Живой текст. Как создавать глубокую и правдоподобную прозу - читать онлайн книгу. Автор: Карен Визнер cтр.№ 26

Вступительные эпизоды

Вступительные эпизоды знакомят нас с героями и сюжетом, задают общее направление истории. Писатель нередко тратит на них больше времени, чем на всю остальную книгу. Как правило, легче всего пишутся самая первая и самая последняя сцена, ведь у автора в голове уже есть зачин – тот самый первый проблеск сюжета. (Вспомните, о чем мы говорили во введении: если ваш сюжет еще не дозрел и не сложился, заведите папку и храните в ней все идеи и наброски. Подробнее мы разберем такие случаи в главе 6. Время от времени разбирайте накопленный материал и устраивайте мозговые штурмы.) Нэнси Кресс называет первую фазу работы «медовым месяцем»: автор еще влюблен в собственный замысел. В порыве вдохновения многие пишут ключевые сцены, перескакивая через связки – ведь очень хочется поскорее изложить мысль и добраться до финала (который нередко является автору вместе с зачином).

В наши дни автору отводится все меньше времени и объема текста, чтобы «дойти до дела». Вспомним, как писали книги сотню лет назад. Когда я думаю о классических произведениях, которые сегодня были бы написаны совершенно иначе, на память мне сразу приходит «Война миров» Герберта Уэллса. Роман был впервые опубликован в 1898 году. Казалось бы, трудно представить более «взрывную», сенсационную тему: захват Земли враждебными инопланетянами. Однако же книга начинается с длинного и довольно-таки скучного вступления (Уэллс, как и многие писатели той эпохи, любил обстоятельные философские размышления и не спешил переходить к активной части сюжета):

Если бы такой роман написали сегодня, это был бы крутой триллер с элементами боевика: в нем рушились бы горы, небоскребы превращались бы в облака пыли, повсюду метались и кричали бы перепуганные земляне, зарево чудовищного пожара озаряло бы небо… Но во времена Уэллса литература была другой. И даже в 1938 году, когда из «Войны миров» сделали радиопостановку, многие слушатели пришли в ужас: решили, что по радио транслируют репортаж о подлинных событиях! Как сложно сейчас в это поверить…

Необходимо помнить, что первая страница книги (в особенности первые 250 слов) решает все. После этого читатель либо втягивается в процесс чтения, либо нет. Для наглядности поясню: в нашем отрывке из романа Уэллса около 200 слов. Видите, как мало пространства для маневра? Пробежав глазами 250 слов, любой читатель (будь то литературный агент, редактор в издательстве, директор библиотеки, завсегдатай книжных магазинов или просто случайный покупатель, которому хочется потратить время с пользой и интересом) принимает решение: либо перейти к следующей странице, либо захлопнуть книгу навсегда. Самый мудрый авторский совет, какой мне доводилось слышать по поводу ударного зачина, был таким: представьте, что читатель берется за книгу в отвратительном настроении. Поэтому второго шанса он вам не даст. Цепляйте его сразу. Все длинноты и риторические отступления – на ваш страх и риск.

Существуют разные способы начать повествование. Некоторые приемы прекрасно срабатывают в одной книге, но слабо смотрятся в другой. Я отобрала самые распространенные варианты зачина и привела известные примеры, но должна сделать оговорку: часть вступлений попадает разом в две-три категории. Воспроизводить здесь первую страницу каждого текста невозможно, да и не нужно, поэтому я включила в список те книги, которые вы сможете сами найти в интернете или библиотеках, чтобы оценить эффективность авторской техники. Конечно, у меня есть свои предпочтения, но я намеренно воздержусь от комментариев. Читайте и решайте сами – удалось ли автору зацепить вас с ходу? Или начало могло быть и удачнее?

1. Ложный пролог

В зачине такого типа кульминационная сцена изымается из середины/конца книги и помещается в начало. Ложным прологом также может служить пересказ (конечно, не полный и не дословный, а лишь пунктирный) того, что произойдет в дальнейшем. Этот прием рассчитан на то, чтобы читатель или зритель сразу «попробовал на вкус» главное и драматичное событие всей истории. Он очень популярен у кинорежиссеров: благодаря ему фильм можно начать с напряженной, зрелищной сцены.

Сразу поясню: дело не в прологе как таковом, а именно в элементе будущего, который в него вставлен. Такая стратегия бывает очень выигрышной, но она же может загубить драматическое напряжение в тексте. Многим читателям кажется, что их обманули: заранее рассказали, «чем кончится», в особенности если развязка полностью повторяет пролог и не приносит ничего нового.

Автор может использовать ложный пролог просто потому, что настоящая завязка событий скучна или чересчур длинна (а ему хочется, чтобы издатель или агент, который обычно читает лишь первую главу, сразу же открыл книгу на интересном месте). Прежде чем выбрать такое начало, задайте себе вопрос: зачем оно нужно? Если только затем, чтобы прикрыть неудачную завязку, то лучше поработать еще. Если же ложный пролог в самом деле дразнит читательский аппетит, он может стать весьма удачным началом.

Примеры:

• Габриэль Гарсия Маркес. «Сто лет одиночества».

• Стефани Майер. «Сумерки, сага», книга 1.

• Карен Визнер. «Лунное заклятье».

• Артуро Перес-Реверте. «Клуб Дюма».

• Эмили Бронте. «Грозовой перевал».

2. Информационный вброс

В зачине этого типа читателю выдается масса сведений, которые подготавливают развитие сюжета. Подать их можно по-разному: в виде пролога, сводки новостей, газетной статьи, секретного досье или личного дела и т. п. Таким образом излагаются факты и реальные события, на которых основан сюжет, или же закладываются основы вымышленной истории.

Майкл Крайтон – большой любитель и подлинный мастер этого приема. Многие его книги начинаются с информационного вброса, который всякий раз выстроен по-разному. Например, роман «Парк юрского периода» открывается детальным научно-популярным рассказом о достижениях генной инженерии ХХ века, а также о некоем «инциденте» в вымышленной компании «ИнГен», повлекшем за собой ее банкротство. Этот инцидент и есть основа сюжета. Вступление позволяет читателю освоиться в художественном мире еще до начала действия, за счет чего создается эффект полного жизнеподобия.