Тень предков - читать онлайн книгу. Автор: Александр Казанков cтр.№ 64

Все замолчали, обдумывая сказанное, даже Третьяк не знал, что на это ответить, но все же придумал:

– А почему я не притягиваю к себе Такшоня? Он же маленький, а я большой?

Тут заржали все до одного. Подначки в сторону полянина полетели со всех сторон, особенно по поводу ориентации парня. Святослав же дождался, пока ребята выскажутся, и ответил:

– Мы уже выяснили, что все на планете притягивается массой Земли, потому что она является самой большой и ничто не может даже сравниться с ней, в том числе и ты, Третьяк…

Парни снова заржали, смутив полянина.

– Да, твоя масса больше массы Такшоня, и твое притяжение сильнее, чем его, но они слишком ничтожны по сравнению с массой и силой притяжения Земли, потому они просто уравновешиваются. На Земле нет ничего, что могло бы пересилить силу ее притяжения, мы все притянуты ею и не можем притянуть из-за нее к себе никого другого.

Один из парней, мамка которого была из половцев, спрятавшись за Третьяком, возразил:

– Ну не все так однозначно, вон ты так к себе Аленку притянул, что никакая сила Земли ее оторвать от тебя не может.

Парни снова заржали, и Святослав вместе с ними. А что тут скажешь, так и есть.

Вот так ребята и проводили свои вечера после отбоя. Романов рассказывал им все, что сам знал о мире и его законах, ну и попутно развлекал их разными историями. Парни теперь подсознательно воспринимали его беспрекословным лидером, знающим все обо всем. И этот статус уже определялся не его физической силой и умением владеть оружием, а именно тем, что он был мудрее других.

Для парней же из десятка Даниила сила по-прежнему являлась основополагающим показателем лидера, и Святослав в поединке с боярычем доказал, что и сила теперь за ним, а не только ум. После этой свалки в овраге многие ребята попросились перевести их в десяток Святослава и, даже получив отказ от Рагуха, стали приходить на вечерние посиделки десятка Романова, чтобы послушать его проповеди. Вот так среди детских появился всеобщий лидер, признаваемый всеми десятками. Кстати, его десяток к весне официально стал самым лучшим. В строевой подготовке им не было равных, они перестраивались на ходу из походной колонны в клин, без труда в штурмовую колонну, мигом выстраивая стену щитов, на ходу собирали подобие черепахи. В групповых схватках и поединках один на один они если не превосходили старших ребят, то никак не уступали им. И произошло это не потому, что Святослав был такой уж хороший десятник, просто он заразил своим примером всех остальных, и его десяток тренировался в два раза больше, чем остальные. Ведь от остальных он требовал только то, на что был способен сам, а от себя требовал намного больше, чем пытался получить от него Рагух.

Когда Даниил скрылся за холмом, к Романову подошел Иеремей из десятка боярыча.

– Ты хорошо бился, не ожидал от тебя такого. Раньше мы все смеялись над вами, все отдыхают, а вы все по полю носитесь, а вот теперь понимаю, что не зря. Возьмешь меня в свой десяток?

Святослав удивился. Иеремей был одним из лучших в десятке Даниила, через год уже должен гриднем стать, а просится в самый младший десяток.

– Ну, я не знаю, староват ты для моего десятка, – неуверенно ответил Святослав.

– Что, не подхожу? – обиженно спросил Иеремей.

– Ну почему же, подходишь, ты лучше любого в моем десятке, в том числе и меня, но ведь не я это решаю. Если Рагух разрешит, переходи. Только зачем тебе это?

– Ты везучий и мыслишь не так, как мы, с тобой у меня будет больше шансов выжить. Я спрошу у Рагуха, но думаю, он не позволит мне перейти. Авторитет Даниила ему важнее моих желаний, но знай, когда весной будут выбирать сотника, я проголосую за тебя, и многие парни из моего десятка поступят так же.

Святослав даже смутился от такого неожиданного признания.

– Это честь для меня, только я не достоин ее, есть в сотне бойцы гораздо лучше, чем я.

Иеремей улыбнулся и хлопнул Романова по плечу.

– А не в этом дело, Святослав, мой отец тоже лучше на мечах бьется, чем Путята, да только он Путяте служит, а не боярин ему. Ты прирожденный вождь, думаю, что когда-нибудь у тебя будет своя дружина и, возможно, в ней найдется место для меня. У меня нет отца-воеводы, некому за меня похлопотать перед боярином, а тебе к тому времени нужны будут опытные сотники.

Произнеся это, парень склонил голову и направился к своим.

Вот так, не только я о будущем думаю, как свою жизнь получше устроить. Отроки тоже уже присматриваются и делают свои выводы. Не знаю, прирожденный ли я вождь, но точно им буду. И Иеремей верно решил, что со мной будет выгодней. Здесь ему до десятника еще служить и служить, все хорошие места на десять лет вперед расписаны между чадами воевод и старшей гриди, а для тех, кто в этот список не вошел, остается только тянуть лямку, надеясь на богатый куш в каком-нибудь походе. Выходит, мир совсем не меняется, как там лучшие должности доставались сынкам высокопоставленных лиц, так и здесь. Есть еще такой анекдот: «Может ли сын генерала стать маршалом? – Нет! – А почему? – Потому что у маршала тоже есть дети».

Собрав всех ребят, потому что после драки некоторых пришлось вести под руки, Святослав направился в деревню. Сразу по прибытию им всем влетело по первое число. Затевать драку в сочельник Путята счел преступлением, и особенно он разозлился на десяток Романова, обвинив его во всех смертных грехах. В наказание они до самого вечера на коленях, как монахи, читали молитвы. При этом десяток Даниила от такого наказания был освобожден. Даже Третьяк понял, что такое поощрение им прилетело не за драку, а за побитую морду Даниила. Если расчет Путяты был разобщить десяток, чтобы парни взъелись на Романова, то у него ничего не вышло. Все до единого восприняли это как признание силы своего десятника, раз боярыч сам не может разобраться с ним и бежит к своему папочке. Так парни и простояли на коленях до темноты, бубня себе под нос молитвы. А потом все дружно направились в церковь, что была в деревне. В принципе Студенку уже можно было считать селом, так как в ней год назад достроили деревянную церковь. Народа в нее набилось немерено, вся деревня с чадами и домочадцами. Была там и Аленка, делавшая вид, что не замечает Романова.

Храм был украшен веточками ели, венками с вплетенными в них красными и белыми ленточками. В центре храма у алтаря стояла большая свеча, на которую с торжеством во взоре и блаженными лицами смотрел собравшийся люд. Люди молились, повторяя за священником Никоном песнь «Царских часов» о родившемся Богомладенце. По правую и левую руку от алтаря на небольших балкончиках – клиросе – расположился хор, звучно и торжественно возносивший молитву к сводам храма. Святослав никогда не был набожным и раньше воспринимал посещение службы в церкви как некую обязанность, соответствующую его статусу. Но сейчас, чувствуя, как искренне и проникновенно молятся эти близкие ему люди, он тоже проникся. Какая-то теплота и благость накрыла его с головой, проникая в самые сокровенные уголочки его души, растопив лед неверия. Так легко и спокойно стало ему, как будто не было никаких врагов, как будто нет в этом мире убийств и предательств. Есть только он и эти честные и открытые люди. Слезы непроизвольно покатились по его щекам, но ему было не стыдно за них, потому что это были слезы радости. И он был такой не один, слезы текли из глаз Путяты и Ильи, не говоря уже о юных отроках. Эти люди, что продолжали верить в Перуна, искренне и всей душой молились Спасителю. И в этом не было ничего необычного. Просто им мало было одного бога, Иисус есть любовь, мир и покой, тот, кто согревает душу смертных своим теплом, бог мира, но не войны. В их же жизни всегда где-то рядом, держа их под руку, шла костлявая. И там, на чужой земле, эти люди несли смерть и насилие на своих плечах. Воин ведь не только защищает свой дом, совершая богоугодное дело, но еще и воюет, чужие дома грабит, насилует и убивает. Вот и получается, что с одним богом им уготована дорога исключительно в чертоги лукавого. А Перун, он и есть на то бог войны, что ему кровушка по душе. Будь храбрым, кроши врагов направо и налево и не важно, сколько ты при этом лишил жизней женщин и детей, в Ирии тебе всегда найдется место среди героев былых времен. А что такое Ирий? Так все тот же рай. Вот и получается, что Перун замолвит за них словечко перед Создателем.