– Жертву хочет забрать, – я взял оружие в руки. – Наши «друзья» из ЦСВ ее для него приготовили. И молитвы читали, и мокли тут под дождем ради встречи с этим симпатягой… Что, попробуем вместе?
– Давай! – согласилась белокурая бестия, сменила магазин, и мы ударили в три ствола.
Монстр приостановился, но только на миг, а затем и вовсе побежал вприпрыжку, расплескивая воду и заставляя берег вздрагивать.
– Его пули не берут! Что делать?! – с отчаянием воскликнул один из «резервных парней».
– И гранаты не возьмут, – я вновь отправил винтовку за спину. – Отступайте, а то он и вас слопает вместе с этим доходягой. А я попробую Печать. Один раз сработала, может, и во второй подействует?
– Я с тобой! – пискнул Антон, и я не стал его отговаривать: пусть фотографирует, кто еще похвастается такими снимками? Ну, а если дело обернется херово, я уж постараюсь урвать у судьбы минутку, чтобы наш худред смог убраться подальше.
– Как знаешь. Если что – мы прикроем. – Ангелика посмотрела на меня то ли с восхищением (ах, влюбляйтесь в меня, фройляйн), то ли с удивлением (безумству храбрых поем мы песню), махнула рукой и вместе со своими бойцами начала отходить к дюнам.
А я зашагал навстречу чудовищу, вытаскивая Печать из кармана и стараясь особенно не бояться. Бартоломью семенил следом, вздрагивая и щелкая «Никоном» на каждом шагу.
Глаза, похожие на шары из мутного хрусталя, глянули на нас со злобой, колыхнулись щупальца.
– Но пасаран, амиго! – сообщил я зверю из моря и предъявил ему металлический кругляш с изображением морды Кхтул-лу. – Видел вот это? Так что давай, убирайся в свою нору!
– Да, в гнездо! – поддержал из-за моей спины Антон, вспомнивший, должно быть, анекдот про Василия Ивановича, Петьку и слона на дереве.
Монстр выбрался на берег и остановился, не дойдя до нас десятка шагов. Изо рта его высунулось нечто похожее на короткий хобот и испустило рев, напоминавший пароходную сирену. Подозреваю, что его услышали на многих кораблях, бороздивших в этот утренний час воды Северного моря.
– И нечего орать, – сказал я. – Назад!
Чудовище было рядом, я видел его чешуйчатую кожу, когти на лапах, слышал, как скрипит песок под его тяжестью, чуял его вонь – тухлая рыба и гнилые водоросли. И при всем при этом оно странным образом казалось нереальным, выглядело на редкость искусным спецэффектом, грандиозной куклой.
Может быть, мой мозг таким образом защищался от перегрузки?
Или в этой твари в самом деле были причудливо смешаны материя и иллюзия?
Печать в моей руке наливалась тяжестью, тянула кисть к земле и потихоньку нагревалась. Теперь я не сомневался, что она светится, испускает неяркие голубоватые вспышки.
Монстр вновь заревел, а затем нагнулся, изобразив нечто вроде неуклюжего поклона, и побрел обратно в море. Зайдя метров на тридцать, он с шумом погрузился в воду, взмахнул щупальцами и исчез.
– Ушел? – спросил Бартоломью.
Отвечать на риторический вопрос я не стал, вместо этого вытер пот со лба и зашагал к самой кромке волн, где остались следы – ряд неглубоких параллельных канавок. Точно такие же, какие мы с Антоном увидели на берегу Клязьминского водохранилища в пятницу, девятнадцатого июня.
Похоже, что именно этот щупальцеватый и вонючий парень являлся к месту жертвоприношения в Подмосковье. Или там был кто-то до чрезвычайности на него похожий – двоюродный братец или иной сородич.
Подошла Ангелика, все такая же напряженная, со штурмовой винтовкой в руках, с пальцем на спусковом крючке.
– Опять получилось, – сказала она. – Я начинаю думать, что ты тоже немного маг.
– Еще какой, – без особого энтузиазма ответил я, чувствуя острую нехватку флиртовательного пороха. – Знаю пару чудес, но готов их продемонстрировать только в интимной обстановке.
Белокурая бестия посмотрела на меня скептически и пошла туда, где «резервные парни» отвязывали жертву. Оставшись без веревок на запястьях и лодыжках, та неожиданно ожила и начала выкрикивать что-то, яростно сверкая глазами.
– Что он несет? – спросил я.
– Так, попробую перевести… – Ангелика выдержала паузу. – Она разверзлась… Вы не видите? Они придут! Нужно пролить ее, иначе она не получит ее… Они должны быть открыты! Я готов… Оно шевелится в глубинах его, и он обязан загореться…
– Что бы моральные уроды из ЦСВ ни творили с этим парнем, в черепушке у него полный бардак, – заметил я.
Освобожденный безумец попытался немедленно сбежать, причем в море. Утихомирив его, мы потратили несколько минут на то, чтобы как следует изуродовать магический чертеж – кто знает этих засранцев, еще вернутся и попробуют повторить все сначала? – и зашагали к машине.
Кафе «Эхнатон», расположенное на Геверс-Дейноотвег, главной улице Схевенингена, выглядело, честно говоря, дороговато и грязновато, но зато оно работало круглосуточно, и еще тут наливали горячий кофе. А поскольку после приключений в дюнах мы испытывали настоятельную потребность согреться и чего-нибудь съесть, то привередничать было бы глупо.
В кафе мы зашли втроем – я, Бартоломью и Ангелика. «Резервные парни» захватили с собой безумца и повезли его «к специалистам», как выразилась белокурая бестия. Что это за специалисты, я спрашивать не стал. И так ясно, что побывавшего в руках сектантов парня нужно показать психиатрам и только потом использовать как источник информации.
Нам принесли кофе и довольно подозрительное жареное мясо.
– Это что? – спросил я у официантки, круглолицей чернокожей барышни, которая могла без грима сниматься в рекламе ваксы и сапожного крема. – Тот самый Эхнатон, что на вывеске?
– Что вы, сэр? – она захихикала, решив, что клиент шутит.
Ну, а я после увиденного готов был поверить, что в круглосуточной забегаловке и вправду кормят кусками давно сдохшего фараона. На вкус «мумия» оказалась куда лучше, чем я ожидал, а после доброго глотка кофе в мой измученный организм вернулись кое-какие силы.
– Что дальше? – спросил я у Ангелики, заказав вторую кружку. – Рвем когти?
– В смысле? – русский воровской жаргон наша шпионка не поняла.
Я пошевелил пальцами, показывая, что это значит.
– А, да… сегодня мы наследили немало и нужно побыстрее убраться из Голландии. Ваш номер в гостинице сдадут завтра днем, чтобы замести следы, так что по этому поводу не беспокойтесь.
– И куда мы поедем? – спросил Бартоломью, и я подумал, что худред наш от всех треволнений и нагрузок похудел.
Да, полевая работа – не сидение в офисе!
– На юг. Через Бельгию во Францию, чтобы замести следы. А затем, когда шум слегка уляжется, мы отправимся в Норвегию. Пора нанести удар по главному логову врага.
Я хотел было сообщить, что не прочь завернуть в Мадрид и прошвырнуться по тамошним барам, но тут ожил мой сотовый. Номер на экране высветился незнакомый, и я нажал клавишу соединения с осторожностью – вдруг подручные Хаима Шоррота решили проклясть меня через мобилу?