Зона бессмертного режима - читать онлайн книгу. Автор: Феликс Разумовский cтр.№ 34

— Тупым поленом ее, суку, куда не надо, — жутко огорчился Тот, вылез из чрева ГЭВН, грустно улыбнулся Ану: — Увы, дорогой учитель, увы. Не туфта голимая и не фуфло в натуре. И не как два пальца обоссать. Каюсь. Обосрался. Жидко и обильно.

Оказалось, что программу зэт удалось восстановить лишь частично — только в плане фрагмента, отвечающего за субхроноволны. То есть безопасно путешествовать в Туннеле было по-прежнему нельзя, зато появилась реальная возможность подключения к Гипернету — всекосмическо-межгалактической информационной сети. Ладно, и то хлеб, знание — сила, кто предупрежден, тот вооружен.

— Ничего, коллега, не беда. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Лучше испачкаться в собственном дерьме, чем в собственной крови, — Добро глянул Ан на горестного Тота. — Иди-ка ты дохать [127] , заслужил. Помойся, подхарчись, шмякни по рубцу [128] , знатно придави харю. Давай двигай в зимний сад, найди Мочегона, он в курсе, и будет тебе и хата, и жрачка, и баба. Все, что только скажешь, будет по высшему разряду. Шамаш, корешок, проводи. И заодно Красноглазу скажи, что я скоро буду, как запрессовали [129] . Давай в темпе вальса, жду.

Беззлобно подмигнув, он дружески оскалился, посмотрел, как Тот с Шамашем двигают из рубки, и с суровым видом, уже без тени улыбки, резко повернулся к Парсукалу:

— Слушай меня внимательно, говорю только один раз. Второго у тебя уже не будет. Ты, сучий потрох, жить хочешь? — И, не дожидаясь ответа, шагнув, с силой ухватил рукожопа за грудь. — Если хочешь, то давай колись. До самой жопы. С кем работаешь, кто барыга, кому думал спурить улов [130] ? Ну?

А чтобы вопрос сей не показался праздным, Ан с легкостью поднял Парсукала в воздух и со свирепостью, аки скимен [131] голодный, потряс:

— Вещай, гад, душу выну.

И Парсукал, тонко чувствуя момент, разговорился, запираться не стал, рассказал про все и вся, как на духу. Что-де работает он с Исимудом, барыгой и скупщиком из центровых, и что-де Исимуд тот родом из хербеев, да не из простых хербеев, а харпатых кровей, и что-де завязан тот Исимуд с печенской мафией, куда максает долю, и совсем не малую, за крутую крышу и наглийский паспорт. А найти его можно через Гипернет по такому-то адресу и с вот таким-то паролем.

— Если фуфло задвинул — прибью, — с чувством пообещал Ан, глянул Парсукалу в глаза и медленно опустил на землю. — А что, хербейчик этот твой с размахом? Радановую тему потянет? Не зассыт? Не заложит?

Буйное, отлично развитое воображение уже рисовало ему перспективы, радужные, словно хвост мавлина. Что там раданий! А кубаббара, а куги, а эти голубые минералы с интенсивной эманацией [132] !.. Да если за эту планетку толком взяться…

— Что? Исимуд заложит? Закозлит, впрудит? Зашухерит? Да ни в жизнь, — отдышался Парсукал. — На него Космопол нарыл столько, сколько дай бы бог кубаббары нарыть. Да и печены звери еще те, если что не так, живо пустят на органы. Нет, нет, не заложит, — сделал вывод он, судорожно глотнул и начал заправлять в штаны выбившуюся рубаху. — А размах у него не хилый, будьте нате, бабла немерено. Он ведь звездолет этот хотел конкретно за наливу брать, — внезапно Парсукал замолк, обрадованно оскалился и, как бы осененный идеей, с надеждой прошептал: — Утес, а ведь еще не поздно. Надо бы дать знать Исимуду, тот наведет своих, нам, как организаторам, половинная доля. Звездолет — за наливу, гопоту — на протоплазму. А с такими бабками в галактике везде лафа.

Ноздри его алчно раздулись, глаза исступленно заблестели, в углах тонкогубого лягушачьего рта выступила розовая пена. М-да. Рукожоп он и есть рукожоп, проклятье рода ануннаков, даром, что ли, резали их без разбора во время Великой чистки. Однако, видимо, недоглядели, промашку дали. Вырезали не всех. А жаль…

— Значит, говоришь, лафа? Корешей своих отдать печенам на органы? — Ан жутко усмехнулся, страшно засопел и не удержался, сделал легкое движение рукой, отчего Парсукала приподняло, скрючило и впечатало мордой в пол. Так что хлынули кровь, сопли, слезы и моча ручьем. Разговора по душам не получилось.

А тем временем вернулся Шамаш — веселый, улыбающийся, с кистью голубой речемухи за ухом. Кинув взгляд на рожу Парсукала, он и вовсе расцвел, воодушевился, молодцевато подвернулся к Ану:

— Утес, все путем, Красноглаз на фонаре [133] . — Шамаш тактично помолчал, негромко кашлянул, небрежно показал на рукожопа: — Ну а с этим что? Трюмить [134] , парафинить [135] или уделать начисто [136] ?

— Нет. Отколи [137] ему угол и скважину, пусть живет ануннаком нормальным. Пока не форшмачить [138] , — сделал ударение Ан на слове «пока», глянул выразительно на Парсукала, дружески подмигнул Шамашу и подался на стадион к Красноглазу — там на закрытом корте для игры в мяч его ждали офицеры Армады. Собственно, ему было глубоко плевать на всяких там снарядчиков, надводников, наводчиков и бронелазов. Нет, внимание его привлекали орлы, причем орлы молодые, недавно вылетевшие из гнезда, — выпускники Вседорбийской Главной Имперской Академии пилотов. Отличники, теллуриевые медалисты, премированные за успехи круизом. Пара дюжин крепких, весьма уверенных в себе парней с пока что одинокими татуированными перьями на правых запястьях. Хотя нет, на руке чубатого летуна, сразу чувствуется, с Нода, гордо выделялся Знак трехперого — видимо, он был из бывших фронтовиков, героев и защитников Империи. Из тех, кто чудом уцелел…

— А ну встать! Смирно! Равнение налево! — лихо выделался под ефрейтора при виде Ана Красноглаз. Урки, чалившие в свое время в штрафкомандах, выругались, отличники же медалисты даже не пошевелились, а главный, тот, что с чубом, нехорошо оскалился:

— Ну и пугало. Дали бы мне волю…

К слову говоря, Ан действительно был одет несколько странно — малиновые штаны, подкованные зэкобутсы и парадный генеральский мундир капитана звездолета со всеми регалиями, нашивками и аксельбантами. Довершал композицию головной платок, повязанный по уркомоде, — плотный, фиолетовый, с двумя огромными узлами, наподобие рогов. Пугало не пугало, но понимающему ясно — близко, не прогнувшись, лучше не подходить.