Филипп Август - читать онлайн книгу. Автор: Жерар Сивери cтр.№ 50

Действительно, очень скоро королева возложила ответственность за свою печальную участь на советников в той же степени, что и на короля. С запозданием Филипп высказался в том же смысле. Когда в 1201 году ему пришлось отказаться от надежды получить у папы разрешение на расторжение брака, он прогнал со своего двора архиепископа Реймсского, Гийома Белорукого. При этом Филипп с горячностью упрекал дядю за то, что ранее он твердо ручался в надежности его положения. Разве не архиепископ Реймсский первым предложил аннулировать королевский брак на собрании в Компьени? Король даже дал понять, что он никогда не расстался бы с Ингеборгой, если бы его точно не убедили, что расторжение брака ему обеспечено. Разгневанный на прелата, Филипп признался, что совершил ошибку, последовав его совету.

Следует ли обвинить Филиппа Августа в очевидной неискренности, когда он распекал самого видного церковнослужителя Франции и своего официального советника за то, что он внес такой большой вклад в разрушение его брака: сорвал все новые попытки физического союза с Ингеборгой, не дал ему необходимого времени упокоиться, чтобы половая несовместимость исчезла? Ошеломленные сокрушительным провалом замыслов о союзе с Данией, Гийом и другие советники могли подстрекать короля к тому, чтобы он как можно скорее оставил все попытки сближения со своей женой, гарантируя ему аннуляцию брака.

Поистине, Филипп лишь добавил новую темную зону в дело и без того изрядно запутанное. Впрочем, он бросил это серьезное обвинение только в 1201 году, когда окончательно понял, что увяз в семейных проблемах и единственный оставшийся у него выход — это возвращение на исходную позицию, то есть примирение с Ингеборгой. Гийом, другие французские епископы и бароны могли бы ему ответить, что они просто хотели помочь своему королю, разочарованному, униженному после его злосчастных опытов. Тем не менее этот запоздалый упрек ставит вопрос о государственных соображениях, напоминая о политическом закулисье и о том, что королевские советники испытали облегчение оттого, что брак так быстро распался. Обрадованные случаем, который позволял исправить их дипломатический промах, они, конечно, ничего не предприняли для того, чтобы избежать разрыва, родившегося из супружеского недовольства.

Капетингские епископы стали тогда искать причину для аннуляции брака. Сначала они не рассматривали в качестве таковой отсутствие плотской супружеской связи, что, кажется, показывает, что они более доверяли утверждениям королевы, нежели короля. Они выдвинули довод, который сочли наиболее надежным: существование родственной связи между первой супругой Филиппа, Изабеллой де Эно, и второй, Ингеборгой Датской. По утверждению прелатов, обе королевы происходили от Карла Доброго, отца их прапрадеда, графа Фландрского, убитого в 1127 году. Однако в действительности дело обстояло иначе. Первая ошибка прелатов состояла в том, что Карл Добрый не был основателем какой-либо династии. Отметим и вторую: епископы считали, что предком Ингеборги был Кнут Святой, тогда как на самом деле речь должна была идти о его брате, Эрике Мудром.

Такое вольное обращение с генеалогическими данными удивляет. Однако, основываясь на этих выкладках, несколько фантастических и, несомненно, выдуманных услужливыми генеалогистами, участники собрания, проходившего 5 ноября 1193 года, поспешили вынести постановление о существовании родственной связи в четвертом колене между двумя королевами и, в силу этого, объявили брак недействительным, поскольку он был заключен без соответствующего церковного разрешения ^[186]. На этом заседании присутствовали: архиепископ Реймса, епископы Бове, Шалона-на-Марне, Орлеана, Арраса и Нуайона, а также графы Дрё, Блуа, Шампани, Невера, кастелян Лилля и королевские шамбелланы, среди которых был Готье Старший.

Однако папство, располагавшее более точными сведениями об истории династии короля Кнута, было уверено в отсутствии родственной связи, которая могла бы препятствовать заключению брака. Папа Целестин III тщательно проверил королевские и княжеские родословные. По просьбе датчан, он постановил, что французские епископы несправедливо расторгли королевский брак и послал двух кардиналов во Францию. Эти легаты собрали в Париже архиепископов, епископов и аббатов, чтобы провести беседу на тему улучшений, которые требовалось внести в супружескую жизнь Филиппа и его жены Ингеборги. Ригор, который ошибочно относит это собрание к концу 1193 года (согласно другим источникам, оно состоялось в пору Пасхи 1194 года или даже в 1196 году), клеймит в жестоких выражениях поведение архиепископов Реймсского, Сансского, Буржского и других прелатов, которые осторожно помалкивали перед легатами, хотя прежде так спешили расторгнуть брак: «Собаки, став немыми, не имели больше силы лаять и не смогли завершить это дело наилучшим образом» ^[187].

Можно понять французских епископов. Вмешательство папы ставило их в очень щекотливое положение. Зажатые между папой и королем, они предпочитали молчать, и Ригор обвиняет их в том, что они не помогли королю в его трудностях, за которые несли частичную ответственность. Он их порицает сразу за то, что они не защитили Филиппа, и за то, что не воспользовались случаем для заключения полюбовного соглашения, которое им предлагали легаты. По правде говоря, сделать это было бы нелегко, ибо посланники папы требовали от Филиппа признать Ингеборгу своей супругой.

Однако архиепископ Гийом и другие советники уже держали в голове новую брачную партию для своего государя: союз с германской принцессой, Агнессой Меранской. Прежде чем рассмотреть политическую составляющую этого замысла, отметим, что в одном письме, написанном в 1196 году, Ингеборга напоминала папе, что король женился на ней три года назад, но вот «по дьявольскому побуждению и по внушению некоторых магнатов, полных злобы, он недавно взял в жены дочь герцога Меранского, а ее [Ингеборгу] велел заточить в темницу, где она теперь живет на положении ссыльной». В очередной раз королева говорит о причастности к делу королевского окружения ^[188]. Поскольку она всегда любила своего неверного супруга, не пыталась ли она его оправдать, перекладывая на других ответственность за свои невзгоды и за его новый брак? Нет, сейчас это станет ясно. Ингеборга не была уже столь наивной, как в пору своего прибытия в королевство Французское. Теперь она знала, что за любым королевским браком или разводом стоят политические мотивы.

Поскольку на родственную связь теперь было уже не сослаться, начались поиски другого аргумента, призванного оправдать разрыв между супругами, произошедший в 1193 году. Начиная с 1196 года в качестве причины стали указывать на отсутствие плотской связи в браке Филиппа и Ингеборги. Только этот единственный довод будет отныне использоваться. И вновь против этого выступила королева, которая стояла на своем, утверждая, что Филипп познал ее как женщину. В 1198 году папа Иннокентий III, едва будучи избран, поддержал Ингеборгу вопреки королю Франции ^[189]. Этот понтифик считал одной из главных своих задач борьбу за соблюдение чистоты моногамных браков в соответствии с евангельской заповедью. Если бы он продемонстрировал хотя бы малейшую слабость в этом вопросе, его планы рухнули бы. Таким образом, Филипп Август загнал себя в тупик, когда в 1196 году взял в качестве третьей жены Агнессу Меранскую. Положение быстро стало безвыходным.