Крах каганата - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Казовский cтр.№ 23

Принц увидел фаворитку стратопедарха в храме Святой Софии в ночь на Пасху — православные собрались ко всенощной. В кружевной накидке, тёмно-синем плаще, в свете тонкой мерцающей свечи Анастасе выглядела прелестно. Этот нежный профиль, носик с чуть заметной горбинкой, сладострастные губы, длинные ресницы, приглушавшие шаловливость взгляда, — поразили юношу до глубин души. Он уже не мог слушать Патриарха, проводившего службу; только и глядел на божественное, как ему показалось, видение — ангела во плоти, неземное создание. Мать, императрица Елена, сразу же заметила рассеянность сына и спросила тихо:

— Ваше высочество, вы куда это смотри те всё время?

Он ответил холодно:

— Видите вон ту девушку в плаще? Я на ней женюсь.

Близорукая женщина недовольно прищурилась, изучая обозначенную особу, А потом прошептала в гневе:

— Вы сошли с ума! Ведь она — любовница Иоанна Цимисхия! У неё от него ребёнок!

— Не имеет значения, — заявил Роман.

— Мне рассказывали, я вспомнила: дочь какого-то грязного кабатчика! Да ещё и плясала на потеху мужчинам — не исключено, что без платья!

— Злые языки могут лгать. И вообще: Иоанн не стал бы приводить в дом всякое отребье. Да её возвышенное лицо говорит само за себя.

Спорить в храме, на глазах у общества, было неудобно, и родительница сказала:

— Хорошо, побеседуем без свидетелей, во дворце.

Разумеется, императорская чета проявила солидарность в этом вопросе — убеждала сына и по очереди, и вместе. Константин VII — очень грузный 56-летний мужчина, много лет страдающий бронхиальной астмой, — мог произносить лишь короткие фразы, с хрипами и свистами в лёгких. А Елена, на три года младше, стройная, высокая, далеко не такая красивая, как в юности, но по-прежнему энергичная и подвижная, — урезонивала наследника с жаром, нервно перемещаясь взад-вперёд по зале и ломая пальцы. Тот стоял у окна, выходившего в сад с мандариновыми деревьями, слушал и молчал. А потом произнёс — вроде нехотя и бесстрастно, но с такой решимостью, что родителям стало жутко:

— Если вы не благословите мой брак, я клянусь Влахернской Божьей Матерью, что уйду в монастырь, постригусь в монахи и лишу тем самым наш род потомства.

Наступила пауза. Было слышно, как затруднено дыхание императора — вязкая мокрота с шумом двигалась у него в груди.

— Ты безжалостен к старым своим родителям, — первым заговорил отец. — Поражаешь убийственными словами. Для чего такие условия? Ты совсем не знаешь её. Может быть, она — глупая невежа, подлая, развратная? Не сказали друг другу и пары фраз, а уже хочешь под венец! Ты, рождённый в Порфире! Ты, которому будет подчиняться полмира! Ты, с которым каждая из монарших невест Европы породнится с радостью! Сам подумай.

— А Цимисхий? — подхватила мать. — Он талантливый, даже выдающийся полководец. Несмотря на молодость уважаемый в Константинополе человек. Собирается взять свою наложницу в жёны, узаконить рождение их ребёнка. Почему ты хочешь помешать их союзу, влезть в чужую жизнь? Чтобы лишний раз послужить объектом для шуток? Как народ отнесётся к будущему правителю, у которого супруга — танцовщица из кабака? А к его наследникам? Ведь они не станут абсолютными принцами крови!

Но Роман не дрогнул. Только произнёс:

— С Иоанном договориться просто. Сделать его стратегом, скажем. Малой Азии. Наградить по-царски. Он отступится. А придворные архивариусы пусть поищут как следует в старых свитках — и докажут документально, что среди предков Анастасо попадались царственные особы. Кстати, ей придётся взять другое имя. «Анастасо» — слишком простонародно. У императрицы не должно быть такого.

— «У императрицы»! — вскрикнула Елена, села и заплакала.

— Что ты делаешь с нами! — упрекнул его Константин. — Горе, горе мне! Горе и позор!

Принц ответил твёрдо:

— Я её люблю. И плевать хотел на условности нашего двора. Лучше быть рабом, но с любимой женщиной, чем владыкой мира и в одиночестве.

В общем, настоял на своём. В середине мая провели бракосочетание. Весь Константинополь гулял: для народа на улицах накрывались столы, где любой мог поесть и выпить совершенно бесплатно. Разодетая в красные шелка Анастасо триумфально проехала по городу — из Святой Софии в Вуколеон. Впрочем, её теперь звали уже по-новому — Феофано...

Во дворце новоявленную принцессу приняли сурово. Больше остальных издевалась императрица при поддержке дочек — сестёр Романа: за глаза и в глаза дамы хохотали над нею, говорили дерзости, без конца напоминали о её низком происхождении. «Ничего, — думала плясунья, прикусив нижнюю губу. — Срок ещё придёт. Я припомню вам каждую обиду. Так устрою, что мало не покажется!»

Покидая дом Иоанна, юная избранница августейшей особы долго говорила с Ириной. Обещала не забывать и со временем взять к себе во дворец. А пока умоляла позаботиться как следует о маленькой Анастасо:

— Принц Роман мне поставил условие — девочку с собой не везти. Значит, остаётся с Цимисхием. Будь ей вместо матери. Пестуй, как родное дитя. Обучи, как нас, — всех наследников Кратероса. Я же не оставлю — ни тебя, ни её — в мыслях и молитвах. А когда, Бог даст, коронуюсь императрицей, сделаю по-своему, поселю вас в Вуколеоне.

— Ты — императрица! — улыбнулась аланка. — Неисповедимы пути Господни... Год назад — кто бы мог подумать, а теперь — очень даже просто. Говорят, Константин долго не протянет...

— Да, он ездит на тёплые воды Бруссы, но они помогают временно.

— Рад ли Иоанн своему назначению в Малую Азию?

— Горд необычайно. Под eго началом — треть вооружённых сил всей империи. Стоит захотеть — можно брать в осаду Константинополь!

— Я надеюсь, у него достанет ума этого не делать?

Танцовщица высунула язык:

— Э-э, кто знает, кто знает... Сколько армян из рода Гургенов сделалось стратегами? Кроме Ио — Варда Склер и Никифор Фока. Силища огромная. Если они сплотятся, ни один император не устоит!

— Уж не хочешь ли ты сказать...

— Тс-с, молчи. Будущее покажет.

(Забегая вперёд, скажем откровенно: так оно и случилось. После смерти Константина Багрянородного император Роман правил всего четыре года. Феофано-Анастасо выгнала из дворца вдовствующую императрицу Елену и сослала в дальние монастыри всех его сестёр. Родила мужу четверых детей, но затем избавилась от него самого, отравив хладнокровно. К власти пришёл Никифор Фока, Феофано сначала вышла за него замуж, а потом участвовала в заговоре вместе с Иоанном Цимисхием, в результате чего Никифора закололи, а Цимисхий сел на трон в Вуколеоне... Впрочем, он не забыл давнего предательства дочери кабатчика: не женился на ней, выслал в монастырь, сам же сочетался законным браком с одной из сестёр Романа II — Феодорой…)

После свадьбы Анастасо и принца Романа дом Цимисхия словно вымер. Вся прислуга ходила на цыпочках, зная, что хозяин переживает, и боялась потревожить его покой. Только годовалая дочка ничего не ведала и агукала в своё удовольствие, ползая по ковру и пытаясь становиться на ножки. А в один из последних майских дней на пороге детской вырос её отец — несколько бледнее обычного, спавший слегка с лица, но уже совсем трезвый и с решительностью в глазах. Посмотрев на девочку и сидевшую рядом с ней Ирину, он проговорил: