Медвежий угол - читать онлайн книгу. Автор: Фредрик Бакман cтр.№ 61

Был в команде игрок под номером шестнадцать – с того дня, как он встал на лед, он знал, что требуется для победы. Знал, что матчи выигрываются не только на льду, но и в уме, а тренер научил его, что спорт – как музыка: у каждой команды свой ритм и темп игры. Сбив соперника с ритма, ты испортишь ему звучание, даже лучшие музыканты мира ненавидят играть вразнобой, но, начав, трудно остановиться. Движущийся объект продолжает движение в том же направлении, и чем больше снежный ком, тем больший безумец тот, кто встанет у него на пути. Спортсмены называют это «преимуществом», на уроках физики в школе говорят об «инерции», но с Беньи Давид всегда был более прямолинеен: «Если дела у команды идут неплохо, то все кажется простым и автоматически становится еще лучше. Но если устроить им маленький ад и хотя бы чуть-чуть пошатнуть их позиции, то скоро они сами загонят себя в угол». Все дело в равновесии. Малейшего дуновения ветра может быть достаточно.

Команда соперников прибыла на хоккейный стадион, чтобы встретиться с «Бьорнстад-Хоккеем», или «Эрдаль-Хоккеем», как она презрительно называла противников. Соперники давным-давно знали, что этим лесным дикарям до них как до небес, а теперь еще и Кевин, оказывается, не выйдет на поле. «Бьорнстад» без Кевина – ничто. Пустое место. Сбитое животное на обочине трассы. Игроки, прибывающие на арену, были самоуверенны и спокойны, они знали: чтобы выиграть, им надо просто играть. Хладнокровно. Сохраняя равновесие.

Их тренеры остались у автобуса, но игрокам, подстегиваемым гордыней, хотелось увидеть противника, и они зашли внутрь одни, не дожидаясь тренеров. Свет в коридоре не горел, кто-то пошутил, что «нищие крестьяне сперли лампочки», кто-то ответил: «Зачем? В Бьорнстаде нет электричества!» Сперва они думали, что неподвижная фигура возле их раздевалки – всего лишь тень, их глаза еще не привыкли к полумраку, поэтому первый игрок наскочил прямо на нее. Грудная клетка Беньи была как бетон, вытаращенные глаза сверкнули по очереди на каждого из двадцати парней. Будь у них время опомниться, они бы нервно заржали, но теперь они просто молча стояли в темноте, переглядываясь.

Беньи не двигался. Просто ждал в дверях. Если хотят попасть в раздевалку, пусть подойдут ближе. Им бы дождаться тренеров, позвать судью, но гордость не позволяла. Беньи знал, что будет дальше, он уже вычислил, кто будут эти двое: один толкнул его, второй ударил в плечо, Беньи принял первого и так врезал в ухо второму, что тот с криком повалился на пол. Беньи снова набросился на первого и дважды двинул по ребрам – ребра остались целы, но от боли тот согнулся пополам, и Беньи добил его, локтем в затылок. Когда налетел третий, Беньи мягко увернулся и толкнул его в спину, так что тот плашмя грохнулся на пол темной раздевалки. Четвертый допустил ошибку – обеими руками вцепился Беньи в одежду, но от удара лбом в скулу упал навзничь. Его никто не подхватил.

Конечно, в освещенном помещении у Беньи не было бы ни единого шанса завалить всю команду, но в темном узком коридоре, где накинуться всем скопом невозможно, каждый из соперников спрашивал себя: кто пойдет следующий?

Ответ – никто. Секундного промедления вполне хватило. Беньи ухмыльнулся и спокойно ушел, прежде чем кто-либо успел хоть что-то сказать. Когда он открыл дверь к своим, два десятка обезумевших глоток орали: «МЫ МЕДВЕДИ!» – а коридор осветила короткая полоска света. Медведям ее хватило, чтобы увидеть, насколько выбиты из равновесия их соперники.

Они ничего не расскажут тренерам – что они могут сказать? Что какой-то парень на глазах у всех завалил четырех сильнейших игроков? «Что это вообще было?» – пробормотал кто-то. «Псих». Включив свет у себя в раздевалке, они пытались шутить. Убеждали друг друга, что достанут этого шестнадцатого потом, что это фигня, что обращать на это внимание ниже их достоинства. А когда началась игра, стало ясно, что они все потеряли. Ритм, темп, равновесие. Легкое дуновение ветра, и весь настрой насмарку.

Беньи надел свитер с шестнадцатым номером. Давид встал перед командой, сложив руки за спиной и глядя в пол. Всю дорогу сюда он думал о том, что значит для него лидерство, и пришел к одному-единственному четкому выводу: Суне был его личным наставником, и лучше всего он умел воспитывать лидеров. Проблема лишь в том, что он никогда не давал им лидировать.

Игроки затаили дыхание, но Давид, подняв глаза, почти улыбался.

– Хотите знать правду? Правда в том, что никто не верил, что вы сюда попадете. Ни соперники, ни спортивный союз, ни тренеры сборной, и уж точно никто на этих трибунах. Для них это был сон, для вас – цель. Вы добились этого сами. Так что этот матч, этот миг… они ваши. Никого не слушайте, вы сами знаете, что вам делать.

Он хотел сказать так много всего, но они уже были в финале. Он сделал все, что мог. Поэтому он просто развернулся и ушел. Через две секунды следом вышел растерянный Бенгт. Игроки удивленно переглянулись. Потом один за другим встали и дважды ударили друг друга по шлему. Первым подал голос самый тихий из них.

– Откуда мы? – спросил Филип.

– Из БЬОРНСТАДА! – ответили все.

Лит залез на лавку и заорал:

– ЗА КЕВИНА!

– ЗА КЕВИНА! – отозвалась команда.

Когда они выходили, Беньи уже ждал на льду. Один в центральном круге, на спине номер шестнадцать, черные глаза. Последними из раздевалки «Бьорнстада» вышли самый большой и самый маленький игроки. Бубу хлопнул Амата по плечу и спросил:

– Откуда ты, Амат?

Амат поднял голову, его челюсти дрожали.

– Из Низины.

Бубу кивнул и показал свои перчатки. Он написал на них фломастером «Трущоб-Хоккей». Неуклюжий жест неуклюжего мальчишки.

Иногда ничего ценнее нет.

Почему людям так важен спорт? На трибуне стояла женщина – ледовая арена для нее теперь единственное место, где она может получить прямые ответы. Она была лыжницей элитного уровня, посвятила подростковые годы лыжне, вечер за вечером – с фонариком на лбу и слезами на щеках от холода, усталости, боли, от поражений и всего того, что ее ровесники делали в свободное время, которого у нее никогда не было. Но если вы спросите, жалеет она о чем-нибудь, она покачает головой. Если вы спросите, что бы она сделала, вернись она в прошлое, она не моргнув ответит: «Тренировалась еще больше». Она не сможет объяснить, почему спорт не оставляет ее равнодушной, потому что знает: если тебе пришел в голову такой вопрос, искать ответ бесполезно: ты этого никогда не поймешь.

Ее сын Филип играл сейчас в первой паре защитников, но она знала, чего ему это стоило. Сколько пробежек они совершили вместе в лесу при свете налобных фонариков, сколько часов провели на веранде: он, – забивая шайбы, она – стоя в воротах. Сколько пролитых слез – самый маленький в команде, он взвешивался и измерял рост каждое утро, потому что врач обещал, что в конце концов он догонит других. Отметки на косяке, которые мама ни за что не закрасит. Как она поднимала его с пола, когда он валился посреди кухни, безутешный, что ночь прошла, а он так и не вырос. Так и не прибавил в весе. Возможно, никто и не заметил, когда он стал лучшим защитником в команде, но его мама помнила каждый сантиметр этого пути.