Москалёв. Новобранец космической пехоты - читать онлайн книгу. Автор: Игнат Коробань cтр.№ 37

Вот те на! А нас мыли только в холодной воде. Впрочем, это было объяснимо. Новобранцев закаляли. Всё правильно. Но мне и в голову не приходило, что то место, где мы мылись, может быть настоящей баней.

Пьяная гурьба, завывая популярную песню, ввалилась в баню. Последним, запинаясь, вошёл лейтенант, едва не выронив поднос, и закрыл за собой дверь. Помывка планировалась без разделения моющихся по половому признаку. Я сплюнул, поёжился от начинавшего пробирать холода, вышел из кустов и направился в штаб.

Как бы там ни было, но дело «неизвестного солдата» было закрыто. Худовский завтра отправится в полк моего дядьки, а я смогу спокойно служить здесь. Вернувшись в дежурку, я открыл дверь комнаты отдыха. Заправленная кровать стояла у окна и звала прилечь. В самом деле. То, что начальство загуляло, вовсе не значило, что бедный Игорюша должен не спать всю ночь. Я с чистой совестью завалился в кровать и сразу же уснул.

Проснулся я от бьющего через окно солнечного света. Потянувшись, я глянул на настенные часы. Половина восьмого утра. Полтора часа, как в полку произведён подъём и как раз время завтрака. Я вышел из комнаты отдыха в дежурку. Дежурного офицера не было. И, судя по тому, что с подъёмом меня никто не разбудил, он в штабе не появлялся с того самого момента, как его вызвал командир полка обслуживать пьянку. Я пожал плечами и пошёл в столовую.

Наша рота как раз только что прибыла для приёма пищи. На раздачу я зашёл вместе со своими товарищами.

— Ну, как тебе двое суток в наряде? — спросил Ероха, стоявший вместе с Васяном рядом со мной в очереди.

— Сонно, — лениво ответил я. — И тошно.

— Это как? — не понял Ероха.

— А вот так, — я указал пальцем на порционный студень, стоявший на раздаче в маленьких блюдечках.

Ероха взял в руку блюдечко со студнем и повертел его в руках.

— Ну и причём тут холодец? — спросил он, поставив блюдце себе на поднос.

— Притом. Я лично вчера присутствовал при кончине этих хрюшек. Там мяса было с полтонны. А всё, что досталось новобранцам, это холодец из свиных маслов.

— Ну и что? Может, потом дадут. В супе, там… или с кашей.

— Размечтался.

И я в двух словах рассказал Ерохе и Васяну про ночную гулянку. Выслушав меня, Ероха хмыкнул и поставил блюдце с холодцом обратно на раздачу. Заболтавшись, мы замешкались на раздаче и нас стали подгонять стоявшие позади новобранцы. Мы поспешили поставить на подносы тарелки с кашей и кружки с чаем и направились к столу. Усаживаясь, Васян сказал:

— Теперь понятно, что они там грузили.

— Кто грузил? — спросил я.

— Да понимаешь, — ответил Васян, — встаю вчера ночью по нужде, гляжу, а возле окна стоит дневальный и смотрит куда-то. Увидел меня и спрашивает: «Что делать?». Я не понял, а он рукой в окно показывает и говорит: «Смотри». Я рядом с ним встал и смотрю, куда он показывает. Из окон казармы-то столовую хорошо видно. И вижу, как какие-то типы подогнали флаеры, выносят из столовой непонятные свёртки и грузят их в багажники.

— Много было флаеров? — спросил я.

— Четыре, — ответил Васян, не отрываясь от тарелки с кашей. — Причём на одном было написано: «Головидение». Другой — джип. Наверное, генеральский. А ещё один, чёрный лимузин с синей мигалкой.

— Понятно, — заключил Ероха. — Уехали наши хрюшки. В жареном и копчёном виде. А чтобы оправдать убыль поголовья, нам этот холодец сегодня подсунули.

Я оглядел обеденный зал. Новобранцы уплетали холодец за обе щёки, радуясь неожиданному деликатесу.

— А что дневальный? — спросил я, приканчивая кашу.

— Да ничего. Посмотрел в окно и вернулся на своё место у входа в казарму, — ответил Ероха. — Я ему предложил сообщить дежурному, что в столовой кто-то орудует, но он решил, что не стоит.

— Правильно решил, — ухмыльнулся я.

Позавтракав, я пошёл к главным воротам. Дежурный, судя по всему, ещё дрыхнет после вчерашней попойки, значит встречать командира полка придётся мне. Однако, я напрасно ожидал прибытия командира. Уже собрались все офицеры полка, развод должен был начаться десять минут назад, а полковника всё не было. Стало быть и он тоже болеет с похмелья. Вероятно, до обеда его не будет. Я с досадой плюнул себе под ноги и ушёл в дежурку.

Развод в тот день проводил начальник штаба полка. Копы вынесли из выделенных для них кабинетов папки с делом «неизвестного солдата», погрузили их в полицейский флаер и уехали.

Полковника не было целый день, а Карл пришёл только после обеда. Спросив, всё ли в порядке и услышав мой утвердительный ответ, он завалился спать в комнате отдыха. Вечером я сменился с наряда и пошёл на ужин, после которого нам снова показали выпуск голоновостей, посвящённый закрытию дела «неизвестного солдата». Хмурая репортёрша с красными глазами и растрёпанными волосами сообщила, что командование пятьдесят шестого учебного полка и военная полиция приняли все необходимые меры по данному делу и жители посёлка Гадюкино впредь могут спать спокойно. Судя по её внешнему виду и осипшему голосу, она тоже мучилась похмельем.

На следующий день после развода командир полка задержал на плацу нашу роту. Подойдя к нам, он скомандовал:

— Рядовой Подцонов! Выйти из строя.

Сява послушно вышел.

— Рядовой Подцонов, — отчеканил полковник. — Объявляю вам десять суток ареста. На гауптвахту шагом марш!

Неожиданно. И без объяснения причин. Но Подцонов, похоже, причину прекрасно знал, потому, что немедленно принялся протестовать:

— Я же всё сделал! Я же не виноват, что он…

Но командир полка не дал ему договорить:

— Двадцать суток ареста.

— Но я же… — не унимался Подцонов.

— Тридцать суток ареста.

Подцонов наконец понял, что протесты ни к чему хорошему не приведут и замолчал.

— Не слышу! — рявкнул полковник.

Подцонов встрепенулся, вытянулся по стойке «смирно» и чётко ответил:

— Есть.

— Пшёл! — прикрикнул командир полка.

Подцонов развернулся, строевым шагом покинул плац и пошёл сдаваться на гауптвахту. Это было странное событие. Обычно при назначении ареста командир, налагающий его, указывал, за какой проступок новобранец направляется на гауптвахту. А тут просто так, ни с того, ни с сего, посадили на целый месяц. Правда, командир полка хотел посадить его всего на десять суток, а ещё двадцать Подцонов сам себе выпросил пререканием, но понятнее суть произошедшего от этого не стала. Впрочем, я не сильно задумывался об этом. Командир полка избавил меня от необходимости общаться со стукачём как минимум на месяц, что меня радовало. Я решил отнестись к этому событию как к подарку судьбы и выбросил его из головы.