Цветок цикория. Книга 1. Облачный бык - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Демченко cтр.№ 74

– Не смей так об отце, – Юлия наконец заплакала. – Он жадный, он от всех откупался… а только нельзя о нем плохо. При мне – нельзя.

– Разве я говорю плохо? Уж я-то понимаю, что он натворил. По себе помню и страх, и ложный выбор, и последствия, – задумчиво выговорил Яков. – Одного не помню: зачем я вообще пошел на ту встречу?

Яков встал, подал руку Юлии. Та привычно, как подобает воспитанной барышне, облокотилась. Хмыкнула, скривилась… и не стала отстраняться.

– Что-то я рассеянный стал. Вот же, по вашему запросу. Был разговор, я настоял. И мы сговорились на сегодня, – Василий потянулся, встряхнулся. Передал Якову сложенный вчетверо листок. – Простое вышло дельце. Все его планы отменены, всё его время свободно. Он вроде как умом тронулся. Сидит у брата, секретарям велел принимать любые решения без согласования. Ну, вам ли не знать! Весь город знает, и если б только Трежаль. В утренних газетах кромешная паника, аж я зачитался, до чего врут складно. «Столичный курьер» надрывается – мол, занемог всерьез, а прочие пошли дальше: и труп его видели, и убийца уже сознался.

Яков быстро прочел несколько строк. Кивнул и убрал листок в карман. Проводил Юлию до автомобиля, усадил.

– Вы почти насильно поставлены теперь на место Юны… Думаю, несладко придется. Рано или поздно раскроется вся картина.

– Знаю, не дремучая дура, – Юлия сникла. – Яр лучше всех, а только прощать он не умеет. Ну и пусть. Выздоровеет, и уж… Эй, закрой дверь, всё. Хватит меня, как лягуху, презрением плющить.

– Я сочувствую. Немного. Совсем немного. Вот столько, – Яков показал узкий зазор меж большим и указательным пальцем. – Прощайте, барышня Юлия. Попробуйте не совершать фатальных ошибок в этой своей жизни. Учтите: не всем дается второй шанс.

Некоторое время Яков провожал автомобиль взглядом. Затем повторно прочел записку, кивнул и отправился жечь её. Стоя у камина в главном зале «Тёрена», переговорил с хозяином заведения, оплатил запрошенное. Велел вернуть в гараж наемный автомобиль и уточнил, вызван ли извозчик. Как обычно, здешние люди исполнили указания тихо и точно.

– Пора, – сказал себе Яков, когда оттягивать дальнейшее сделалось невозможно: – Я строил планы, сам! Но, кажется, исполнять их и не думал. Да именно так: еще утром я полагал, что встреча не состоится, что я увернусь, прикрывшись его отказом. Не вышло. Сбежать бы, но побег тоже невозможен.

«Тоже» – ключевое слово. Яков вздрогнул, словно каленое железо коснулось кожи. Недоуменно изучил руку, даже подул на запястье… И стал исполнять свой же план, неотвратимо приближая опасную встречу – каждым шагом, каждым словом.

Эта встреча до боли напоминала иную, из первой жизни.

Юноша с именем, вспомнить которое не удалось, сам явился на разговор со своим будущим палачом. Хотя мог сбежать. Сейчас, когда тело Якова болталось в тряском экипаже, его душа сделалась бутылью уксуса, ядовито-мерзкого: со дна поднимался мутный осадок озноба, сознание слоилось. Яков обреченно смотрел в стекла плотно зашторенных окон. И видел зыбкий туман незапамятно-давнего вечера. Тогда, в первой жизни, он ехал на встречу с упрямо сжатыми зубами, с ногтями, впившимися в ладони. Трясся в примитивной телеге на больших колесах. Вокруг был лес, ничто не мешало сгинуть в нем… Ничто внешнее. Почему же он доехал до замка и поднялся в каминный зал? Нет в лоскутной памяти ответов. Но, может статься, их даст новая встреча?

Яков прикрыл глаза. Заставил себя разжать зубы и расслабить кулаки. Кто-то однажды сказал ему: обстоятельства повторяются, как сезоны года, такова их природа. Но люди меняются. Ты каждый день – иной человек, потому нет предрешённости и всегда жива надежда. Хорошие слова. Полезные.

– Он не убьет меня, я не убью его, – пообещал себе Яков. – Мы другие люди, для нас жива надежда.

Извозчик доставил к западному вокзалу. Оттуда было вовсе уж просто пешком дойти до больницы – большой, шумной, бесплатной… имеющей такую твердую репутацию, что попасть ко многим здешним врачам полагали удачей и богатейшие люди столицы.

Дежурная встретила улыбкой, сразу узнала и проводила. Она помнила: этот попечитель регулярно навещает хирурга и доплачивает за лечение бедных детей. В том числе – Топора, любимого друга-соперника Василия Норского.

Яков не только платил, он собирал интересные слухи и получал занятные знакомства, а заодно охотно слушал жалобы пожилого врача на лихость мальчишек из корпуса. Вот и сегодня – расплатился, попросил ругать Топора строже, чтобы не лез в новые драки прежде излечения старых ран. С тем и ушел, но больницу не покинул: поднялся на второй этаж, якобы разыскивая знакомого. Часы посещения были выверены заранее. А прочее устроил Норский, он, как обычно, успел всюду: довез и устроил Юлию, убедил Курта и вообще – расчистил дорогу.

Сглотнув сухим горлом, Яков миновал внешнюю охрану в коридоре. Прошел в комнату, дождался, пока внутренняя охрана проверит одежду и имущество, уточнит право на посещение у поручителя. Наконец, был впущен в приемную. И оттуда через порог шагнул в кабинет…

Яков старался контролировать себя, но – споткнулся, даже зажмурился. Было до тошноты противно ощущать собственный животный страх, и тем более показывать его открыто. Увы, он сам пришел за болезненным ответом, и прошлое приступило к пытке, ломая сознание: в светлом кабинете смерклось задолго до вечера, звуки стали гулкими; запах лекарств сменился вонью факелов и горелой плоти… Яков пошатнулся, но устоял.

– Вам дурно? Присаживайтесь.

Голос не имел ничего общего с прошлым, тон – тем более. Яков глубоко вздохнул, на ощупь продвинулся вперед, вцепился в спинку кресла, сел. Прошлое нехотя отодвинулось. Тот пацан давно мертв. Свою короткую жизнь он слепо вверил фанатичной идее… и только под конец попытался открыть глаза рассудка. Пришел к старшему в замке Ин Тарри. Потому что уважал? Хотел любой ценой услышать иное мнение? Или причина была совсем иная? Нет ответов.

Яков рывком поднял голову и сразу, в упор, рассмотрел собеседника. Вздохнул, расслабил плечи… в комнате вроде бы стало светлее и свежее. Ин Тарри, живущий в нынешнее время, ничуть не походил на предка. Да, такой же рослый, златовласый. Но глаза – живые. Лицо усталое, даже измученное. Человеческое. Ни малейшего желания казаться величественным, ни намека на высокомерие.

– Нас слушают? – прямо спросил Яков.

– О да, это ответственное дело исполняет Хват Кириллович, он лучший в сбережении тайн. Ведь Курт сказал ему, что я тоже хозяин, – Микаэле Ин Тарри монотонно выталкивал слова, чтобы заполнить ими пропасть отчаяния. Он не пытался шутить, и, пожалуй, почти не следил за тем, что именно произносит… смолк, прикрыл глаз. Встрепенулся, уделил больше внимания собеседнику. – Мне сообщили: Яков, ни отчества, ни фамилии. Что ж, пусть так. За вас просил некий Норский, он протеже Курта и друг маленького художника Василия. Им обоим верю… и сейчас, когда вижу вас, я рад, – Микаэле поморщился. – Я заинтересован. Вы уникальны на мой взгляд. Тема тоже. Артель, верно?