Наследие Дракона - читать онлайн книгу. Автор: Дебора А. Вольф cтр.№ 26

Голос Ани чуть не сорвался на крик. Несколько человек из приближенных Нурати посмотрели в их сторону и поспешили переключить внимание на другие предметы. Барабаны застучали быстрее – ра-дам-ра-ра-дам, – пока наконец не достигли такого же темпа, в котором билось ее неспокойное сердце.

Внизу на арене пустилась в пляс первая группа молодых воительниц.

Хафса Азейна не шелохнулась, но ее глаза, точно небо перед бурей, заволокло пеленой.

– Ты говоришь о праве, полученном Сулеймой при рождении. Ты ничего не знаешь. Ничего в этом не смыслишь. Думаешь, что отец подхватит ее на руки, словно потерянного ребенка, а потом осыплет богатством и любовью, и каждая причиненная мной обида сотрется под золотым сиянием его заботливого взгляда? Ничего-то ты не знаешь!

– Думаешь, я не люблю Сулейму? – продолжала повелительница снов. – Я умерла за нее, Ани, отдала жизнь за свою малышку, а потом ради нее же восстала из мертвых. Думаешь, только ты пролила за нее кровь? Ради своей дочери я прикончила сотню мужчин, расправилась с ними и съела их трепещущие сердца, и все для того, чтобы защитить ее от прошлого. А ты бы пошла на такое? И все лишь затем, чтобы теперь посадить ее в лодку. Погладить по головке, поцеловать в щеку и скормить дракону этими самыми руками. Повтори-ка мне еще раз, что я не люблю свою дочь… старая подруга.

Ани попыталась утихомирить бушующий в ее груди гнев, но сдержанность не была ее сильной стороной.

– Это я-то ничего не знаю? Ну, хорошо. Тогда объясни мне, что к чему. И говори попроще… ведь я всего лишь женщина, которая вырастила твою дочь. Хоть за это ты у меня в долгу.

Повелительница снов сверкнула глазами.

– Я? У тебя в долгу? Да ты даже представить не можешь, что я сделала ради тебя. Ради народа. И как я каждый час своей жизни… Нет. – Хафса Азейна оборвала себя – так же резко, как откусывала конец кишки. – Кхутлани, Ани, ты еще не доросла, чтобы говорить о подобных вещах.

Верховная воительница сделала шаг назад, уперев в бока кулаки. Она не узнавала этой женщины, этой заклинательницы со зловещими глазами и кровью недругов на губах.

– Значит, я не доросла, чтобы говорить о таких вещах? Я? Что ж, я-то прекрасно помню тот день, Хафса Азейна. Я помню, как Теотара Джа’Акари притащила в лагерь твой тощий зад. Ты хоть представляешь, кем она была для меня, на какие жертвы пошла, чтобы спасти тебя и твоего ребенка? У нее… она была… – Ани поперхнулась от нехватки слов. – Она отдала тебе собственную смерть, Зейна, смерть. И не говори мне, что наши люди не заслужили твоей защиты в тысячекратном размере. Чья кровь призвала тебя обратно из Долины Смерти там, у Костей Эта? Чья плоть поддерживала тебя? Чье дитя танцует в этот самый момент, живое и здоровое, на песках Мадража? Ответь мне, повелительница снов, ответь, кто кому должен!

Ани почувствовала, как под взглядом Хафсы Азейны у нее на затылке поднимаются волоски. Эти глаза пронизывали насквозь. Без сомнения, они снова видели желтые пески и Кости Эта, и тот самый день, когда хорошая женщина пожертвовала собственной смертью, чтобы спасти две жизни.

Ну что ж, этот день был не так плох, чтобы умереть, но для жизни он подходил еще лучше. Поскольку Ани не любила подначивать друзей, ее голос смягчился.

– Оставим прошлое в прошлом, Зейна, тот одинокий ветер давно поглотила пыль. Но, уж конечно, желание девочки встретиться с отцом не может быть настолько опасным. Ка Ату, возможно, и могущественный человек, но он всего лишь человек, и притом ее отец.

– Ты воистину ничего не знаешь, – голос Хафсы Азейны снизился до шепота.

– Я не знаю многих вещей. Но если ты мне расскажешь, их станет на одну меньше.

Барабаны смолкли, и песню подхватила флейта – как бриз, как крик одинокой души, как голос заблудившейся среди холмов девочки-пастушки. Юная Ханней закружилась в вихре, размахивая руками и ногами, и выполнила крученый удар ногой, настолько совершенный, что толпа ахнула от восхищения.

– Я могу делать разные трюки… – На лице повелительницы снов заиграла странная улыбка. Странная и грустная. – Чудовищные трюки. Могу рассекать миры, Ани, проходить сквозь завесы, которые нас разделяют. Достаточно мне протянуть руку, и я могу достать сердце из груди спящего человека. Я умею питаться снами, Ани, мужчины, женщины, зверя, ребенка. Никто не может от меня уберечься.

– Зейна…

– Я могущественна, Ани, я намного сильнее, чем тебе кажется. Никому не следует обладать подобной силой – уметь пробираться в душу человека, пока он видит сны, и менять их местами. Душить их на корню. Это так же просто, как зажигать свечи… Это неправильно. Все это разъедает тебя изнутри. Если бы не Курраан… – Ее голос затих.

– Ты могла бы остановиться.

– Ты совсем меня не слушаешь. Только послушай! Я умею делать все это, но если я – всего лишь младенец, поджигающий свечи… то он – пламя, Ани, великое бушующее пламя, и я – единственное, что стоит между этим пламенем и моей дочерью. Он ее не получит. Пусть мне снова придется умереть, но он ее не получит.

– Но зачем отцу Сулеймы желать ей зла? Разве он ею не дорожит?

– Конечно, он ею дорожит, и не только потому, что она – его дочь. Сулейма – эховитка. Вскоре она сможет услышать атулфах, магию Атуалона. Она сможет управлять браздами са и ка и определять будущее мира.

– Будущее мира? – Ани прыснула от смеха, и ее недавний гнев растаял. – Уж чего-чего, а этого я себе представить не могу. Сулейма едва научилась марать перья из чурры, не попадая при этом в неприятности. Откуда в тебе такая уверенность, что она может быть одной из этих… эховитов?

Взгляд повелительницы снов устремился вдаль.

– Это можно услышать, если знать, к чему прислушиваться. Атулфах – это песнь, Ани, песнь драконов. Она выходит за пределы всего, что может уместиться в наших крошечных умишках, она сильнее всего, что могут спеть наши ничтожные рты. Это – песнь бытия. До нее на свете ничего не существовало. Ничего.

Она широко раскинула руки, и на ее лице появилась такая улыбка, какой Ани никогда еще не видела.

– А потом запели драконы и появилось сущее.

– И ты можешь изменить эту песнь своей музыкой?

– Кхутлани. – Обычно грубый голос Хафсы сделался очень мягким. – Может ли повелительница снов изменить песнь?… Нет. Если атулфах – это океан, то я – всего лишь резвящееся на пляже дитя, собирающее сломанные морские раковины для ожерелья. Но Ка Ату странствовал к глубинам моря. Он пребывает в песне, он сам – ее часть, и песнь прислушивается к нему.

– Ты сказала, что Сулейма тоже может это делать?

– О да. Она сильна. Сильнее своего отца. Стоит ей отправиться в Атуалон…

– Я все видела, – продолжила Хафса. – Если Сулейма уедет в Атуалон, Вивернус сделает ее своей наследницей. Он наполнит ее взор чудесами, а сердце – музыкой, и она засияет так ярко, что сам Дракон Солнца Акари падет под ее заклятием. Она станет Са Ату, Сердцем Дракона. Горы будут склоняться, чтобы поцеловать ей ноги. Император погибнет от любви к ней. Ее песнь будет самым прекрасным из всего, что только знал этот мир… а потом песнь убьет ее так же, как сейчас убивает ее отца.