Непристойные предложения - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Тенн cтр.№ 114

Чем больше он об этом думал, тем все более и более расстроенным выглядел. И продолжал укоризненно качать головой, прохаживаясь по комнате.

Фабиан предложил:

– Что, если я приведу ее к тебе? Ты осмотришь ее и не найдешь пупка. Просто предположи, что так и будет. Что ты тогда скажешь?

– Я скажу, что это пластическая операция, – немедленно ответил доктор. – Однако уверяю тебя, она никогда не согласится на такой осмотр, но если даже и согласится, а пупка у нее не окажется, то пластическая операция – единственный ответ.

– Зачем делать пластическую операцию на пупке?

– Не знаю. У меня нет ни малейшего предположения. Может, несчастный случай. Может, уродливое родимое пятно на этом месте. Но могу сказать одно, там будут шрамы. Она не могла родиться без пупка.

Рудд сел обратно за стол и взял пустой рецептурный бланк.

– Я направлю тебя к хорошему психиатру, Фаб. Думаю, после твоих отношений с Сандрой у тебя возникли личностные проблемы, которые рано или поздно дали бы о себе знать. Этот врач – лучший из лучших…

Фабиан ушел.

Очевидно, она была взволнована, когда он позвонил, собираясь заехать за ней вечером, гораздо более взволнована, чем полагается девушке перед свиданием с начальником. И это озадачило Фабиана. Однако он терпеливо ждал, дав ей столько времени, сколько требовалось. После ужина и посещения театра, когда они сидели в углу небольшого ночного клуба, попивая свои напитки, он спросил ее об этом.

– Ты ведь редко ходишь на свидания, Среда?

– Нет, совсем не хожу, мистер Балик… то есть Фабиан, – ответила она, робко улыбнувшись, вспомнив о данной ей привилегии называть его по имени весь этот вечер. – Обычно я хожу куда-нибудь с подругами, а не с мужчинами. Обычно я вообще отказываюсь от свиданий.

– Почему? Так ты не найдешь себе мужа. Ты же собираешься выйти замуж, не правда ли?

Среда медленно покачала головой.

– Не думаю. Мне страшно. Не из-за замужества. А из-за детей. Не думаю, что такой человек, как я, должен иметь детей.

– Чепуха! Есть какое-либо научное обоснование тому, почему ты не должна иметь детей? Чего ты боишься? Что родится чудовище?

– Я боюсь, что ребенок может быть… чем угодно. Думаю, что с моим телом, столь странным, мне не следует рожать. И доктор Лорингтон так думает. Кроме того, есть ведь стихотворение.

Фабиан отставил стакан.

– Стихотворение? Какое стихотворение?

– Вы знаете, о днях недели. Я выучила его, когда была маленькой, но даже тогда оно меня напугало до смерти:

Ну и так далее. Когда я была маленькой и жила в приюте, то говорила себе: «Я среда. Я отличаюсь от всех остальных детей самым невероятным образом… А мой ребенок…

– Кто дал тебе это имя?

– Меня оставили у ворот приюта сразу после Нового года – в среду утром. Поэтому они не придумали ничего лучше, к тому же у меня не было пупка. И потом, как я уже говорила, Гришэмы удочерили меня и дали мне свою фамилию.

Он взял ее руки, крепко сжав своими руками. Одобрительно кивнул, увидев, что ее ногти действительно покрыты волосками. – Ты очень красивая девушка, Среда Гришэм.

Когда она поняла, что он говорит это всерьез, то покраснела и опустила глаза вниз, под скатерть.

– И у тебя действительно нет пупка?

– Нет, действительно нет.

– Что еще в тебе не так, как у всех? – спросил Фабиан. – Кроме того, что ты мне уже рассказала.

– Ну… – чуть замялась она. – Еще эта проблема с артериальным давлением.

– Расскажи мне о ней, – попросил он.

И она рассказала.

Уже через два свидания она сказала Фабиану, что с ним хочет повидаться доктор Лорингтон. Наедине.

Фабиан отправился на самую окраину голода в старинный дом из рыжего кирпича, поскрипывая зубами в нетерпении. Ему хотелось о стольком спросить!

Доктор Лорингтон оказался высоким пожилым мужчиной с бледной кожей и совершенно седыми волосами. Он двигался степенно, царственным жестом показал своему гостю на стул, однако проницательные глаза беспокойно впились в лицо Фабиана.

– Среда рассказала мне, что вы много встречаетесь в последнее время, мистер Балик. Могу я спросить, почему?

Фабиан пожал плечами.

– Мне нравится эта девушка. Мне с ней интересно.

– Вот как? И в каком же смысле она вас интересует? В клиническом, как опытный экземпляр?

– Что за выражение, доктор! Она миловидная девушка, очень славная, так почему она должна представлять интерес, как какой-то там опытный экземпляр?

Доктор провел рукой по невидимой бороде на подбородке, все еще внимательно рассматривая Фабиана.

– Она симпатичная девушка, – согласился он, – но мир просто кишит симпатичными девушками. А вы, как я вижу, молодой человек, делающий карьеру в этом мире, и Среда явно человек не вашего круга. Из того, что она мне рассказала, – я заверяю, отзываясь о вас только в положительном ключе, – я сделал заключение, что вы смотрите на нее как на экземпляр, но на такой экземпляр, к которому испытываете, как бы так выразится, интерес коллекционера. Почему вы это чувствуете, не могу сказать, так как не знаю вас достаточно хорошо. Но как бы она вами не восхищалась, я все равно убежден, что вы не имеете к ней никакого традиционного интереса, какой только можно ожидать от мужчины по отношению к женщине. И теперь, когда мы встретились лично, я еще больше уверился в этом.

– Очень рад, что она мной восхищается. – Фабиан попытался изобразить на лице смущенную улыбку. – Вам не о чем беспокоиться, доктор.

– Думаю, что беспокоиться есть о чем, и очень серьезно беспокоиться. Откровенно говоря, мистер Балик, то, что я сейчас вижу, лишь подтверждает мои предыдущие предположения. Вы мне не нравитесь, и ничто не сможет это изменить. Более того, вы не устраиваете меня в роли человека, находящегося рядом со Средой.

Фабиан помолчал, затем пожал плечами.

– Что ж, это ваши проблемы. Не думаю, что она вас послушает. Она слишком долго жила без мужчины, и ей пришлись по нраву мои ухаживания.

– Боюсь, вы абсолютно правы. Послушайте, мистер Балик. Мне очень нравится Среда, и я знаю, насколько она уязвима. Я прошу вас по-отечески, оставьте ее в покое. Я заботился о ней с того самого дня, как ее подбросили в приют. Я делал все возможное, чтобы она не стала объектом исследований, чтобы о ней не публиковали статьи в медицинских журналах, чтобы она могла прожить нормальную жизнь. Сейчас же я слишком стар для постоянной медицинской практики. Среда Гришэм – мой единственный клиент. Разве вы не можете прислушаться к голосу в своем сердце и понять что во имя милосердия необходимо перестать поддерживать с ней личные отношения?