От тьмы – к свету. Введение в эволюционное науковедение - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Даниленко cтр.№ 55

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - От тьмы – к свету. Введение в эволюционное науковедение | Автор книги - Валерий Даниленко

Cтраница 55
читать онлайн книги бесплатно

Исходя из разных видов подражания и разных средств, с помощью которых осуществляется подражание в искусстве, Аристотель не только различал виды искусства, но и описывал категории, присущие отдельным видам искусства. Так, с одной стороны он говорит: «Трагедия есть подражание действию важному и законченному.», а с другой стороны: «Подражание действию есть фабула» (Аристотель и античная литература / Под ред. М. Л. Гаспарова. М., 1978. С. 117–118).

Теорию подражания Аристотеля не следует интерпретировать как учение об исключительно реалистическом искусстве. Об этом свидетельствуют, например, такие слова ее автора: «Должно подражать хорошим портретистам: они именно, давая изображение какого-либо лица и делая портреты похожими, в то же время изображают людей более красивыми. Так и поэт, изображая сердитых, легкомысленных или имеющих другие подобные черты характера, должен представлять таких людей благородными» (там же. С. 118). Словом, Аристотель выступал за приукрашивание действительности в искусстве.

Поскольку словесные искусства пользуются языковыми средствами, в своей «Поэтике» Аристотель указывает на некоторые элементы речи, а именно – «букву, слог, связку, член, глагол, отклонение, высказывание» (там же. С. 114). Указанный перечень лингвистических понятий свидетельствует о первых подступах античной науки к разработке языковедческих проблем.

Эти проблемы на достаточно высоком уровне будут решаться александрийскими филологами (Дионисием Фракийским, Аполлонием Дисколом и др.), но это произойдет позднее. У Аристотеля же представлены лишь зачатки будущей лингвистики. Так, мы обнаруживаем у него объяснение полисемии, которую он ещё не отграничивал от омонимии. Противопоставление имени и глагола проводилось им главным образом на логической основе: имя связывалось с субъектом суждения, а глагол – с его предикатом. Впрочем, в «Поэтике» намечен и собственно лингвистический путь к их разграничению: у имени отсутствует признак времени, а у глагола – присутствует. Речь здесь идёт о морфологической категории времени (там же. С. 145).

Ядро аристотелевской этики составляет теория добродетели. Её автор относил добродетель к приобретенным свойствам души. «Добродетель человеческая, – писал Аристотель, – состоит в приобретённом свойстве души, в силу которого человек становится хорошим и в силу которого он хорошо выполняет своё назначение» (указ. соч. Аристотеля. Т. I. С. 460).

В другом месте своей «Этики» учёный уточняет: «Итак, добродетель – преднамеренное (сознательное) приобретённое качество души, состоящее в субъективной середине и определенное разумом, и притом определённое так, как бы её определил благоразумный человек, середина двух зол – избытка и недостатка» (Антология мировой философии. Т. I. М., 1972. С. 462–463).

Щедрость в таком случае – добродетель, поскольку она находится посередине между жадностью и мотовством. Храбрость – тоже добродетель, её носитель выбирает середину между трусостью и безрассудной отвагой и т. д.

Не все пороки интерпретировались Аристотелем как недостаток или избыток добродетели. Есть пороки, которые не могут переходить в добродетели в силу их природы. Он относил к ним злорадство, бесстыдство, зависть, прелюбодеяние, воровство, убийство и т. п. «Всё это, – писал учёный, – и тому подобное порицается, так как оно само по себе дурно, а не избыток его или недостаток» (там же. Т. I. С. 462).

Предметом аристотелевской политологии является государство. Вот как оно понималось её автором: «Общение вполне завершённое, состоящее из нескольких селений, образует государство» (там же. Т. I. С. 465). В правовых законах Аристотель видел средство, позволяющее регулировать общение в государстве – в том числе между свободными и рабами.

«…природа не создаёт одних людей рабами, других свободными», – писал Аристотель (там же. Т. I. С. 471). Вместе с тем, он соглашался с теми, кто считал «такое разделение на рабов и свободных вполне естественным» (там же. Т. I. С. 471). Правовые отношения между рабами и господами он предлагал строить на «известной общности интересов и взаимном дружелюбии» этих людей. Задача государственной власти – поддерживать гражданское согласие.

Верховная власть в государстве, по Аристотелю, может быть «в руках или одного, или немногих, или большинства» (там же. Т. I. С. 472). В первом случае мы имеем дело с монархией, во втором – с аристократией, в третьем – с политией. Каждая из данных форм государственного устроения имеет отклонение от нормы: для первой формы – это тирания, для второй – олигархия, для третьей – демократия.

«В сущности, – пояснял Аристотель, – тирания – та же монархическая власть, но имеющая в виду интересы одного правителя; олигархия блюдёт интересы зажиточных классов, демократия – интересы неимущих классов; общей же пользы ни одна из этих отклоняющихся форм государственного устроения в виду не имеет». Наиболее безопасной формой государственной власти Аристотель считал политию, поскольку она держится на господстве в государстве «среднего элемента» (там же. Т. I. С. 474).

Эпикур

Эпикур (342/341 – 271/270 до н. э.) восхвалял самоценность жизни – не только душевной, но и телесной. Своих слушателей в Саду он учил атараксии – гармоническому состоянию духа, которое достигается через абсолютно безразличное отношению к внешнему миру. Отсюда его аполитичность. Отсюда печальный итог его этики: «Живи незаметно (скрываясь)».

Вот как его пояснила Т. В. Гончарова, исходя из тех обстоятельств, в которых доживал свой век Эпикур в потерявших былую независимость Афинах: «Скрываясь – оставайся свободным, скрываясь – оставайся независимым духом и разумом, скрываясь – оставайся счастливым, счастливым немыслимым, невероятным, парадоксальным счастьем побеждённого. Будь счастлив тем, что лицо твоё ещё не отмечено рабским клеймом, что ты не умер от голода во время осады, не свалился в уличную грязь с разможжённой кельтской дубинкой головой, будь счастлив тем, что в саду по-прежнему благоухают ночные цветы, а в ларце у стены покоятся драгоценные свитки, писания старинных философов» (Гончарова Т. В. Эпикур. М., 1988. С. 287).

Эпикур ощущал себя Спасителем людей. Как Прометей, он нёс людям свет знаний. Он верил в их целительную силу. Прекрасную книгу о нём написала Татьяна Викторовна Гончарова! Мы можем в ней прочитать, в частности, такие строки: «Ему казалось, что знание, и прежде всего знание явлений природы, устройства Вселенной, основных закономерностей жизни, может помочь людям освободиться от тёмного страха перед неизвестным, от суеверий и нелепых привычек, поможет им нравственно подняться, жить осмысленно, разумно, сохраняя своё человеческое первородство при всех превратностях бытия» (Гончарова Т. В. Эпикур. М., 1988. С. 82).

Эпикур жил в эпоху заката эллинизма. Эта эпоха очень напоминает время заката советской цивилизации. Мы ещё питаемся её плодами. Мы ещё живём ими, но ежедневно ощущаем, как она от нас уходит, как мы всё больше начинаем выживать, а не жить.

Надо иметь большое мужество, чтобы в эпоху упадка находить в себе силы для борьбы с деградацией. Эпикур жил среди людей деградирующих. У Т. В. Гончаровой читаем: «И вот этим-то людям, своим погибающим в бессилии и бесславии соплеменникам, решает помочь сын Неокла (Эпикур. – В. Д.). Он приступает к главному делу своей жизни с твёрдой верой в целительную силу знания… При виде почти всеобщей растерянности у Эпикура крепнет решение помочь всем неуверенным и пребывающим в тревоге жить так, чтобы не потерять окончательно памяти о человеческом предназначении, о гордости быть существом разумным и мыслящим, научить людей жить даже тогда, когда, как казалось теперь очень многим, жить уже нечем» (там же. С. 86).

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию