Идеальное отражение - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Казаков cтр.№ 92

Бритоголовый поднялся из снега, а дубль осёкся на полуслове.

Теперь он даже не мог отступить, обратиться в бегство, не подставив нам спину, и ему оставалось одно — сражаться.

— Отлично… — прошептал я, когда Синдбад пробежал очередной отрезок и заговорил его «карташ».

Я рванул с места, изображая хромоногого спринтера, и вдруг осознал, что теряю контроль над собственным телом. Перед глазами поплыло, сигналы от имплантов перестали ощущаться, и знакомый серый туман возник на краю зрения. Всё ясно, я подошёл слишком близко к дублю, и наши внутренние информационные системы начали взаимодействовать.

Стоит мне поддаться, ослабеть, и они сольются в одну…

— Не-е-ет! — заорал я, до крови прикусывая губу. — Только не сейчас!

— Ты куда?! — завопил Синдбад, и я понял, что промчался мимо того места, где должен был залечь, и продолжаю бежать туда, где возится, пытаясь встать, человек в потрепанной броне.

В той броне, что ещё трое суток назад была моей!

Будь дубль в порядке, он бы срезал меня одной очередью, но он испытывал то же чувство раздвоенности. Я видел, как трясутся его руки, как ходит ходуном зажатый в них «Шторм», как мотается туда-сюда голова.

На мгновение я перестал видеть что-либо вокруг, превратился в облачко газа, плывущее где-то в неведомых безднах, в коммутатор, через который проходят два разнонаправленных, перебивающих друг друга потока мыслей:

«…надо подняться… Не падай, сука!… Всего триста метров, может, я успею?… Где эта чёртова «мегера»?… Путь должен быть пройден до конца… Ты сдохнешь, падаль, даже если…»

В этот момент я знал, что дубль не врал нам, что он и вправду полагал, будто, войдя в породивший его «Мультипликатор», сгинет без следа. Но это не означало, что он прав, что у тех, кто создал и запрограммировал похожую на меня марионетку, на самом деле такие планы.

Им вполне могло понадобиться ещё одно идеальное отражение…

Что-то холодное и колючее со всего размаху ударило меня в лицо, и я сообразил, что упал лицом вперёд.

— Лис!!! — донёсся издалека отчаянный вопль Синдбада.

Я поднял голову и обнаружил, что дубль стоит в нескольких метрах от меня — высокий и тощий, на правой щеке небольшой шрам, а нос вызывающе торчит. В этот момент мне показалось, что я и в самом деле смотрюсь в зеркало, в необычное, волшебное зеркало, которое лежащего человека показывает стоящим.

Человека… Человека ли?…

Дубль улыбнулся украденной у меня улыбкой и начал поднимать ИПП, не обращая внимания на свистящие вокруг пули. Синдбад в этот момент, похоже, настолько поддался эмоциям, что утратил всякое представление о том, что такое спокойная, меткая стрельба.

Или он тоже смотрел в лицо тому, кто был его целью, и не мог заставить себя попасть?

Я с необычайной чёткостью видел, как дрожит палец, лежащий на спусковом сенсоре, как недоумение, смешанное со злостью, стоит в карих глазах, которые я с самого детства наблюдал в зеркале. И ещё я боролся с оцепеневшим, утратившим подвижность телом, тяжёлым, как сырая колода, пытался вернуть жизнь в застывшие мускулы, чтобы перекатиться в сторону, вскинуть «мегеру»…

И в один момент у меня всё получилось.

Заскрипел снег, набиваясь в щели боевого костюма…

Фигура дубля перевернулась в моих глазах…

Он вроде бы сделал какое-то нелепое, корявое движение, направляя «Шторм» куда-то вверх…

Я закрыл глаза и выстрелил.

Проникавшие под опущенные веки голубоватые отсветы погасли, и я понял, что «Мультипликатор» погас. А в следующий момент на меня гигантским, усеянным шипами и зазубринами молотом обрушилась боль. Смяла в лепёшку и швырнула в чёрный водоворот из ядовитой, кипящей, зловонной жидкости.

Меня крутило и мотало, разрывало на части и собирало вновь, будто во время перехода через гипертоннель, но только в этот раз я находился в полном сознании и мог оценить все «прелести» мучений. Мне казалось, что сейчас я не выдержу и сдохну, через мою голову проносились водопады видений — воспоминания из прошлого, события последних дней, какие-то вовсе незнакомые картинки.

Вдобавок ко всему я чувствовал странные, пульсирующие мысли, ощущал, как рядом постепенно угасает, умирает нечто, одновременно являющееся моей частью и невероятно чужеродное.

Что-то ударило меня по лицу, и я вывалился в обычный мир.

— Жив? — спросил Синдбад, занося руку для новой пощечины.

— Да, — скорее выдохнул, чем произнёс я. — Что… с ним?

Меня трясло, как в лихорадке, по телу гуляли волны ломоты, и непорядок наблюдался в имплантах — каждый выдавал сообщение о фатальной ошибке и при этом продолжал работать.

— Мёртв. Ты отстрелил ему ноги, а после такого выжить крайне сложно.

— Да? — Люди, шагавшие к нам с северо-запада, приблизились, и я смог определить, что их четверо, и что вооружены они «мегерами». — Надо спрятаться… сюда идут праведники…

— Проклятье! Но куда? — Синдбад принялся озираться.

— Юго-восток… подальше… чтобы убраться отсюда…

На ноги я смог подняться, а вот дальше сознание начало чудить, и восприятие разбилось на фрагменты: вот дубль лежит на снегу, напоминая разбитое на куски отражение — ноги отдельно, торс и голова отдельно, живота вообще нет, а всё вокруг залито кровью; вот мы тащимся по сугробам, идём торопливо, напрягая последние силы, и ногу мою дёргает болью; а вот мы уже валяемся в ложбине, а над нами, на холмике, возвышается убелённый метелью силуэт бронезавра…

— Ты их видишь? Видишь? — спрашивает меня Синдбад.

Я хочу ответить: «Да», поскольку импланты позволяют следить за четырьмя праведниками, приближающимися сейчас к телу дубля, но не могу, так как язык меня не слушается.

Я только понимаю, что они нас не видят, и это значит, что среди них нет проводника, и это хорошо. Напрягаюсь до хруста в шее, возвращаю себе контроль над мускулами и киваю, надеясь, что Синдбад это заметил.

Новый провал, и выясняется, что спутник тормошит меня, пытаясь поднять, и бормочет:

— Не спи, замёрзнешь. Сейчас зима, или ты забыл?

— Рыжим море по колено, — отвечаю я и тут прихожу в себя. — Ф-ф-фух…

Реальность бьёт меня по башке не так яростно, как глюки, но тоже весьма ощутимо: глубокая ночь, снег продолжает идти, свистит ветер, и в окрестностях никого нет.

— Мать моя… — шепчу я, обнаруживая, что с момента боя с дублем прошло три часа. — Они ушли?

— Вроде как да. Я хотел бы у тебя уточнить.

— Пойдём, посмотрим, что с ним. — Я поднимаюсь на ноги.

Конечности слушаются меня с трудом, но всё же слушаются, и мысли текут пусть вяло, но связно. Я шагаю неспешно, дышу полной грудью и с каждым вдохом-выходом понемногу прихожу в себя.