Метресса фаворита. Плеть государева - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Андреева cтр.№ 127

— Я освобожу тебя, коли скажешь, где проживает твой ребёнок. — Ушаков опёрся обеими руками на круглый набалдашник трости. Ты меня знаешь, слово даю.

— А что будет с ребёнком? — Глаза Ефросиньи заблестели, ловкие, тонкие пальчики сжались в замок.

— Ребёнку я постараюсь помочь. Просто помочь.

Какое-то время она размышляла.

— Вам я верю, Могильщику тоже, хотя он и совершенно сумасшедший. Впрочем, сразу говорю, тот ребёнок, на которого мне указал Пётр Андреевич, необязательно должен оказаться нашим с Алексеем Петровичем сыном. Я не уверена, но другой ниточки у меня нет. Могильщик изучал астрологию и сказал, что мой ребёнок выживет и будет обладать такой жизненной силой, что легко вылезет из любой передряги.

— Как его назвали?

— Иван. — Ефросинья задумалась. — А вы меня, правда, отпустите?

Ушаков кивнул.

— Тогда будь по-вашему. — Она покорно кивнула. — Только на вашем месте я бы всех деток, которых монахини в тот день взяли на попечение, проверила. Я пыталась, но вот только одного Ванечку и нашла. Но может... — Она махнула рукой. — Хорошо, согласна, не век же здесь куковать, зовут Иваном, фамилия Осипов, село Иваново, что под Ярославлем, принадлежит купцу Филатьеву. Вы ведь выкупите его, Андрей Иванович? Не к лицу сыну царевича в неволе-то прозябать.

— Выкуплю, — кивнул Ушаков, после чего велел Ефросинье собирать вещи и ждать, когда за ней приедут. В тот же день Алёша Трепов заехал в крепость и забрал томящуюся в неволе узницу. Так как Ефросинью держали в крепости, можно сказать, незаконно, официально она не значилась ни в каких документах, то её и отпустили по просьбе Ушакова, не прося более никаких документов. Ефросинья Фёдорова, или Полина Федоренко, была доставлена в бывший кабак «Медвежий пир», куда через несколько дней заезжал попрощаться с ней и привезти документы на выезд Ушаков.

Хуже обстояло дело с Иваном Осиповым: когда в село Иваново прибыли присланные Ушаковым дознаватели, мальчика там не оказалось, так как купец забрал не по годам рослого и смышлёного мальчишку в Москву, где тот должен был служить в его доме и лавке.

Несмотря на весну, погода стояла зимняя, днями и ночами валил снег, так что дознаватели застряли на одном из постоялых дворов, не имея возможности послать весточку Андрею Ивановичу, в то время как он в Петербурге неожиданно получил сообщение о крепостном Иване Осипове, сразу по приезду в Первопрестольную совершившем кражу в доме своего господина купца Филатьева и сбежавшем с награбленным. Вообще, обычно преображенцы не отчитывались перед Ушаковым о московских делах, тут же, должно быть, имя паренька, за которым в Иваново были посланы дознаватели, показалось преображенцам знакомым.

Осипова тут же объявили в розыск. С сердечным трепетом Ушаков готовился отбыть в Москву, предвкушая встречу с предполагаемым сыном Алексея, но люди купца добрались до парня раньше. Подросток был пойман в одном из московских кабаков, где он пил в компании рядового Аникеева, служившего стражником при Преображенском приказе. После недолгих пререканий купец забрал Ивана, после чего уже дома парня высекли и заперли в кладовке.

Дознаватели уже добрались до Москвы и послали Андрею Ивановичу донесение с подробным разбором данного дела, прочитав которое Ушаков понял, что дольше медлить нельзя. Но, пока он трясся в дороге, в Преображенский приказ заявился подросток, который представился Иваном Осиповым, и, закричав: «Слово и дело», сообщил, де его хозяин ночью привёл в гости состоящего на службе в Приказе охранника и, убив его, спрятал тело в сарае. В тот день преображенцы действительно не досчитались одного из своих молодцов — стражника Спиридона Аникеева, решив, что тот, по обыкновению, запил. Поэтому, получив донос от подростка, дежурный тут же кликнул караул, вместе с Иваном они явились в дом купца и, обыскав сарай, действительно обнаружили труп своего товарища.

Самое страшное преступление для приказных во все времена было убийство своего. Иван Осипов рассказал, как купец ворвался в кабак, где пил с друзьями и с ним самим убиенный Аникеев. Тут же отыскались свидетели, сумевшие подтвердить, что купец со своими людьми действительно ворвались в кабак, перебив посуду, после чего ругался о чём-то со стражником. Никто, правда, не видел, что Аникеев уходил с купцом, но то, что они долго ругались, было фактом, от которого Филатьев и не собирался отпираться.

Далее, Иван Осипов сообщил, что Филатьев и Аникеев договорились о том, что Аникеев зайдёт к нему, когда стемнеет, и сообщил, что видел из своего чулана, куда его заперли после порки, как кто-то из слуг купца открывал вечером на стук Аникеева.

В общем, несмотря на то что никто из дворовых не видел, как входил на купеческий двор убиенный Спиридон Аникеев, и это мог подтвердить только Осипов, купца осудили. Ванька же за помощь в поимке преступника получил вольную, после чего исчез в неизвестном направлении.

Прибыв в Москву, Ушаков обследовал дом купца, сходу заметив, что, несмотря на то что на теле Аникеева обнаружены ножевые ранения, в сарае, где лежал труп, крови натекло совсем немного. Следовательно, Аникеева убили в другом месте и после притащили сюда. Кроме того, в мусоре за домом обнаружилась испачканная кровью рубашка, которая была опознана как Ванькина. Отправляясь в приказ, Осипов переоделся в чистую рубаху, а эту выкинул.

Иван Осипов снова был объявлен в розыск, но он уже успел скрыться. По слухам, отправился на поклон к вору Болховитинову, дабы тот обучил его профессии. Но про то Ушаков так до конца и не выяснил, решив, что, коль скоро Ванька вступил на путь преступления, рано или поздно кривая выведет его на тот самый перекрёсток, где следователь Ушаков перехватит юнца. Через несколько лет так и случится, и Андрей Иванович Ушаков действительно будет расследовать дела Ивана Осипова — принца воров, взявшего себе имя Ванька Каин.

Вернувшись из Первопрестольной, Ушаков с головой ушёл в любимую работу, подрастало новое поколение дознавателей, в Канцелярию поступали новые юнцы, которых ещё только следовало обучать.

Он давно уже зарёкся разобраться в деле о подмене в немчине царя Петра, потому как с самого начала полностью запутался в нём.

— Что заставляет вас верить Могильщику? — удивлялась Полина-Ефросинья, он так и не решил, как теперь будет называть её. Впрочем, Андрей Иванович привёз ей подорожную, и теперь бывшей агентессе оставалось одно — поблагодарить Ушакова и уехать подобру-поздорову из России.

— А почему я, собственно, не должен ему верить?

— Да потому что он безумен. Давно и, по всей видимости, навсегда, — не сдавалась бывшая агентесса. — Пётр Алексеевич хорошо относился к нашему Могильщику, он смеялся над всеми этими побасёнками и даже не протестовал, когда монах, совсем забывшись, называл его Андре. Он только одного страшился, что дурака привлекут за распространение клеветнической информации о высочайшей особе. Кто привлечёт? Да вы же. Кто ещё? Он даже бумагу ему выдал, такую, чтобы его никто не посмел осудить. Вот как он его опекал.

У Ушакова защемило сердце.