Аратта. Книга 3. Змеиное Солнце - читать онлайн книгу. Автор: Мария Семенова, Анна Гурова cтр.№ 83

— Не надо горячиться, — качнул головой вождь ингри. — Сначала тризна, остальное — потом. Обещаю, Фарейн не навредит телу моего друга Изгары… А сейчас прости — я должен проследить, чтобы в сани с телами Мины и Кежи была положена их доля взятой с боя добычи — луки, мечи, доспехи…

— Послушай, — нахмурился Илень, — Кежа был храбрым бойцом и довел до конца дело, которое хотели бы исполнить мы все. Он убил проклятого Джериша, и мне не жалко для него хоть всего, что мы собрали на поле боя! Но… друг, не держи на меня зла — твоя Мина была заодно с Джеришем. Она зарубила твоего побратима у меня на глазах!

— Да, — безразлично кивнул Учай. — Она пошла против меня. Против нас. Но разве ее братья и воины рода Карью запятнали себя предательством? Они храбро сражались за меня. Так зачем бесчестить целый род из-за одной лживой девки? К тому же я не хочу, чтобы Мина являлась ко мне по ночам из-за Кромки, требуя схоронить ее как должно. Пусть забирает в Дом Дедов и свою, и мою долю добычи. Это будет мой последний подарок ей.

— Хорошо, пусть так, — буркнул Илень. — Ты щедр. Это твое дело. Но ты запомнил мои слова — никто не должен коснуться Изгары!

— Конечно. И кстати, прикажи своим дривам быть подле костров, когда начнется обряд.

* * *

Крада находилась примерно в полете стрелы от городских стен. Местные жители, за исключением немногих доверенных лиц из пешей стражи, сюда не допускались. Еще при Киране здесь были отрыты и укреплены камнями ступени, ведущие на широкую площадку, где сейчас должны были запылать священные костры.

Погребение полагалось проводить перед самым рассветом, чтобы души погибших вознеслись к Исвархе с первыми лучами восходящего солнца. Приготовления начались еще с ночи. Холм окружили дривы с горящими факелами, так что на ступенях, по которым поднимали тела убитых, стало светло как днем. Мертвых арьев, обряженных в лучшие доспехи, уложили на поленницы, и жрецы в лисьих шубах, с золотыми подвесками в виде лика Исвархи на груди, начали медленно обходить их, поливая дрова маслом и сопровождая священнодействие мрачным торжественным пением.

Когда пение смолкло, из толпы стоявших в отдалении придворных вышел Фарейн. Как градоначальник и самый знатный из оставшихся в живых арьев, он взял факел и обошел все костры, поджигая их один за другим. Пламя мгновенно взметнулось в чуть сереющие небеса, загудело, завыло, воздух задрожал от жара, заставляя присутствующих пятиться. Потом вокруг раздалось дружное «ах!» — пламя самого высокого костра, на котором лежало тело Джериша, изменило цвет и исторгло в небо снопы искр. Вновь запели жрецы, провожая души героев к их небесному прародителю.

Учай, стоявший рядом с наместником, недовольно поглядывал на потрясенные лица допущенных на краду именитых дривов, которые отродясь не видывали ничего подобного. Ему вспомнился жрец Хаста, который однажды что-то бросил в костер, и тот начал точно так же плеваться искрами. «Надо будет узнать, что жрецы сыплют в огонь, — подумал он. — Мне оно тоже пригодится…»

Но что бы там ни думал Учай, а действо понемногу захватило и его. Вскоре он перестал вертеть головой и не мигая уставился в огонь. Любое пламя, хоть с искрами, хоть без, с детства завораживало его. Еще там, в доме на берегу Вержи, он любил подолгу глядеть в багровеющее нутро каменки, наблюдать за языками пламени, пожирающими крепкие поленья. Глядел, как чернела и скручивалась береста, как твердое дерево превращалось в серую золу и хрупкие уголья, и его ладони потели, а сердце почему-то колотилось быстрее. Порой ему казалось, что он видит пляшущих на сгорающей растопке огненных духов. В детстве он пытался разговаривать с ними, но насмешки братца Урхо заставили его отвратить взор от тех, кто живет в пламени. И он почти забыл о них — когда бы не она.

Учай вспомнил залитый огненным заревом небосвод и темноволосую деву с неисчислимой вороновой свитой… Тонкие нежные пальцы ее рук и черные могучие крылья в полнеба. Глаза, от которых его кровь бурлит и превращается в пламя. Вечный огонь, не требующий ни растопки, ни горючей земли, сжигающий и возрождающий к жизни.

«Эта жертва — тебе», — шептал Учай, глядя, как столп пламени, меняя цвета, течет в небеса, взвивается и плещется над высокой поленницей Джериша, будто царское знамя. Жрецы пели, тревожа рассветное небо. Служки, выстроившиеся у них за спиной, подтягивали слова торжественного песнопения, так что Учай невольно заслушался, хоть и не понимал их языка.

«Надо, чтобы в честь моей милостивой и грозной покровительницы слагались и пелись такие же прекрасные славословия, — думал он. — Скажу Зарни, пусть сочинит. Тут нужны такие слова, такие…»

Он не смог даже себе ответить, какова должна быть эта хвалебная песнь.

Учай кинул взгляд на стоявшего рядом Фарейна. Тот, похоже, мерз в своей шубе и старался держаться поближе к кострам, заступив за очерченную жрецом черту. Вождь ингри глядел, как арий шмыгает носом и зябко ежится, кутаясь в меха, как устало и равнодушно глядит на пылающие тела вчерашних соратников, явно желая, чтобы костры поскорее прогорели и можно было уйти. «Чужая жизнь ничего для него не стоит, — подумалось Учаю. — А чего стоит своя? Заслуживает ли вообще такой человек права на жизнь? Впрочем, разве не я — карающее оружие в еедеснице? Значит, мне и решать, кому здесь жить, а кому — нет! Я пришел сюда и совершил то, что желал совершить. И теперь должен закончить начатое… Ведь так?»

Мысли его метались, в груди давило. Учай чувствовал, что должен нечто сделать. Но что?

Он опустил взгляд и принялся глядеть, как огонь пожирает облитые пахучим маслом погребальные пелены, в которые было обернуто тело Джериша. И его, своего врага, и неверную Мину он отдал Богине — но, видно, не угодил?

«Я лгу сам себе! — озарило вдруг его. — Я твердил, что убиваю в дар Прекраснейшей, но на самом деле прикончил их ради мести. Я и так убил бы их. Это плохой дар…»

Учай умоляюще поглядел в темные небеса, куда улетали искры костров.

«Подай мне знак, возлюбленная госпожа! Чем мне порадовать тебя?»

В этот миг лежащее на поленнице тело Джериша вдруг дернулось. Послышался треск, и труп сел, продолжая гореть разноцветным пламенем. Среди арьев, дривов и ингри, наблюдавших за погребением, волной пронесся вздох ужаса. Люди невольно шарахнулись прочь от костров. Только Учаю внезапно стало легко. Будто нечто только что сжимало его сердце, а теперь отпустило.

— Смотрите! — закричал он в полный голос. — Он не может обрести покой! Пламя не принимает его! Ибо те, из-за которых погиб храбрый Джериш, — здесь, среди нас! И они не понесли заслуженную кару!

Фарейн повернулся к кричащему юнцу, сообразил, что происходит, попытался выхватить меч, но опоздал. Учай рысью прыгнул на него, сшиб с ног, навершием подаренного ему накхского кинжала ударил в висок. А потом, ухватив за длинные золотистые волосы, потащил к костру.

— Илень! — крикнул он. — Остальные — ваши! Отдайте их богам!

Едва пришедший в себя Фарейн попытался схватить Учая за руки. Но тот ткнул его лицом в огонь и, резко оттянув голову взвывшего от боли наместника, всадил кинжал ему в горло. Кровь хлынула из глубокой раны.