Метресса фаворита. Плеть государева - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Андреева cтр.№ 94

Тогда же любовница Петра, Анна Монс, была посажена под домашний арест. Предлог не помнишь? И я не помню.

Чем была опасна дурёха Анна? Быть может, на самом деле она была не такой уж дурёхой. Полагаю, ей обещали, что со временем Пётр разведётся с Евдокией и тогда она сделается русской царицей? Что же не сделалась? Коли из-за любви к ней царь упёк в монастырь законную и верную ему жену? Скажешь, помешала её религия? Или то, что она немка без роду и племени? А как тогда объяснить, отчего Пётр Алексеевич сочетался законным браком с другой своей любовницей и, кстати, тоже немкой — Мартой Скавронской? Из-за детей? А кто сказал, что Анна не подарила бы ему наследников не хуже?

Ушаков молчал.

— Вот и я о том же. Не подарила бы, потому как это настоящий Пётр Алексеевич знал, что делать с дамами и девицами дворянского происхождения, его учили, он обладал манерами. А вот мой Андре Исаак, хоть и королевских кровей, в чём лично я, если честно, не уверен, ни чего такого не знал и перед утончёнными барышнями вроде Анны Монс робел. Неслучайно он и влюбился в эту портомою Марту, что признал в ней свою такую же, как и он, крестьянку до мозга костей.

Анна Монс вполне могла раскрыть глаза кому надо на то, что на самом деле происходило в Немецкой слободе. В частности, как русского царя обучали русскому языку. Потом помер патриарх Адриан ^[135], который знал настоящего царя, люди с таким знанием долго не жили.

— Ты всё время говоришь, что этот твой Андре был необразованным крестьянином, плотником, корабельщиком, пиратом. Как же тогда он управлял страной? Как создавал свои знаменитые реформы, преобразовавшие государство?

— Тот Пётр Алексеевич, которого ты знал, он же мой Андре, был человеком неглупым, он понимал, что главное в постройке корабля — полагаться на специалистов, которые его строят, а не лезть со своими умными решениями и приказами. Кто-то доски пилит, кто-то гвозди делает... Андре собирал совет, на котором обсуждали те или иные вопросы. Внимательно выслушивал все стороны и принимал то решение, которое казалось ему наиболее правильным или которое нравилось большинству. Способ нехитрый.

Впрочем, были у него и наставники, как без нас. — Могильщик погладил огромное брюхо. — К примеру, Яков Брюс ^[136], его старший брат давно уже находился в потешных войсках настоящего Петра Алексеевича и принял сторону самозванца, проложив таким образом лазейку для своего более талантливого брата Якова. Обедневший дворянский, я бы даже сказал, королевский шотландский род.

— Плевать мне на его королевский род с высокой колокольни. Но Яков участвовал в Крымских и Азовских походах, а ты говоришь, будто он появился только в 1699-м.

— Участвовал, не отпираюсь, но основное влияние на царя началось именно в 1699 году, ещё не был заложен Санкт-Петербург, в котором старший Брюс сделается первым обер-комендантом. Поначалу лже-царю нужно было найти такое место, где можно было скрыться от всех тех, кто мог знать настоящего Петра, не вырезать же всю Москву? — Он простовато улыбнулся. — Я понимаю, почему ты не хочешь говорить о Брюсе, потому что он ещё жив, каналья, бездетен, но жив. А его наследник — сын брата, между прочим, крестник Светлейшего. Так что тут копать — себе дороже. Тем не менее именно Яков Брюс был магистром Сионской общины и именно он наставлял государя, так как был удостоен чести стать его побратимом. Он же помогал расшатывать основы православной веры, ослабевая её влияние. Он же, Брюс, научил царя, как породнить всех со всеми, чтобы в результате люди держались друг друга.

Он основал масонский орден и сделался его первым магистром. Ты же знаешь, что царь был принят туда первым.

Ушаков сделал над собой усилие, чтобы не кивнуть.

— Как ты думаешь, для чего я тебе всё это рассказываю? — Голос Могильщика сделался нежней нежного, не голос, а китайский шёлк самого высшего качества. — Я пытаюсь объяснить тебе, что тот царь, которому ты присягал, на самом деле мой гомункулус Андре Исаак. И царевич Алексей, закончивший свою жизнь в пыточной, и соответственно, его милые отпрыски, не имеют никакого отношения к твоему, к нашему царю.

— Но, если ты прав, если всё было именно так, отчего же тогда самозванец не расправился ещё раньше с Алексеем? Мог же он запереть в монастыре Лопухину?

— Наследник престола — не такой человек, чтобы вдруг взять и похерить его без ощутимых последствий. Сначала, когда мы с Андре начали производить чистки в окружении царя, в армии и духовенстве, уничтожение наследника престола могло бы вызвать мятеж, сам Алексей поначалу вообще не понимал, что перед ним не его настоящий отец. Да они особо и не встречались. Цесаревичу сказали, что отец строит флот, он и не рыпался. Опять же для нашего подменщика было важно, чтобы на официальном приёме наследник престола находился рядом с ним. Мальчик являлся гарантией того, что никто не попытается докопаться, что же на самом деле приключилось в посольстве с царём Петром? Есть царь, есть его наследник, потом...

— А что на самом деле произошло с царём Петром? — наконец задал главный мучавший его вопрос Ушаков.

— А что с ним могло произойти? — Могильщик посерьёзнел.

— Убили? — голос Ушакова дрогнул.

— Убить не убили, спрятали от глаз подальше. Не знаю, как ты, а я воспитан в старых традициях, которые чётко говорят, королевская кровь — не водица, проливать её без вреда для своей души невозможно. Лефорт думал так: получится выдать Андре за настоящего царя — хорошо. Сколько он продержится, столько мы будем процветать, выдаивая Россию, точно породистую корову. Не получится — придётся как-то выкручиваться. А как проще всего спасти свою шкуру и, может быть, ещё и подзаработать? В крайнем случае отдать, пардон, продать его Софье или Наталье Кирилловне. Чай, за настоящего царя русские не поскупятся набить наши мошны. Поэтому Пётр был надёжно спрятан, его охрану поручили одному из участников заговора, французскому принцу Конти ^[137]. И вот тут мы сделали серьёзную промашку. Организаторы заговора сидели далеко и управляли нами, как кукловод марионетками, нас же на самом деле было не так чтобы и много. Лефорт был нужен в вернувшемся из немчины посольстве, Меншиков находился неотлучно при Андре, Шафиров, Брюс, всем нашлось дело. Я к тому времени был отменным бойцом и сам вызвался быть телохранителем Андре, потому что привязался к нему так, словно он был мне младшим братом или единственным сыном.