Должность во Вселенной. Время больших отрицаний - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Савченко cтр.№ 35

Шагая вниз, Александр Иванович не отказывал себе и в удовольствии полюбоваться милой его сердцу балетной, гармоничной какой-то ладностью движений работающих в НПВ; даже останавливался понаблюдать время от времени. Отступал ли человек, чтобы принять в гнезда опускаемую краном часть стены, завинчивал ли гайки, налегал ли на дрель, подтягивал ли сварочный кабель – во всех действиях была упругая сбалансированность, спокойная, степенная гибкость. «Ну как рыбы в воде, а! Знают НПВ уже не умом, а телом».

Да, пожалуй, так: работники чувствовали неоднородное пространство вокруг себя, как воду, были уверенными пловцами в переменчивом море материи. Эта сбалансированность, чувство пространства как упругой среды сохранялись у них и когда они возвращались в однородный мир, сохранялись радовавшей глаз грацией и собранностью: по ним и в городе можно было отличить работавших в Шаре. «Великолепное все-таки существо человек! – думал на ходу Корнев. – Вот связь и координацию с трудом подгоняем к НПВ, электротехнику всю приходится на постоянный ток переиначивать. А человека переделывать не надо: присмотрелся, повертелся – и работает!»

На уровне К44, на последнем этаже кольцевого слоя-лифта, на его «днище», где собирали и отлаживали подъемный механизм, Корнев столкнулся с референтом Синицей.

– А где?.. – спросил главный инженер.

– На той стороне. Они вникают сами.

– И как?

– Они склоняются войти в положение.

– Что же ты их одних покинул? Они ведь непривычны. Не дай бог свернут свою превосходительную шейку… другого ж пришлют.

В просторном помещении с оконными проемами без рам вокруг Авдотьина сгрудились монтажники и наладчики. Судя по лицу зампреда, не он им доказывал, а они ему.

– А то шо ж я: утром ушел и утром пришел! – говорил один, трогая темным пальцем костюм Федора Федоровича. – Буду дома крутиться весь день как неприкаянный, жинке мешать. И думаю я там все время про эти кванты, как так получается?.. Оно мне надо! Перед сынишкой и то неудобно, ему в школе вон сколько задают. Работать надо с утра до вечера.

– Конечно, – поддержал другой работник, – так все привыкли: утром на работу, вечером с работы. Пусть нам задают, чтобы выходило на полный день. Оно и заработок, и дело хорошо движется.

– А иначе нужно десять смен в сутки, – вмешался третий, инженер, судя по виду. – Масса людей, обезличка, не с кого качество спросить.

– Все это так, – подал голос Авдотьин. – Но ведь вам придется находиться здесь фактически по многу дней – в отрыве от внешнего мира, без семьи, без удобств…

– О!.. – загомонили работники. – Это мы сами все обеспечим. Мы монтажники. Наш девиз: о себе не позаботишься – никто не позаботится!

– А шо касается семьи, дорогой товарищ, – снова вступил тот, с темными пальцами и зычным голосом, – то наш режим работы сказывается благотворно на семейных отношениях. Оч-чень благотворно! Во-первых, заработок – как у прохвессора. Во-вторых, жены, как известно, ценят нас не только за заработок… – Он конфиденциально склонился к зампреду. – Я не буду называть фамилий, но есть тут у нас один товарищ в летах… так ведь у него до драмы доходило. Раз, слышь, в неделю – и все, и привет. А жена молодая, и, естественно, он в ней не уверен. Мы с ним рядом живем…

– Э, да будет тебе, балаболка, будет! – Пожилой дядя, на которого стали посматривать, побагровел, отошел.

Корнев, наблюдавший сцену от дверей, узнал: бригадир Никонов – тот, что выкладывал кривую трубу и хотел уволиться. Не уволился, вошел во вкус, стремится повыше. А насчет жены сам, чудак, раззвонил, теперь обижается.

– Нет, я, боже избавь, не хочу сказать, что там что-то такое имело место, – продолжал зычный. – Но – не уверен человек в такой ситуации: подозрения, ревность, сцены… что было, то было. Оно ж через забор слышно. А теперь – каждый вечер человек возвращается, будто из долгой командировки… и как, слышь, молодожен! И все в порядке, окрепла семья.

Он выразительно согнул руку в локте. Работяги ржали. Зампред молодо блестел глазами.

– Валя, там действительно все в порядке, – негромко сказал референту Александр Иванович, – моего участия не требуется. Они сами все докажут – рабочий же класс!.. Мы разминулись.

И он вернулся в осевую башню, зашагал снова вниз с этажа на этаж (хотя здесь уже ходили лифты) – принимал парад дел, работ, результатов в Шаре.

III

В пустом, выгнутом дугой зале на девяностом этаже, в котором к конференции откроется научная библиотека, Корнев увидел Ястребова. Тот шел вдоль внешней стены, приседал, распрямлялся, иногда что-то поднимал над головой. В местах, где это «что-то» издавало вой или писк, бригадир делал на стене пометки мелом.

– Герман Иваныч! – изумился Корнев. – Ты уже здесь, выспался?

– Это в честь чего я буду днем высыпаться, нежиться? – Тот подходил, обнажая в улыбке стальные зубы, щурил калмыковатые глаза. – Догадались тоже: не разбудив, в автобусы и по домам… Это себе дороже в будний день отсыпаться, на то ночь есть. Отдохнул, помылся – и сюда.

– А команда твоя?

– Одни спят, а те, что поумнее, – вон. – Он указал в дальний конец зала, где трое рабочих – все «ястребы» – собирали трубчатые конструкции. – Стеллажи строим для библиотеки. Юрий Акимович дал наряд.

– Чем это ты пищишь?

– Да вот, – Ястребов показал прибор в корпусе от транзисторного приемника, – сделать я его сделал, а еще не назвал. Ну… вроде миноискателя. Обнаруживаю сильные неоднородности около стен. Здесь стеллажи придется отдалять от стены, чтобы книжки не выскакивали сами. А то и барышня какая может с лесенки загреметь.

– Покажи-ка… – Корнев взял, осмотрел, снаружи ничего примечательного не увидел, крутнул ногтем винт на задней панели.

– Открывать не надо, Александр Иванович, я вам так скажу. Там две стандартные платы с генераторами промежуточной частоты, общий выход на динамик. Как сильно неоднородное место, так у ближнего к нему триода частота сдвигается. Получаются биения, они поют и воют – предупреждают.

«Конечно, сдвиг частот, биения… как просто! Это же универсальный индикатор неоднородностей. На микросхемах сделать, на руку надеть – работу облегчит, безопасность увеличит. И я не сообразил. Тогда, в Овечьем ущелье, смекнул, а потом и не вспомнил… надо же! Все текучка заедает». Корнев с уважением взглянул на мастера:

– Золотой ты мужик, Герман Иваныч, что голова, что руки… Премию получишь. А приборчик я у тебя одолжу на часок, надо кое-кого носом потыкать…

Потыкать носом в самодельный индикатор Ястребова следовало начальника лаборатории специальных приборов Бурова; эпитет «специальные» как раз и подразумевал приборы, использующие в измерениях и индикации свойства НПВ. Александр Иванович был не бюрократ какой-нибудь, чтобы вызывать начлаба Бурова к себе в кабинет, отрывать от дел, – он сам, не расплескивая созревшее чувство, направился к нему в лабораторию на 20-й уровень.