Одинокий путник - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Денисова cтр.№ 91

Внутри у архидиакона и так кипело раздражение, а этот высокомерный отказ и вовсе вывел его из себя.

- Авва, дай мне крусталь, - повторил он угрожающе. - Он принадлежит не только тебе. Или ты хочешь, чтобы я забрал его силой?

Игумен вскинул глаза, и нехороший огонек в них заставил архидиакона поморщиться.

- Ты угрожаешь мне, Дамиан? - с улыбкой спросил авва.

- Нас двое здесь, - вздохнул архидиакон, - давай не будем выносить сор из избы. Дай мне крусталь, и…

Дверь с шумом распахнулась, и в избу зашел брат Авда. Дамиан оглянулся к двери: ему показалось, что Авда нарочно стоял под дверью, подслушивая их разговор. И его шумных шагов по лестнице на крыльцо тоже никто не слышал.

- Там наши на снегу лежат, - сказал он и внимательно посмотрел на лица отцов обители.

- Авда, выйди вон. Займись дружниками, - сухо бросил ему архидиакон.

Но неожиданно Авда не выполнил приказа, захлопнул дверь и выпрямил плечи, словно встал на страже у входа.

- Авда, ты слышал меня? Выйди вон! - Дамиан оскалился и приподнялся.

Дружник не шелохнулся. Его клобук, как всегда задвинутый на затылок, обнажал белый лоб и тенью падал на щеки, и Дамиан снова поразился, как его лицо похоже на выбеленный временем череп. Мертвец. Еще один мертвец! И щеки его никогда не румянит мороз, и руки его холодны и тверды, и, наверное, в груди его не бьется сердце. Мертвецы! Кругом одни мертвецы!

Ему вдруг захотелось вырваться из избы, к людям, к свежему зимнему воздуху! Или Лусской торг весь населен мертвецами? И хлопают дверьми, и набирают воду из колодцев мертвецы?

Это помутнение, непозволительное и неуместное. Дамиан взял себя в руки и посмотрел на свое положение трезво. В противостоянии его и аввы Авда всегда займет сторону игумена. Не стоит обольщаться и убеждать себя в его преданности. Что ж, надо признать верх за отцом-настоятелем. А остальные дружники? Кого послушают они?

Они послушают Авду - сказал ему внутренний голос. Ворон ворону глаз не выклюет. Все они - вороны, только и ждущие минуты, когда можно начать клевать Дамиана.

Дамиан поднялся и начал одеваться.

- Поедешь со мной к князю, - бросил он дружнику. - Постучимся в ворота, которых нам никто не откроет.

Лешек долго бродил по терему в поисках выхода - в отличие от братии, дружина князя ложилась и просыпалась поздно, терем спал, и во дворе никого не было видно, кроме одной девчушки у колодца. Он прихватил у входа чей-то полушубок - день обещал быть морозным. Хорошо, что он не снял сапоги в доме у Невзора, - сейчас бы ему пришлось намного трудней.

Калитка закрывалась изнутри на засов, так же как в монастыре. Ее сторожили - в башенке над воротами горели свечи. Но, судя по всему, сторожа спали на посту, иначе бы свечи давно погасили: солнце заглядывало во двор князя и играло на снегу радужными искрами. Лешек вышел на берег Выги, никем не замеченный. Коня он взять без разрешения не посмел.

К торгу вели два пути: один по льду Выги, другой - через лес, пересекая Луссу. Лешек всмотрелся в даль ледяной дороги и увидел всадников, спешивших ему навстречу: наверняка это Дамиан, едет к князю требовать назад своего пленника. Интересно, он взял с собой крусталь? Лешек благоразумно свернул на лесную дорогу и зашагал вперед. Никому не придет в голову его искать, всем очевидно, что он прячется в княжеском тереме. Но на всякий случай он всегда сможет свернуть в лес и не слишком наследить при этом.

Три версты Лешек прошел не запыхавшись не более чем за полчаса. У него не было никакого замысла, по дороге он ничего придумать так и не сумел и надеялся на удачу. Народу на улицах села было немало: в субботу здесь собирался торг - не только сельчане, но и окрестные жители приезжали торговать. Лешек пробрался к постоялому двору сквозь толпу - его никто не заметит. В таком шуме и толчее, да еще и поменяв свой полушубок на чужой, он пройдет куда захочет, и ни один монах ничего не заподозрит.

Изба, где ночевали авва с Дамианом, стояла сразу за постоялым двором, и поблизости монахов не было видно, хотя у коновязи стояли две лошади и снег у входа был примят: Лешек вспомнил неподвижные тела оглушенных дружников, пошарил вокруг и выдернул из снега копье. Что ж, это лучше, чем ничего. Он крадучись поднялся на крыльцо, прислушался, но никаких голосов за дверью не услышал. Он приоткрыл двери и тут же наткнулся глазами на авву, сидевшего за столом с ложкой в руках: игумен завтракал в одиночестве. Лешек, привыкший видеть его на праздничных службах в сверкающей ризе и камилавке, на секунду замер: перед ним сидел сгорбленный старик, неопрятный и серый, со всклокоченной бородой и круглой лысиной на макушке - в нем не было ни величия, ни внушающей уважение уверенности, ни присущей авве неспешности в словах и движениях. Ел игумен торопливо и жадно, будто боялся, что кто-то застанет его за этим занятием.

Лешек закрыл за собой дверь. Лицо аввы вытянулось от удивления, и похлебка тонкой струйкой побежала по бороде. Еще секунда, и он закричит, призывая на помощь монахов. Только его никто не услышит - монахов рядом нет.

- Тихо, старик, - кивнул ему Лешек и приподнял копье. - Сиди молча, или я убью тебя.

- А… - протянул авва, словно собирался что-то сказать.

Лешек подошел ближе и осмотрелся.

- Где крусталь? - спросил он, не увидев его на столе.

- А… - снова затянул авва, все еще не пришедший в себя от изумления.

- Я убью тебя, убью прямо сейчас, ты понимаешь это, старик? Отдай мне крусталь, и останешься жить. Он не принадлежит тебе.

Авва откинулся на спинку стула - удивление на его лице сменилось страхом. Он не привык ни к таким переделкам, ни к такому обращению. Он слишком долго был аввой, и никогда не был просто стариком, которому может угрожать молодой и сильный парень. Лешек еще раз оглядел стол и заметил, что левая рука игумена, лежавшая на столе, подозрительно подрагивает и ползет к краю.

- Подними руку, - велел Лешек и приготовился метнуть копье авве в грудь: он бы не промахнулся, это не трудней, чем бить острогой скользкую, шуструю рыбу. - Ну?

Авва не посмел не подчиниться, прочитав в глазах Лешека свой приговор. Крусталь блеснул в мутном свете слюдяного окошка, Лешек усмехнулся, без страха подошел к дрожавшему игумену и забрал крусталь себе.

- Лови души как-нибудь по-другому, - выдохнул Лешек в лицо отцу-настоятелю, - прощай.

Он вышел из избы, отвязал коня и, запрыгнув к нему на спину, поскакал в сторону зимника, ведущего на Красный ручей. Авва выбежал на улицу вслед за ним, и кричал, и звал на помощь, и, наверное, эта помощь должна была вскоре к нему подоспеть.

Теперь, когда сияет такое яркое солнце, никакая погоня не сможет его остановить. Авва сам подал Лешеку эту мысль, разговаривая вчера с Дамианом: сила крусталя повернется против монахов.

И погоня не заставила себя ждать. Лешек услышал топот копыт за спиной, не проехав и четверти пути до зимовья углежогов. Он оглянулся и увидел, что догоняет его не меньше двух десятков конных монахов, и впереди - он мог не сомневаться - впереди ехал Дамиан, верхом на вороном жеребце. И рядом с ним скакал брат Авда. Отец Авда, на самом деле - отец Авда. И белое его лицо, похожее на череп, сливалось со снегом. А дальше, догоняя монахов, на помощь Лешеку спешили люди князя, и их было больше, еще больше, чем дружников Дамиана.