Должность во Вселенной. Время больших отрицаний - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Савченко cтр.№ 59

И промелькнул в нем сейчас

а в умах главного инженера и директора главенствовал один мотив: MB.

Меняющаяся Вселенная. Мимолетная. Мерцающая. Событийная… О ней, когда заказывали проект, не знали.

«И она игнорирована там, – думал Корнев. – Обыкновенно, как во всех земных начинаниях, даже самых крупных, игнорируют космичность нашего бытия. То, что мы на маленьком шарике-планете мотаемся вокруг горячей звезды и мчим вместе с нею черт знает куда со страшной скоростью. Окажись вдруг, что Земля плоская и стоит на трех китах, у земных архитекторов не изменилась бы ни одна линия в чертежах. А у нас можно ли так?..»

Александру Ивановичу, в общем-то, нравился проект. Он был созвучен его натуре своим размахом, лихой экстраполяцией того, как можно раскочегарить дела в Шаре на основе достигнутого. Он понял и то, что Зискинд рассказал, и то, о чем тот предпочел умолчать. Но… в сущности, и от проекта, от сегодняшнего доклада Корнев ждал-надеялся, что подскажется ему некая идея, как лучше, глубже внедриться в MB, забрезжит что-то от увиденного и услышанного, заискрит… Нет, ничего не забрезжило и не заискрило. Да, разумеется, и на крыше Шаргорода была стартовая площадка с аэростатными кабинами, станция зарядки баллонов, лебедки – странно, если бы этого не было! Но все это не то, не то, не то!..

А Валерьян Вениаминович и вовсе чувствовал себя неловко, избегал встречаться взглядом с Зискиндом. Ведь это он если и не инициировал, то, во всяком случае, понукал главного архитектора проекта Шаргорода – и чтоб на всю катушку, на полный разворот возможностей. Более того, это он, Пец, в своей «тронной речи» высказал великий тезис, что именно неоднородное пространство-время нормально во Вселенной, а следовательно, и жизнь в нем. Вот Юрий Акимович и разворачивает – в соответствии с его, Пеца, идеями и понуканиями – картину нормального бытия в Шаргороде. Ну, ясно, что бросать все и приниматься за реализацию проекта – невозможно в любых случаях; но если до открытия MB можно было хоть рассматривать это как перспективу, намечать пути перехода, то теперь… проект просто надо топить. Удушить подушками. Хорошо еще, что он пока на бумаге, не в бетоне. Нельзя дать этой «ереси» завладеть мыслями, пока не разобрались с MB.

«Не с MB, – поправил себя Валерьян Вениаминович, – а с местом в ней всех наших работ и дел, нас самих. Как ни мало мы в нее пока проникли, но увидели что-то такое… Как тогда Александр-то Иванович воскликнул: „Если все так страшно просто, так ведь это же просто страшно!“ А еще этот доклад Любарского о турбуленции… Проект Зискинда всем хорош, кроме одного: он построен – как и почти все в нашей жизни – на абсолютизации человеческой выгоды, человеческого счастья. Что хорошо и выгодно людям, то хорошо вообще. Вот с этим как раз и надо разобраться…»

IV

– Максимум информации в минимуме материала… – повторил, поднимаясь с блокнотом в руке, начплана Документгура. – То есть потребуются работники высокой квалификации, так, Юрий Акимович? А я вот что прикинул. Пусть в вашем Шаргороде половина – гости, командированные, а половина, так сказать, долгожители. Контингент первых сменяется примерно трижды в сутки – и прежде, чем снова забраться в Шар на полгода, люди эти хоть несколько дней проведут на земле. Многие и вовсе не вернутся. Для долгожителей, как ни странно, получается похоже: современный горожанин ежегодно покидает свой город на несколько недель. То есть как бы люди ни были привязаны к Шаргороду и НПВ, по земному счету они куда больше времени проживут не там. А это значит, что для загрузки Шаргорода стотысячным населением надо иметь в штате несколько миллионов работников высокой квалификации. Не объясните ли, где их взять? – И он сел.

– И как доставлять в наши места ежесуточно от трехсот до четырехсот тысяч человек? – снова включился Бугаев. – Да столько же вывозить? Нет, ввод в башню у вас прекрасный и все это пропустит – но Катагань?! Ведь это, я извиняюсь, побольше, чем осиливает Москва посредством восьми вокзалов, четырех мощнейших аэропортов и десятка автостанций. А, Юрий Акимович?

– Послушайте! – Зискинд начал терять терпение. – Я же говорил, что мы исследовали и доказывали возможность. Ваши вопросы выходят за пределы обсуждения проекта. В принципе, можно перепроектировать и Катагань.

– Ну ясно, – сказала Люся, – товарищи нулевой месяц занимались в свое удовольствие архитектурной фантастикой. Я так и предчувствовала.

– Нет, почему же, здесь есть выход, и я не понимаю, почему вы, Юра, темните, – сказал Корнев. – Атомное горючее регенерируется, стоки и отходы тоже… а демографические процессы в Шаргороде разве нельзя пустить на замкнутый цикл? Есть родовспомогательное отделение, ясли, детсады, школы… Нет проблем для организации техникумов и институтов – и при среднем ускорении шестьсот те миллионы специалистов, которые волнуют нашего начплана, можно наплодить, вырастить и обучить за земные месяцы..

– Ну знаете, товарищи! – нервно воскликнул Документгура. – Так мы договоримся…

– И опять вопрос: куда потом эти миллионы девать? – не унимался Бугаев. – Как в те же несколько месяцев обеспечить их жильем и работой?

– Никуда не девать, – вел свое Корнев, – в Шаре идеальные условия регуляции населения. Чем старше обитатели, тем активнее нужно их перемещать на жительство выше, где жизнь летит все быстрее… И так до крематория при АЭС на крыше. С выдачей пепла на оранжереи. Пятое поколение, десятое….надцатое – а далее людям Шаргорода и вовсе покажется диким, ненужным появляться на земле, в однородном мире, где все будто застыло, никакого движения мысли, где живы и здоровы друзья и родичи их прапрапрапра… и так далее бабушек и дедов. Какой интерес с ними общаться?! Ведь так, Юрий Акимович?

– В конкретных аспектах не совсем, – ответил главный архитектор. – Но в целом… логика освоения НПВ неизбежно приводит нас к нужде в людях, для которых Шар – нормальная среда обитания, а мир вне его – пустыня. Уверен, что вы, Александр Иванович, понимаете это не хуже меня.

– Да нет, бодяга какая-то! – главприборист Буров замотал головой, будто отгоняя мух. – Это же социально непредсказуемая ситуация. Они ведь после десятого поколения, а то и раньше, станут на нас смотреть, как на троглодитов!

– Н-да, действительно, Людмила Сергеевна, вы правы, – сказал начплана. – Сады Семирамиды. Нулевой месяц работы АКБ! – Он взялся за голову. – Тут распекаешь людей за потерянные часы…

– Это называется оторваться от жизни, – сказал Бугаев. – И людей за собой повели, Юрий Акимович!

– Не я ли говорила вам, Валерьян Вениаминович, – торжествующе повернулась к директору Люся, – что не следует так высоко помещать архитекторов. Ведь это действительно не проектирование, а научное рвачество какое-то: сотворить на чужих спинах роскошный проект – а там хоть трава не расти!

Это уже был перебор. Сотрудники АКБ возмущенно зашумели. Зискинд выпрямил спину, закинул голову, несколько секунд рассматривал собравшихся – будто впервые увидел.