Конец времен. Новый взгляд на пророчества майя - читать онлайн книгу. Автор: Эдриан Джилберт cтр.№ 72

Страница

Мысль о том, что исторические эпохи, предшествующие современной, были связаны с определенными металлами, причем каждая последующая эпоха была связана с менее благородным металлом, отражена и в библейской Книге пророка Даниила. Пророк Даниил жил примерно в одно время с Солоном. Соответственно, он не мог создать свою книгу ранее 586 года до н. э. — даты, когда царь Вавилона Навуходоносор взял после многомесячной осады Иерусалим, — однако эта книга могла быть создана в промежутке времени до 520 года до н. э., когда иудеи восстановили свой главный храм. В своей книге пророк Даниил описывает видение, явившееся царю Навуходоносору во сне:

«Тебе, царь, было такое видение: вот, какой-то большой истукан; огромный был этот истукан, в чрезвычайном блеске стоял он пред тобою, и страшен был вид его. У этого истукана голова была из чистого золота, грудь его и руки его — из серебра, чрево его и бедра его медные, голени его железные, ноги его частью железные, частью глиняные. Ты видел его, доколе камень не оторвался от горы без содействия рук, ударил в истукана, в железные и глиняные ноги его, и разбил их. Тогда все вместе раздробилось: железо, глина, медь, серебро и золото сделались как прах на летних гумнах, и ветер унес их, и следа не осталось от них; а камень, разбивший истукана, сделался великою горою и наполнил всю землю». (Дан. 2: 31–35.)

Далее Даниил объясняет значение этого сна и то, какое отношение он имеет к смене различных царств на земле:

«Вот сон! Скажем пред царем и значение его. Ты, царь, царь царей, которому Бог небесный даровал царство, власть, силу и славу, и всех сынов человеческих, где бы они ни жили, зверей земных и птиц небесных Он отдал в твои руки и поставил тебя владыкою над всеми ими. Ты — это золотая голова! После тебя восстанет другое царство, ниже твоего, и еще третье царство, медное, которое будет владычествовать над всею землею. А четвертое царство будет крепко, как железо; ибо как железо разбивает и раздробляет все, так и оно, подобно всесокрушающему железу, будет раздроблять и сокрушать. А что ты видел ноги и пальцы на ногах частью из глины горшечной, а частью из железа, то будет царство разделенное, и в нем останется несколько крепости железа, так как ты видел железо, смешанное с горшечною глиною. И как персты ног были частью из железа, а частью из глины, так и царство будет частью крепкое, частью хрупкое. А что ты видел железо, смешанное с глиною горшечною, это значит, что они смешаются через семя человеческое, но не сольются одно с другим, как железо не смешивается с глиною. И во дни тех царств Бог небесный воздвигнет царство, которое вовеки не разрушится, и царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно, так как ты видел, что камень отторгнут был от горы не руками и раздробил железо, медь, глину, серебро и золото. Великий Бог дал знать царю, что будет после сего. И верен этот сон, и точно истолкование его!» (Дан. 2: 36–45.)

Представляется сомнительным, что Даниил был непосредственно знаком с поэмой «Труды и дни» Гесиода, однако, видимо, представление о том, что в своем развитии мир последовательно прошел через различные исторические эпохи, каждая из которых была связана со все менее благородным, но все более прочным металлом, было широко распространено на всем ближневосточном и европейском пространстве в период VI века до н. э. И если непосредственное знакомство Платона с «Книгой пророка Даниила» также представляется сомнительным, мы все же не можем полностью исключать такую возможность.

Очевидно, что и позже, по прошествии нескольких веков, идея о последовательно сменявших друг друга исторических эпохах, каждая из которых была связана со все менее благородными металлами, не оказалась забыта. Именно эту мысль повторил почти пятьсот лет спустя римский поэт Публий Овидий Назон. В своей поэме «Метаморфозы», написанной примерно в 8 году до н. э., он пишет о различных эпохах — правда, уже не о пяти, как когда-то Гесиод, а о четырех, сменявших друг друга на протяжении человеческой истории. Весь цикл исторического развития начался, по Овидию, с золотого века:

Первым век золотой народился, не знавший возмездий,

Сам соблюдавший всегда, без законов, и правду и верность.

Не было страха тогда, ни кар, и словес не читали

Грозных на бронзе; толпа не дрожала тогда, ожидая

В страхе решенья судьи, — в безопасности жили без судей.

И, под секирой упав, для странствий в чужие пределы

С гор не спускалась своих сосна на текущие волны.

Смертные, кроме родных, никаких побережий не знали.

Не окружали еще отвесные рвы укреплений;

Труб не бывало прямых, ни медных рогов искривленных,

Не было шлемов, мечей; упражнений военных не зная,

Сладкий вкушали покой безопасно живущие люди.

Также, от дани вольна, не тронута острой мотыгой,

Плугом не ранена, все земля им сама приносила.

Пищей довольны вполне, получаемой без принужденья,

Рвали с деревьев плоды, земляничник нагорный сбирали,

Терн, и на крепких ветвях висящие ягоды тута,

Иль урожай желудей, что с деревьев Юпитера пали.

Вечно стояла весна; приятный, прохладным дыханьем

Ласково нежил зефир цветы, не знавшие сева.

Боле того: урожай без распашки земля приносила;

Не отдыхая, поля золотились в тяжелых колосьях,

Реки текли молока, струились и нектара реки,

Капал и мед золотой, сочась из зеленого дуба.

После того как Сатурн был в мрачный Тартар низвергнут,

Миром Юпитер владел, — серебряный век народился.

Золота хуже он был, но желтой меди ценнее.

Сроки древней весны сократил в то время Юпитер,

Лето с зимою создав, сотворив и неверную осень

С краткой весной; разделил он четыре времени года.

Тут, впервые, сожжен жарой иссушающей, воздух

Стал раскаляться и лед — повисать под ветром морозным.

Тут впервые в домах расселились. Домами служили

Людям пещеры, кусты и лыком скрепленные ветви.

В первый раз семена Церерины в бороздах длинных

Были зарыты, и вол застонал, ярмом удрученный.

Третьим за теми двумя век медный явился на смену;

Духом суровей он был, склонней к ужасающим браням, —

Но не преступный еще. Последний же был — из железа,

Худшей руды, и в него ворвалось, нимало не медля,

Все нечестивое. Стыд убежал, и правда, и верность;

И на их место тотчас появились обманы, коварство;

Козни, насилье пришли и проклятая жажда наживы,

Начали парус вверять ветрам; но еще мореходы

Страница