Муза ночных кошмаров - читать онлайн книгу. Автор: Лэйни Тейлор cтр.№ 10

– Возвращайтесь на посты, – резко приказала она, и призраки незамедлительно разошлись по своим прежним позициям в цитадели.

Ей не нужно было произносить это вслух. Пленные прислушивались не к словам. Ее воля душила их. Девочка передвигала призраков, как игровые фигурки. Но было приятно отдавать команды и видеть, как тебе повинуются. В голове промелькнула мысль, что все было бы гораздо проще, если бы все были мертвы и подчинялись ее приказам.

До нужной двери было всего несколько поворотов и короткий коридор. Теперь она уже не была дверью в нормальном понимании этого слова, застыв приоткрытой в момент смерти Скатиса. Однажды та, наверное, была широкой и высокой – вдвое выше среднестатистического мужчины, – но теперь превратилась в тонкую щель. Только Минья могла протиснуться туда. Ей пришлось крутить головой из стороны в сторону. Без ушей, подумала девочка, было бы куда легче. Легче во всем. Тогда ей бы не пришлось слышать перехватывающую дыхание, праведную слабость остальных, их мольбы о пощаде, их инакомыслие.

Просунув голову, Минья втиснула в щель плечо. Остальное должно было легко пройти внутрь, но ее грудь слишком раздулась от яростных вдохов. Пришлось шумно выдохнуть и рвануть вперед. Это было больно – особенно в том месте, куда надавило копыто Разаласа, – но все это пустяки по сравнению с устойчивым кипением ее гнева.

Внутри находился небольшой проход, а затем стены превращались в большое пространство, ставшее ее святилищем: сердце цитадели, как они прозвали его в детстве.

Стоило проникнуть внутрь, как Минья испустила долго сдерживаемый крик. Он вырвался из глубины ее тельца, обдирая горло, и наполнил голову круговоротом убойного звука. Казалось, будто она извергала апокалипсис, но звук, сорвавшийся с губ, был плоским и тонким в этой просторной странной комнате – не ровня всему, что она слышала внутри своей головы. Сердце цитадели пожирало звук, и когда Минья кричала, комната будто поглощала и ее гнев, но девочке ни разу не удавалось кричать так долго, чтобы выпустить его из себя полностью. Ее голос затихал прежде, чем утихала ярость. Она могла проделать дыру в горле своим криком и рассыпаться на кусочки, как проеденный молью шелк, и все равно из ее рваных ошметков, маленьких клочьев, будет литься этот нескончаемый крик.

Наконец закашлявшись, Минья прервала себя. Горло саднило. Внутри по-прежнему кипел апокалипсис, но так было всегда. Так было всегда.

Минья осела в узком проходе, идущем вдоль окружности всей комнаты. Помещение выглядело загадочно: сферическое, как внутренность шара, но огромное – где-то тридцать метров в диаметре – полностью сотворенное из мезартиума. Дорожка огибала его целиком, а над и под ней было пятнадцать метров пустого пространства. Или не совсем пустого. Прямо в центре, паря в воздухе, как сама цитадель, находилась застывшая на месте сфера поменьше, около шести метров в ширину и высоту.

А еще были две осы: гигантские, ужасные и прекрасные, воссозданные из мезартиума, взгромоздившиеся на изгибе стен.

Ниже шла только огромная чаша воздуха. Минья не привыкла к ее пустоте. Все эти годы она держала тут свою армию, присоединяя душу за душой. Теперь они дежурили вдоль коридоров, в саду и на раскрытых ладонях больших рук серафима, откуда могли заметить любой намек на угрозу, исходящую от Плача.

Сейчас с ней остался только один призрак: Ари-Эйл, новобранец, не считая Сарай. Он был младшим кузеном Богоубийцы и умер совсем недавно. Минья держала его при себе в качестве телохранителя. Она встретилась с ним взглядом. Его глаза выражали ту же жестокость, что и всегда. Как же он ее ненавидел! Все призраки ненавидели, но его ненависть была свежей и воплощала хороший точильный камень, чтобы заострять собственную. Минье достаточно было посмотреть на юношу, и ненависть воспевала в ней – защитная реакция на человеческий взгляд. Ненавидь тех, кто ненавидит тебя.

Это легко. Естественно. Что неестественно, так это не ненавидеть их.

– Что? – рявкнула девочка, вообразив, что увидела в его глазах блеск удовлетворения. – Они не победили меня, если ты об этом думаешь. – Ее голос был истерзан криком. – Я дала им передышку. Чтобы сжечь тело.

Минья вернула ему голос, чтобы Ари-Эйл мог ее оскорбить, а она могла его наказать, но тот лишь сухо заметил:

– Ты сама доброжелательность.

Ее губы дрогнули, и она отвернула призрака лицом к двери. Не хотела, чтобы он наблюдал за ней.

– Не надейся, что твой город теперь в безопасности, – прошептала Минья, и хоть она даровала Ари-Эйлу свободу отвечать, он не пожелал ею воспользоваться.

Минья свесила ноги с края прохода. Ее тельце дрожало. Минуты шли медленно, и в конечном итоге девочка успокоилась, а затем произошло кое-что еще.

Минья опустела.

Другие не понимали: она редко спала. Она могла и даже делала это по необходимости, когда сама начинала чувствовать себя призраком. Но во сне приходилось погружаться глубже, чем было необходимо. В таком состоянии Минья не могла контролировать призраков, только давать набор команд, которым они будут повиноваться до внесения изменений. Но было и еще одно состояние: своего рода опустошение сознания, словно река, которая, перелившись через границы каньона, начала расширяться и замедляться. В нем Минья могла отдыхать, не поддаваясь глубокому притяжению тьмы.

Девочка никогда не слышала о левиафанах. Лазло мог бы рассказать ей, что на западе, где море цвета глаз новорожденного ребенка, люди ловят морских чудовищ, пока те еще молоды, и привязывают к большим понтонам, чтобы они не погрузились глубже. Всю свою жизнь они служат кораблями, где-то около сотни лет, без возможности нырнуть и скрыться на дне. Ее разум такой же. Она сделала его таким: пленником мелководья, который очень редко погружается на дикую и неизведанную глубину.

Минья предпочитала находиться ближе к поверхности, где она могла реагировать, сохранять контроль над всеми ниточками. Ее глаза оставались открытыми и слепо смотрели перед собой. Она выглядела как пустая оболочка – только колебания тела выдавали жизнь. Движение было едва заметным, хрупкие сгорбленные плечи дергались взад-вперед, а губы шевелились, нашептывая слова в тишине снова и снова, пока Минья переживала одни и те же воспоминания, прислушивалась к вечному эху криков.

Всегда и навеки: дети. Каждое лицо отпечаталось в ее памяти, две версии, живущие бок о бок: живые и испуганные рядом с мертвыми и пустыми, потому что она не смогла их спасти.

Это все, кого я могла спрятать.

Вот какую фразу снова и снова складывали ее губы. Из тридцати Минья спасла всего четверых: Сарай, Ферала, Руби и Спэрроу. Она не выбирала, просто схватила тех, кто был ближе всего. Минья планировала вернуться за остальными.

Но затем начались крики.

Ее руки на коленях слабо сжались в кулаки, пальцы беспрестанно двигались, размазывая воображаемую слизь по ладоням. Она помнила ощущение потных ладоней и попытки удержать Сарай с Фералом, пока те пытались вырваться. Руби со Спэрроу были совсем младенцами; Минья держала их одной рукой. Сарай с Фералом были постарше. Их пришлось тащить. Они не хотели идти за ней. Минье пришлось крепко сжимать их крошечные пальчики. Им стало больно, и они заплакали. «Быстрее, – шипела она, потянув их за руки. – Или вы тоже хотите умереть? Хотите?»