Княжий сыск. Ордынский узел - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Кузнецов cтр.№ 25

— Молчат подлецы караульщики, — сообщил княжич Дмитрий, воротившись из острога. — Ничего, мол, не помнят. Мол, службу несли как положено, капли в рот не брали. Мерзавцы… Все зубы повыхлестаю за такую службу!

— Остынь, сынок, — охлаждал грозного отпрыска князь Михаил. — Видать, у них в самом деле никакого сговору с московскими не было. Ещё малость попужаем, да выпустим всех троих. На дорожку прикажи всыпать батогов, но не через меру: им ещё служить да служить. Каждый воин ныне на счету, нечего своих-то калечить. Как там князь Боровской, после дыбы оклемался? Может, на речь потянуло? Сказал бы, где полонянку укрывают, да не мучился. Пообещай, что коль скажет, смерть ему честная будет, от меча, и похороним по-людски, с крестом. А нет — удушим как кутенка да на неделю за ноги перед площадью повесим. Он же воин, рюрикович, ему ж зазорно будет…

— Мыслю, батя, не знает князь, где её хоронят. Мы ведь и без него сыскали, на чьем дворе они постой держали до того как набег на дворец учинить. Только в доме и след простыл, ни полонянки, ни корнеева сообщника, ни хозяина-бобыля.

— Они, сынок, могли и заранее бегство обсудить. Так что князя попытать ещё надо. Скажи там, на тюрьме, чтоб наших горе-караульщиков к нему в клетку подсадили. Авось они его по старой дружбе вразумят.

— Да уж сделано так. Ещё вчера распорядился.

— Ну и?..

— Утром прихожу, оба в голос ревут, в свою клетку просятся обратно.

— А почему двое?

— Третьему этот гад под живот пнул, руки-то у него после дыбы слабые. Того водой отлили, а голос пропал — щебечет, как птичка.

— Третьему батогов не давать. И завтра же отпусти всех. Неделю отпуска и на службу!

Князь Михаил протяжно вздохнул: охти судьба моя тяжкая! Эх, Кончака, Кончака, навязалась ты на мою голову, вместе с Москвой да Ордой…

— Не тревожься, отец, сыщем беглянку. На дорогах заставы — мышь не проскочит. Вот, блин, столько шуму из-за одной девки чернявой…

— Не забывай, сын, Кончака — сестра хана!

— Да, Господи, помню, помню. Ну и что с того? У хана сестёр, как у дурака стекляшек! Дело не в том сестра хану или седьмая вода на киселе, а в том, что мы любого татарина боимся как огня. Мы у них последнего коновода готовы на руках носить, как бы не упал и не расшибся. Всё ему облизать готовы, хоть он в бане не мылся с того самого дня, как его матушка под телегой родила!

— Это ты говоришь мне? — потемнел лицом тверской князь. Крупный нос его угрожающе раздул ноздри. — Мне, князю, который, не прошло полгода, как уложил четыре сотни татар под Бортнево?!!

— Да на рати у нас и выбора не было! Зато потом как мы все на цыпочках Кавгадыя обхаживали? Сколько же можно терпеть засилье ордынское? Люди злобятся…

— Ведаю, что злобятся. Думаешь, не знаю, какие разговоры промеж боярских детей ходят? Мол, старики татарами пуганые. Это ведь кто-то из наших ближников отраву Кончаке подсыпал. Эх, знать бы кто!

Посол и боярин Роман Кириллович тем вечером засиделся в гостевой палате архиепископского дома. Владыко Варсонофий угощал сладкими монастырскими настойками, пили пахучий сбитень, беседовали про скорбные мирские дела. Уже крепко затемнело за окнами, когда боярин, приложившись напоследок к пухлой епископской деснице, откланялся и, кликнув Егорку, дремавшего в углу за круглой печью, отправился в свою светлицу на покой. Варсанофий встал помолиться.

Светлица попахивала мышами. Трещал сверчок.

— Ты, Егорка, пойди покуда в коридор, да дождись как засну. А то уж больно храпишь, молодой, засыпаешь быстро, мне опочить мешаешь…

Егорка Сума, не переча боярину, оставил оплывавшую янтарём свечу на столике подле широкой начальнической кровати и вышел. При дверях стояла коротенькая гнутоногая лавка. Через мгновение до боярина донесся беззаботный Егоркин храп. Боярин сам разоблачился, скинув широкую сорочку с расшитыми серебром рукавами, кряхтя, стянул с худых ног шальвары, наступая поочередно на штанины и дёргаясь всем телом. Перекрестился на иконы и совсем вознамерился было нырнуть под лёгкое пуховое одеяло, когда из-под кровати вылез человек.

— Свят… — горло боярина перехватило, как обручем.

— Не бойся, Роман Кириллович, — шёпотом быстро произнес незнакомец, косясь на двери комнаты. — Я не тать. Дело у меня до тебя, боярин.

— Ка… ка…кое дело?

— Я сюда Иваном Даниловичем послан. Тайно. Насчёт княгини Агафьи выведать. Да оплошка у нас получилась. Думал, ты поможешь чем…

Первый испуг прошёл. Приободрившийся посол принялся водворять на прежнее место сброшенные портки. Мужик мягко ступая по половицам, прокрался к дверям и бесшумно повернул громоздкий ключ. На вид пришлецу было не больше тридцати лет. Высокий, с ничем не примечательным скуластым курносым лицом. Более всего боярину запомнилась коротенькая стриженая бородка нежданного гостя.

«Смотри, щёголь какой», — невпопад подумалось послу. Уже успокаиваясь, чувствуя, что язык начинает повиноваться ему, боярин спросил: — Кто таков будешь?

— В мечниках у московского князя служу. Сашкой звать, Степанов сын.

«Врёт или не врёт? — терялся в догадках боярин, справляясь с тесёмками штанов. — Или я недооценил князя Ивана? Что успел накопать здесь в Твери этот мечник, забодай его коза?».

— Так что за дело у тебя ко мне?

— Дозволь, боярин, по порядку, песня долгая…

Ночной гость уже чувствовал себя гораздо увереннее. Он присел к столу, выложив на блестящую ореховую столешницу злополучный ключ, поневоле приковывавший взгляд высокого посла. Роман Кириллович тихонько вздохнул, с тоской подумал о воинах охраны, наверное, уже повечерявших и теперь балагурящих в своем обжитом и безопасном сарае, о Егорке, сладко спавшем в коридорчике и не ведавшем о пиковом положении хозяина. Мечник начал рассказ. Вопреки обещанию речь его не затянулась. Скорее всего, он умышленно упустил многие подробности. Но и того, что услышал посол, хватило, чтобы поднять остававшиеся волосы на боярской голове: «Господи, я уже послал две грамоты к Юрию и Ивану! Я уже, наверное, убедил их в невиновности тверского князя, и — на тебе! Является добрый молодец, голова с пивной котел, а ума ни ложки, и выкладывает, что добыл доказательства злоумышленной смерти Кончаки. Что же делать? Кликнуть охрану? Пока дверь вынесут, он из меня душу вытряхнет! Сидит, развалился, рассказывает… Что рассказываешь, я всё уж давно понял. Что же делать?».

— Салгар теперь в безопасности. В лесу. А как помочь князю Корнею ума не приложу. Вот и пришлось тревожить твою светлость. Под кроватью полдня тебя дожидаюсь. Не откажи, боярин, узнай, где Корнея содержат.

«Это не беда, что ты из-под кровати вылез. А вот как ты, голубчик, туда незамеченным залез?» — подумалось послу, но вслух он сказал другое:

— Ну-у… задал ты, мечник, загадку. Не знаю чем и помочь.

— Может, поговоришь, твоя милость, с князем Михаилом. Да попроси, чтоб Корнея свидеться к тебе привели. Хорошо б, если послезавтра в полдень, а?