое ужасное в том, что еще и вымираем. Подтверждение тому значительно сократившаяся за последние сотни лет продолжительность жизни данов. Мы стали жить меньше обычных людей. Списки смертей и рождений из архива за три века слишком явное тому доказательство. – Маг полез за пазуху и извлек оттуда весьма потрепанную, будто сопровождавшую его всюду (а, может, так оно и было) тетрадь.

Все листы ее были испещрены схемами, диаграммами и столбиками шокирующей цифири. Пододвинув тетрадь к Лукасу, Люсин и Телам наперебой принялись объяснять гостям значение своих записей, ставших математическим подтверждением их гипотезы.

Элька сунула нос в заветную тетрадочку и только присвистнула: уже успевшая привыкнуть к тому, что люди в магических мирах живут не одно столетие, девушка была не по-хорошему изумлена: здешние маги доживали едва ли до шестидесяти пяти – семидесяти лет, если не гибли от болезней, наводнивших Алторан, или глупейших несчастных случаев. И это вместо того, чтоб жить дольше простого народа, лет эдак семьсот – девятьсот, совершенствуясь в избранном искусстве. За какие-то четыреста пятьдесят лет магическая мощь мира ослабла более чем существенно.

– Но даже это можно было бы счесть естественным поворотом в развитии мира, отрезающем те нити с прялки Мироздания, которые сочтены гнилыми или порченными, если б не сопутствующие перемены к худшему, – вздохнул Люсин, печально обкусывая булочку. Горести, похоже, были столь привычны дану, что на аппетит не влияли, или он, как некоторые Элькины знакомые, привык заедать свои проблемы, оттого и приобрел столь округлый вид. – С каждым годом все больше скверны рождается в нашем мире. Все начиналось общим ожесточением нравов, мрачными слухами о грядущей черной године, неурожаях, море, а закончилось появлением кошмарных тварей, видящих смысл своего бытия лишь в кровавых убийствах и сокрушении созидательного начала Алторана…