От тьмы – к свету. Введение в эволюционное науковедение - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Даниленко cтр.№ 71

Нет сомнения и в мифологичности нравственных представлений у древних греков. Свои нравственные поступки они соизмеряли с волей богов. Вместе с тем, у них не было религиозного фанатизма, свойственного западноевропейскому Средневековью. Во многом это объясняется антропоморфностью греческой мифологии. Древнегреческие боги, как известно, не только внешне, но и внутренне очень похожи на людей. У них, конечно, имеются определённые отличительные признаки: они – бессмертны, обладают чудодейственными способностями и т. д., но в целом они ведут тот же образ жизни, что и люди – страдают, влюбляются, ревнуют, ссорятся, мстят и т. д. Но всё-таки они были, в представлении древних греков, выше людей, они были богами. Вот почему вера в них выполняла у них свою этическую, сдерживающую функцию. Вот почему они приносили богам жертвы, чтобы ублаготворить их на будущее.

Мифологизм был присущ и политике, которая проводилась в Греции. Неслучайно наиболее властолюбивые её представители стремились возводить свою родословную к самим богам. Понятно, что это делалось не из почтения к богам, а из любви к власти. В Древней Греции, как известно, существовало рабовладение. Рабов там не считали за людей. Даже образованнейший Аристотель утверждал, что раб – не человек, не личность, а лишь одушевлённое физическое тело. Материальная культура у греков в основном создавалась этими «физическими телами». Рабы давали свободным гражданам наслаждаться духовной культурой.

Средние века охватывают целое тысячелетие – с V в. до XV. Большая часть Европы в это время приняла христианскую религию. Роль этой религии в средневековой Европе оказалась столь велика, что главной чертой европейской культуры в Средние века стал христианский теоцен-тризм.

Если в античной Греции роль культурной доминанты играла национальная языческая мифология, то в Средние века в Европе эту роль стало исполнять христианство, которое стало одной из мировых религий (наряду с буддизмом и исламом).

Наука в Средние века по существу сливается с теологией. Страх перед перспективой оказаться в числе еретиков заставлял философов-богословов этого времени втискивать свою «дрожащую мысль» (выражение Будды) в прокрустово ложе библейских мифов. Главный вопрос, который стоял перед ними в первую очередь, был вопрос о соотношении веры и разума (науки и религии). В решении этого вопроса теолого-философская мысль прошла через три этапа – тертуллиановский (со II в.), августиновский (с V в.) и оккамовский (с XIV в.).

Квинт Тертуллиан (160–222) ещё до начала Средневековья провозгласил: вера и разум несовместимы. Вывод он из этой справедливой мысли сделал несправедливый: чтобы прийти к Богу достаточно одной веры, а разум человеку не нужен не только для этой цели, но и вообще. К. Тертуллиан пришёл, таким образом, к отрицанию науки (её полезности) вообще.

Аврелий Августин (354–430) не был столь ретрограден, как К. Тертуллиан. Он признавал полезность науки, но не самой по себе, а для обоснования религии. А. Августин, таким образом, считал, что вера и разум могут быть совместимы, однако, как правоверный христианин, ставил разум (науку) в зависимое положение по отношению к вере (религии). В отличие от К. Тертуллиана, ему казалось, что разум может способствовать утверждению у человека веры во Всевышнего. В духе А. Августина в конечном счёте рассуждали в дальнейшем Эриугена (810–877), который дошёл до отождествления теологии и философии, Пьер Абеляр (1079–1142), который стремился поднять роль разума для обоснования религиозных догм, и самый влиятельный богослов позднего Средневековья Фома Аквинский (1225–1274), который стремился доказать бытие Бога с научной точки зрения.

Подчинённое положение науки по отношению к религии, утверждённое А. Августином, проходит красной чертой через всё Средневековье, однако Уильям Оккам (1300–1350) возвратился к тертуллиановской несовместимости веры и разума. Но он, в отличие от К. Тертуллиана, пошёл по пути их отграничения, признавая их самостоятельную ценность. Синтез науки с религией считал невозможным и Роджер Бэкон (1214–1294). У. Оккам и Р. Бэкон, таким образом, положили начало той борьбе за освобождение науки от религии, которая достигнет успеха лишь в Новое время.

В не меньшей зависимости от религии, чем наука, оказались и другие сферы культуры. О христианском теоцентризме средневековой духовной культуры хорошо писал П. А. Сорокин: «Возьмём, например, культуру Запада средних веков. Её главным принципом или главной истиной (ценностью) был Бог… Архитектура и скульптура средних веков были «Библией в камне». Литература также была насквозь пронизана религией и христианской верой. Живопись выражала те же библейские темы в линии и цвете. Музыка почти исключительно носила религиозный характер. Философия была практически идентична религии и теологии и концентрировалась вокруг той же основной ценности или принципа, каким являлся Бог. Наука была всего лишь прислужницей христианской религии. Этика и право представляла собой только дальнейшую разработку абсолютных заповедей христианства» (Введение в культурологию. Под ред. В. А. Сапрыкина. Ч. 1. М., 1995. С. 115).

На положение духовно-культурной доминанты в эпоху Возрождения выдвигается искусство. Вот почему её культуру следует охарактеризовать как артоцентрическую. Отсюда не вытекает вывод о том, что религия в это время полностью утратила своё влияние в духовной культуре Западной Европы. Её влияние оставалось весьма сильным, но её прежняя монополия в жизни западноевропейского общества в эпоху Возрождения была повержена.

Артоцентрическая точка зрения на эпоху Возрождения подтверждается тем, что наиболее ярко в это время возрождались культурные ценности античности именно в искусстве. Недаром в сознании последующих поколений эпоха Возрождения в первую очередь ассоциируется с великими творениями ренессансного искусства. Великие художники Возрождения сумели пробить брешь в клерикализованном (оцерковленном) сознании современников. Они смогли расшатать устои средневековой жизни не только в самом искусстве, но и за его пределами – в нравственности, политике и других областях духовной культуры того времени. Критика этих устоев велась с позиций возвышения человека, низведённого в Средние века до положения ничтожного раба Божьего, «твари дрожащей».

В сознании некоторых титанов Возрождения человек начинает конкурировать с самим Богом. Более того, многие из них стали ставить человека даже выше Бога. В их представлении, не Бог, а человек находится в центре Вселенной. Возрождается протагоровское «Человек – мера всех вещей». Возвышение человека в эпоху Возрождения составляет сущность ренессансного мировоззрения. Эту её особенность стали называть гуманизмом.

Характерно, что основателем гуманизма и всей ренессансной культуры стал художник – великий итальянский поэт Франческо Петрарка (1304–1374). Он был первым, кто заговорил о необходимости возрождения культурных достижений античности в Италии, о возврате к Гомеру и Вергилию. Он был первым, кто стал подчёркивать значение гуманитарных наук. Он был первый, кто поднял голос в защиту собственно человеческих достоинств – безотносительно к Богу. Последователями Ф. Петрарки стали многие выдающиеся деятели Возрождения – Лоренцо Валла, Пико вля Мирандолла, Мишель Монтень и др. гуманисты.