Смертельная белизна - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Гэлбрейт cтр.№ 130

– Что ж, замечательно. Хорошо, когда дело не стоит на месте. Видит Бог, нам нужны хоть какие-нибудь подвижки… даже если дело коснется смерти, которую нам не поручали расследовать, – вздохнула она.

– Возможно, рассказ Билли вовсе не коснется смерти, – сказал Страйк, – но, если мы не докопаемся до истины, это будет висеть надо мной всю жизнь. Сообщу тебе, как пройдет встреча с Делией.

На прощание пожелав ему удачи, Робин завершила разговор, но осталась лежать на смятой постели. Через несколько секунд у нее вырвалось:

– Blanc de blancs.

И опять ее волной тоски захлестнули какие-то смутные воспоминания. Где же раньше встречала она, подавленная и измученная, эту фразу?

– Blanc de blancs, – повторяла она, вставая с постели. – Blanc de… Ой!

В голую стопу впилось что-то маленькое и очень острое. Наклонившись, Робин подняла серьгу-гвоздик с бриллиантом.

Вначале она лишь походя бросила взгляд на это украшение; пульс оставался ровным. Чужая вещица. Таких пуссет с бриллиантами у нее отродясь не бывало. Удивительно, как она не наткнулась на этот гвоздик еще ночью, когда ложилась спать подле храпевшего Мэтью. Наверное, ступила рядом; но еще вероятнее, что сережка запуталась в постельном белье и упала на ковер, когда Робин откинула одеяло.

Разумеется, в мире есть множество пуссет с бриллиантами. Однако совсем недавно внимание Робин привлекли сережки, принадлежавшие Саре Шедлок. Та щеголяла в них во время ужина, на котором присутствовали Робин с мужем, – в тот самый вечер, когда Том набросился на Мэтью с неожиданной и, казалось бы, беспричинной злобой.

С минуту, тянувшуюся бесконечно долго, Робин, сидя на краешке кровати, задумчиво рассматривала бриллиант. Затем она аккуратно положила пуссету на ночной столик, взяла телефон, зашла в «настройки», чтобы заблокировать определение своего номера, и набрала Тома.

После пары гудков раздался его голос, вроде бы раздраженный. На заднем плане телеведущий разглагольствовал о приближающейся церемонии закрытия Олимпийских игр.

– Да, алло?

Робин повесила трубку. Том не пошел играть в мини-футбол. С телефоном в руке она застыла на краю громоздкого супружеского ложа, которое в свое время с таким трудом затащили по узкой лестнице этого очаровательного арендованного дома; в памяти один за другим всплывали те очевидные знаки, на которые она – сотрудница детективного агентства! – сознательно закрывала глаза.

– Какая же я дура, – тихо сказала Робин, обращаясь к пустой, залитой солнцем комнате. – Дура набитая.

Близился вечер, но солнце еще не померкло, а сад перед домом Делии уже погрузился в тень, что делало его безмятежным и печальным по контрасту с пролегавшей за воротами оживленной и пыльной дорогой. Нажимая на дверной звонок, Страйк заметил две собачьи кучи на безукоризненной во всем прочем лужайке перед домом и с удивлением подумал: кто же теперь, после расторжения брака Делии, помогает ей с такими рутинными обязанностями?

Дверь отворилась, и перед ним предстала министр спорта в непроницаемых черных очках. Пожилая тетушка Страйка из Корнуолла назвала бы ее облачение балахоном: фиолетовый халат до коленей, с начесом и пуговицами до самой шеи, в котором она немного походила на священнослужителя. За ее спиной стояла собака-поводырь и смотрела на Страйка темными печальными глазами.

– Здравствуйте, это Корморан Страйк, – сказал детектив, не двигаясь с места.

Одно это приветствие мало о чем ей говорило: возможности узнать его по внешнему виду или каким-либо другим отличительным признакам у нее не было, и только звучание голоса позволило ей понять, кого она впускает в свой дом.

– Мы говорили по телефону, и вы попросили меня заехать к вам домой.

– Да, – произнесла она без тени улыбки, – что ж, входите.

Держась рукой за ошейник лабрадора, она отступила, давая Страйку пройти. Он вытер ноги о коврик и вошел в дом. Из комнаты, которая, по-видимому, служила гостиной, доносилась музыка: сквозь громкие звуки струнных и деревянных духовых инструментов прорывались тяжелые удары литавр. Страйк, выросший с матерью, которая слушала в основном только металл, имел очень смутное представление о классической музыке, впрочем, ее неясное звучание и тревожность никогда особенно его и не привлекали. Свет еще не включили, и в прихожей царила темнота; ничего особенно примечательного здесь не было, кроме разве что бурого узорчатого ковра, практичного, но весьма неказистого.

– Я сварила кофе, – сказала Делия. – Вы не поможете мне отнести поднос в гостиную?

– Конечно, – ответил Страйк.

Он последовал за лабрадором, который, слегка виляя хвостом, неслышно шел по пятам за Делией. Под звуки симфонии, которые становились все отчетливей, они дошли до гостиной, и Делия слегка коснулась пальцами дверного проема, на ощупь определяя, куда идти.

– Это Бетховен? – спросил Страйк, чтобы как-то прервать молчание.

– Брамс. Симфония номер один, си минор.

На кухне отсутствовали острые углы. Командные кнопки духовки, как заметил Страйк, были помечены выпуклыми цифрами. К пробковой доске для заметок крепился список телефонных номеров под заголовком: «В ЭКСТРЕННЫХ СЛУЧАЯХ», предназначенный, вероятно, для уборщицы или приходящей домработницы. Пока Делия переходила к столешнице напротив, Страйк достал из кармана пальто мобильный телефон и сфотографировал номер Герайнта Уинна. Нащупав вытянутой рукой обод глубокой фаянсовой раковины, Делия развернулась и направилась к подносу, уже нагруженному кружкой и кофейником со свежесваренным кофе. Рядом стояло две бутылки вина. Делия нащупала обе, повернулась и протянула их Страйку, по-прежнему не улыбаясь.

– Которое в какой руке? – спросила она.

– В левой – «Шатонёф-дю-Пап» урожая две тысячи десятого года, – прочел Страйк, – а в правой – «Шато Мюзар», две тысячи шестого.

– Я выпью бокал «Шатонёф-дю-Пап», если вы возьмете на себя труд откупорить бутылку и налить мне вина. Мне подумалось, что вы воздержитесь от спиртного, но если нет – угощайтесь.

– Благодарю, – сказал Страйк, берясь за штопор, лежащий рядом с подносом, – я ограничусь кофе.

Она молча направилась в гостиную, предоставив ему идти сзади с подносом в руках. В комнате витал густой аромат роз, отчего ему на миг вспомнилась Робин. Пока Делия, ощупывая кончиками пальцев мебель, искала кресло с широкими подлокотниками, Страйк рассмотрел четыре больших цветочных букета, которые своими яркими оттенками красного, желтого и розового оживляли унылый интерьер. Делия прижалась икрами к креслу, чтобы найти середину, и аккуратно села, после чего повернулась лицом к Страйку – как раз в тот момент, когда он опускал поднос на стол.