Сияние Черной звезды - читать онлайн книгу. Автор: Елена Звездная cтр.№ 38

И Властитель Эрадараса посмотрел мне в глаза с той ледяной решимостью завершить начатое, на которую был способен только он.

– Нет! – не менее решительно отреагировала я.

Он ответил усмешкой и, вновь склонившись к моим губам, вкрадчиво прошептал:

– Ты – мне жена, нежная моя, и там, в храме Матери Прародительницы, ты поклялась исполнить свой долг. И я ждал долго, любовь моя, слишком долго.

Одновременно с его словами я ощутила, как одна рука кесаря властно легла на мой затылок, вторая столь же ласково, но непреклонно двинулась вниз по моему телу…

Судя по всему, мою девичью честь ждала пренеприятная встреча с супружеским долгом.

– Пренеприятная? – Кесарь тихо рассмеялся. – Уверена?

И от его прикосновения меня бросило в жар!

В пламя, в самый эпицентр бушующего лесного пожара, куда-то туда, где я, задыхаясь, широко распахнутыми глазами смотрела в ледяные глаза кесаря, отражающие судорожно хватающую воздух меня и холодный интерес жестокого бога Рассветного мира, отстраненно играющего с ощущениями своей игрушки.

– Отстраненно? – переспросил Араэден, ловя губами мой стон. – О нет, желанная моя, это не отстраненность, это обреченная на провал – и я отчетливо осознаю это с каждым твоим стоном – попытка устоять. Но ты – лети, я буду рядом…

Я не полетела, я воспарила куда-то под облака, и даже выше – к звездам. К ослепительно взрывающимся звездам, в сиянии которых мне стало хорошо, как никогда. И становилось лишь лучше с каждым мгновением…

Охватившее все мое тело чувство было всепоглощающим. Сладким, томительным, упоительным, ярким, сметающим мысли и эмоции, оставляющим лишь ощущения. Ощущение прохлады постельного белья на обнаженной разгоряченной коже, ощущение силы кесаря, сжимающего в объятиях, ощущение поцелуев – пьянящих, головокружительных, бесстыдных, непристойных, лишенных всех границ приличия в сущности и проникновенных настолько, что меня снова и снова бросало в пламя взрывающихся звезд.

– И как кесарь целуется? – прозвучал в памяти чей-то вопрос.

И кажется, мой ответ:

– Триста лет опыта…

* * *

В какой-то момент я осознала себя лежащей на плече кесаря, который нежно, ласково, успокаивающе переплетал наши пальцы, целуя мои волосы и оставаясь напряженным как струна. Во мне же напряжения не осталось вовсе. Тяжело дыша, я ощущала боль в сорванном от стонов и криков горле, головокружение от все еще охватывающего, присутствующего где-то внутри ощущения полета, слабость, усталость и в то же время… удовольствие с привкусом стыда, отчаяния и предчувствия чего-то, что неизменно ждало впереди.

– Это ведь не было исполнением супружеского долга, не так ли? – хрипло вопросила я.

– Нет, нежная моя, не было, – вдохнув запах моих волос, ответил кесарь. – Я не настолько в отчаянном положении, чтобы взять тебя против твоей воли.

Хотелось спросить: «А что тогда это было?!» Но спрашивать не пришлось, Араэден, как и всегда прочитав мои мысли, тихо ответил:

– Пробуждение твоей чувственности, Кари. И ты оказалась очень-очень-очень чувственной…

Появилось безумное желание прикрыться, спрятаться, сжаться. Кесарь, считавший и это желание, мгновенно укрыл теплым покрывалом, продолжая прижимать мое обнаженное тело к своей обнаженной груди и не позволяя при этом отодвинуться.

Пребывая в полном смятении от случившегося, постаралась просто не думать. Вообще не думать. В принципе решила, что подумаю об этом завтра или в ледяной ванне… в ледяной ванне будет вернее всего, а чтобы отвлечься, решила чисто по-женски прицепиться к словам:

– Пробуждение?

– Да, – продолжая целовать мои волосы и нежно гладить пальцы, ответил кесарь, – первый этап.

От слова «первый» мне стало одновременно и холодно… и в то же время как-то очень жарко.

– П-первый? – переспросила я.

Император не ответил, лишь сильнее прижал меня к себе, и его губы переместились с волос на обнаженное плечо, покрывая его десятками поцелуев, и от одного этого там, где вроде все уже успокоилось, начала разливаться сладкая истома.

– Очень чувственная, – хрипло прошептал Араэден. – Но лично мне без ледяной ванны лучше не продолжать.

Он ласково и бережно высвободил меня из своих объятий, укрыл, а затем с постели сошел сразу в портал, от которого повеяло безумным холодом… кажется, там не ледяная ванна, там целый океан ледяной воды.

А я осталась. Обнаженная, уставшая, наполненная чувством удовлетворения, смешанным с чувством безумного отвращения к самой себе.

Повернувшись на бок, обняла подушку и уставилась невидящим взглядом в пустоту, ощущая, что утомленный любовными утехами организм, практически наплевав на мои моральные терзания, медленно, но верно погружается в сон.

Но разум был категорически против!

Разум наследницы Оитлона имел привычку анализировать как происходящее, так и собственные ощущения и переживания. И анализ произошедшего меня не радовал. Вообще. Я слишком отчетливо понимала, что сейчас произошло. И к чему это приведет в будущем.

Человек привыкает ко всему. Ко всему абсолютно!

Когда я впервые присутствовала на допросе – меня вырвало, а едва все закончилось, я спряталась за угол, села и, обняв плечи, едва не выла от жалости к тому человеку, которому только что на моих глазах переломали все кости. Во второй раз была только тошнота и отголосок жалости, но вместе с тем четкое понимание – если уйду, поддавшись чувствам, могу упустить что-то важное, деталь, которая окажется нужной для расследования, зацепку, что позволит спасти жизни других. Я раз за разом напоминая себе о долге и выдержала весь допрос до конца. В третий – уже едва ли думала о том, кому вырывали ноготь за ногтем, чувства жалости больше не было, было осознание важности моего присутствия, желание узнать ответы на вопросы. И все.

Человек – существо приспособляемое. Столкнувшись с преступлением впервые, он приходит в ужас, разум едва ли принимает происходящее. Но сталкиваясь с чудовищными вещами снова и снова, человек адаптируется и даже самое страшное преступление начинает воспринимать нормой.

А теперь главный вопрос, Катриона Ринавиэль Уитримана: как быстро ты сочтешь нормой постель кесаря?!

Меланхолично взглянув на обнимаемую мной подушку, пришла к неутешительному выводу – уже сочла. Я давно воспринимаю его постель как свою собственную, его дом – как свой дом, его империю… Продолжать глупо.

Вспышка портала, прогнувшаяся под вернувшимся кесарем кровать, его холодное тело, устроившееся вплотную, но поверх одеяла.

– Я холодный, – объяснил Араэден, притягивая меня ближе и снова зарываясь лицом в мои волосы.

– Ледяной, – на выдохе поправила я.

Он усмехнулся и действительно ледяными пальцами осторожно коснулся моей руки, скользнул вниз по запястью, пока не накрыл мою ладонь собственной, большой и сильной, в очередной раз заставив осознать, насколько я маленькая и слабая по сравнению с ним.