Филипп Август - читать онлайн книгу. Автор: Жерар Сивери cтр.№ 87

В своих попытках приручить и использовать городской подъем, королевская власть намного больше интересовалась военным строительством и даже мусорными свалками. Хотя Филипп Август велел снести укрепления многих городов в крупных фьефах Шампани и Фландрии, он в то же время приказал обнести крепостной стеной Реймс и города домена, как старые, так и новые. Турне и Суассон обзавелись стенами еще до 1180 года, но меры были приняты, чтобы построить башни и стены вокруг Буржа, Иссудёна, Перонна и других городов. Король был заинтересован также в постройке странноприимных домов и крепостей внутри городов.

Королевская деятельность самым наглядным образом проявилась в Париже, который был охвачен «строительной лихорадкой». С тех пор как Людовик VI основал рынок Шанпо, а Людовик VII отдал торговцам Гревскую площадь, коммерческий центр переместился на север. Речной порт и путь, который вел в сторону Сен-Дени и Фландрии, благоприятствовали развитию правобережья. Уже в начале правления Филиппа II, после изгнания евреев, зерновой рынок покинул остров Сите, дабы расположиться на Шанпо ^[288]. В 1181 году ярмарка, проходившая возле Сен-Лазара, также была перемещена в другое место, а в 1183 году король велел построить два больших крытых рынка вместе с лавками, предназначенными для торговцев. Чтобы обезопасить городские кварталы от эпидемий, он приказал построить стену вокруг кладбища Невинноубиенных. Следует ли усматривать в этом настоящую заботу о гигиене? Напомним, что в предыдущем году Филипп II, едва не задохнувшись от смрада уличной грязи, взбаламученной конями и повозками, решил вымостить камнем главные улицы, которые вели к городским воротам.

К этим королевским инициативам, свидетельствующим об определенной заботе о повседневной общественной жизни, прибавились другие, имевшие целью обезопасить Париж. Короля побуждала к этому настоятельная необходимость. Наиболее защищенным местом Парижа оставался остров Сите с его римской стеной, которую на западе дополняла стена, окружавшая королевский замок. Несколько предместий-бургов, таких как Монсо-Сен-Жерве, были обнесены стенами, но городские кварталы, еще только возникающие или уже полностью сформировавшиеся, были настолько беззащитны, что в 1190 году, перед своим отбытием за море, король Филипп предписал парижанам возвести укрепления вокруг всего города. Они повиновались ему лишь отчасти, ограничившись тем, что обнесли стеной кварталы на правом берегу, то есть торговую часть города. Укрепления, в плане слегка напоминавшие трапецию, начинались на востоке с того участка речного берега, который находился напротив теперешнего острова Святого Людовика (в прошлом — острова Нотр-Дам), включали в себя правобережные предместья-бурги, за исключением Сен-Мартен-де-Шан, и достигали Сены возле замка Лувр, донжон которого был полностью построен в 1204 году.

Окруженный впечатляющими стенами и замковыми башнями, этот донжон высотой в тридцать метров был символом королевского могущества. Ощутимые знаки возрождающейся власти являли собой высокая зала, куда прямые вассалы короля — даже хозяева крупных региональных владений — являлись, чтобы принести ему оммаж, а также подземная темница, где некоторое время томился мятежный Ферран, граф Фландрский. Когда герцоги и графы клялись королю в своей верности, они с содроганием вспоминали об ужасной каре, которая постигла за нарушение данного слова знаменитого пленника, заключенного в одиночной камере прямо у них под ногами.

Осознавая свою ответственность, король по возвращении из крестового похода взял на себя обеспечение безопасности левобережья, где располагались школы и многочисленные новые земельные наделы. Сооружение этой стены было завершено в первые годы XIII столетия. Шириной в 2,30 метра, она была снабжена башнями через каждые шестьдесят метров, подобно стене, стоявшей на северном берегу. Начинаясь напротив Лувра, эти укрепления проходили через бург Сен-Жермен, охватывали бург Сент-Женевьев и упирались в берег Сены напротив острова Нотр-Дам, оставляя на востоке от себя бург Сен-Виктор.

Следуя примеру Роберта Благочестивого, Людовика VI, по приказу которого был возведен большой донжон, и Людовика VII, перестроившего замок Гуго Капета, Филипп Август существенно увеличил в размерах дворец на острове Сите. Сделав из него свою главную резиденцию, король разместил там постоянный штат чиновников и прислуги, а также свои архивы. Кроме того, он постановил именно там проводить заседания своей курии, чтобы придать старинной крепости более обжитый вид. Осмотрительный, он желал, тем не менее, располагать в Париже хорошо защищенным замком; в силу этого было принято решение о строительстве Лувра ^[289].

Филипп II наложил на Париж отпечаток своей личности. Он сделал из него настоящую столицу и снабдил его протяженными стенами. Парижские труды Филиппа Августа являются достаточным свидетельством того, что его правление не было посредственным. Между тем, прежде чем отразить в нескольких лапидарных фразах главные заслуги недавно умершего короля, Вильгельм Бретонец позволяет почувствовать глубокую неловкость за его последние годы.

Конечно, тени не могли не омрачать конец правления, которое включало в себя столько позитивных аспектов. Однако нельзя было предполагать, что они станут настолько густыми, по крайней мере если верить официальному хронисту. Столь красноречивый во многих случаях, особенно в своем рассказе про «год Бувина», капеллан-хронист затем почти совсем умолкает, причем весьма странным образом. В своих «Деяниях» он почти ничего не сообщает о событиях, которые случились между 1218 годом, отмеченным смертью Симона де Монфора (25 июня), и 1222 годом. Он лишь мельком упоминает о южной экспедиции принца Людовика, состоявшейся в 1219 году ^[290]. Рассказывая о событиях 1222 года, он приводит, главным образом, завещание короля Филиппа, а в следующем году ограничивается описанием его смерти и похорон, хотя при этом и сочиняет краткое проникновенное похвальное слово почившему королю, которое уже цитировалось выше.

Несколько более словоохотливый в «Филиппидах», королевский капеллан сообщает о том, что Амори де Монфор обратился к Филиппу Августу с настоятельным призывом, в ответ на который было решено послать ему помощь. Кроме того, Вильгельм Бретонец подробно описывает бретонские дела. Кузен короля, Пьер де Дрё, больше известный под именем Пьер Моклерк, стал «бальистром», то есть опекуном графа Бретонского, когда тот женился в 1213 году на Алисе Бретонской, наследнице старинного «графского» рода (в Бретани говорили «герцогский дом» и «герцогство»). Между 1216 и 1222 годами еще один представитель этого линьяжа, Анри, владел в качестве апанажей Пантьевром и Плоэрмелем. Его дядя и воспитатель, Конон, граф де Леон, встал во главе тех, кто не признал чужака, и заявил о правах своего воспитанника на все герцогство. Тогда Моклерк потребовал отдать ему на воспитание юного Анри в соответствии с капетингским обычаем, по которому вышестоящий сеньор становился опекуном сына усопшего нижестоящего сеньора. Поскольку Конон ответил отказом, Моклерк захватил большую часть земли Пантьевр и оставил юному Анри лишь несколько сеньорий вместе с главной крепостью Авогур ^[291].