Эпидемия стерильности. Новый подход к пониманию аллергических и аутоиммунных заболеваний - читать онлайн книгу. Автор: Мойзес Веласкес-Манофф cтр.№ 47

Вскоре после этого британский химик Колин Фитцсиммонс отметил, что из 10 000 распознанных семейств белков только десять содержат почти половину всех известных аллергенов ^[190]. Белки этих десяти семейств в подавляющем большинстве случаев присутствуют у беспозвоночных, особенно у эндо- (внутренних) и экто- (внешних) паразитов. Другими словами, вещества, сильнее всего провоцирующие аллергию, имеют сходство с белками гельминтов, вшей и блох, которые питались нами в процессе эволюции. Наша иммунная система обладает врожденной чувствительностью к этим белкам. «Вы демонстрируете иммунный ответ хозяина, полагая, что распознали паразита, а это всего лишь пылевой клещ», — говорит Фитцсиммонс.

Каковы причины такой чрезмерной реакции? У белков пылевого клеща нет силы убеждения — того важнейшего элемента взаимодействия между хозяином и паразитом, которое на определенном уровне приносит пользу им обоим. Напротив, реальная паразитарная инфекция активно стимулирует толерантность — те регуляторные Т-клетки, которые оценивал Майзелс, повышенный уровень IL-10, который наблюдала Язданбакхш, а также еще один тип антител, IgG4, который блокирует, а затем отключает способствующие развитию аллергии антитела IgЕ. Пылевые клещи и тараканы не приводят в действие эти регуляторные цепи. Они вызывают иммунный ответ, направленный на изгнание гельминтов без сдерживания этого ответа в естественных условиях.

Все эти открытия позволяют по-новому взглянуть на эпидемию аллергии, особенно в бедных районах американских городов, где подверженность воздействию пылевых клещей и тараканов в значительной мере соответствует распространенности аллергических заболеваний. С точки зрения эволюции эпидемия аллергии возникла, по всей вероятности, не в результате воздействия белков беспозвоночных — веществ, которые окружают нас с незапамятных времен. Эта эпидемия обусловлена скорее тем, что в мире существует множество белков, напоминающих белки гельминтов, однако сами гельминты, научившие нас демонстрировать толерантность по отношению к этим белкам, внезапно исчезли.

Это и есть наследие Черной Королевы: вам необходимо было быстро бежать, чтобы оставаться на месте, а ваши паразиты должны были бежать вместе с вами. Они сделали все возможное, чтобы убедить вас не обращать на них внимания, тогда как вы изо всех сил старались избавиться от них. Со стороны может показаться, что эта борьба зашла в тупик, однако за этим видимым затишьем скрывалась острая напряженность. Когда паразиты ушли (или, точнее говоря, когда их изгнали), система обнаружения паразитов вышла из-под контроля.

Первый урок исследования с целью определения оптимальной дозы паразитов, которое провел Дэвид Причард, состоял в том, что Джон Тертон, предположительно заразивший себя 250 личинками анкилостомы в 70-х годах, либо преувеличил количество личинок, которые ввел себе через кожу, либо просто был «крепким орешком». У одной женщины-добровольца, которой без ее ведома ввели 100 анкилостом, появилась ужасная сыпь ^[191]. Она испытывала острые приступы диареи и рвоты. После лечения противогельминтными препаратами эта женщина прекратила участие в исследовании.

Организму человека было трудно принять даже 50 личинок анкилостомы — как оказалось, именно столько принял Причард. Из-за боли в животе и диареи он также вынужден был уничтожить свою колонию анкилостомы. Оставшиеся восемь участников прошли все двенадцать недель исследования. У тех, кому ввели самую маленькую дозу (десять личинок), симптомов почти не было.

Ученые продолжили работу с дозой в десять личинок анкилостомы. Они привлекли 30 человек, страдающих сенной лихорадкой, к участию в рандомизированном слепом плацебо-контролируемом исследовании, и заразили анкилостомой половину из них ^[192]. Участникам исследования, не получившим гельминтов, давали гистамин, чтобы имитировать у них знаменитый зуд, проявляющийся в случае заражения анкилостомой. («Это ни с чем не сравнимое ощущение», — так описывает этот зуд Причард.) Испытуемые хорошо перенесли присутствие гельминта. Их аллергия не усилилась. Кроме того, Причард увидел зачатки (всего лишь слабый намек) того регуляторного иммунного профиля, который Майзелс видел у мышей, а Язданбакхш — у габонских школьников. Однако эти изменения никак не влияли на реальные симптомы.

Затем было проведено двойное слепое плацебо-контролируемое исследование с участием 32 астматиков ^[193]. Анкилостома мигрирует сквозь легкие, и ученые опасались, что прохождение гельминта по легким может ухудшить симптомы астмы. Тем не менее астма у добровольцев не усилилась. Причард зафиксировал совсем незначительные улучшения — настолько незначительные, что нельзя было исключать их случайный характер. И все же участники исследования были в восторге от исчезновения сенной лихорадки. После завершения исследования многие из них решили сохранить гельминтов.

В целом, хотя данное исследование продемонстрировало безопасность введения личинок анкилостомы, его результаты оказались ниже ожидаемых. Может, участники исследования были носителями гельминтов недостаточно долго? Или они приняли слишком мало личинок?

В Папуа — Новой Гвинее у каждого человека было в среднем 23 взрослых гельминта, причем состав этого «коллектива» понемногу обновлялся. Отдельные анкилостомы постоянно проходят цикл развития в организме человека. По всей вероятности, Причарду необходимо было имитировать этот непрерывный процесс повторного заражения, чтобы извлечь пользу из заражения гельминтами.

«Возможно, это была ошибка, — сказал Джон Бриттон, имея в виду размер одноразовой дозы личинок. — Теперь я сожалею, что не принял двадцать пять».

Причиной может быть и то, что современные британцы, не зараженные гельминтами, просто не могут выдержать заражение анкилостомой в количестве, необходимом для изменения работы их иммунной системы. В местах повсеместного распространения анкилостомы люди постоянно подвергались повторному заражению. А в ходе экспериментов с животными, продемонстрировавших явные преимущества заражения анкилостомой, грызуны получали дозы личинок, которые могли бы убить человека. Фитцсиммонс, принимавший участие в этом исследовании, сказал: «Возможно, мы не смогли перенести это лекарство». А вот еще одно возможное объяснение: гельминты не способны вылечить уже возникшее аллергическое заболевание. Если оставить в стороне эксперименты с животными, результаты исследования по теме гельминтов и аллергических заболеваний у людей однозначно свидетельствуют о том, что паразитарная инфекция предотвращает возникновение аллергических заболеваний, но не всегда лечит эти заболевания после их появления.