Наследие Дракона - читать онлайн книгу. Автор: Дебора А. Вольф cтр.№ 126

Как будто подслушав ее мысли, Таммас повернул голову и поймал ее взгляд. Ямочки на его щеках стали глубже, заставляя ее думать о нем…

– Ханней Джа’Акари.

При звуке знакомого голоса девушка с хорошо различимым хрустом повернула голову. Нептара сочувственно поморщилась. Сарета встала и направилась к столу, за которым сидели все прочие высокопоставленные женщины. С ними был Измай, с головы до ног закутанный в синие одежды джа’сайани и как никогда напоминавший старшего брата. Он держал в руках большой шелковый сверток. Лицо Измая светилось улыбкой. Рядом с ним стояла его молодая вашаевская самка со смеющимися глазами.

– Ханней! – еще раз позвал Измай, глядя при этом прямо на нее. – Ханней Джа’Акари!

Девушка сделала шаг вперед и, рассыпаясь в извинениях, начала прорываться сквозь толпу людей, подавляющее большинство которых было выше ее по рангу. Подойдя к своему младшему кузену, Ханней остановилась и поклонилась, а затем тихо ахнула, когда, выпрямившись, взглянула на него. И когда это Измай успел так вырасти? Когда его плечи стали такими широкими?

– Отсюда я не дотянусь до твоего лица.

– Джа’Сайани.

Ханней сделала шаг вперед.

Измай резко сбросил шелковое покрывало, и толпа ахнула от восхищения. В руках он держал головной убор из львиной змеи, почти не уступавший красотой убору самой Сареты. Улыбка Измая стала шире, и он поднял убор вверх, чтобы все смогли его рассмотреть.

– Перо, плоть и кость врага, – сказал юноша, гордо глядя на Ханней. – Он пал от руки твоей сестры по оружию, для того чтобы ты носила его с честью. – Измай надел перья на голову Ханней, завязав их в волосах.

Перья старой, убитой Сулеймой змеи, ярко-голубые, цвета индиго, зеленые, фиолетовые и черные, ниспадали с висков Ханней и слегка касались ее плеч. Крошечные серебряные колокольчики и слезинка ляпис-лазури величиной с ее большой палец выступали из переплетения тонких серебряных цепочек, закрывавших лоб.

Убор был легким, как дыхание, и на глазах у всех поднял груз с ее сердца. Он был тяжелее горы, прижимая ее к земле, словно долг перед племенем.

Затем Измай встряхнул куртку, искусно расшитую зубами львиной змеи, лазуритом и костью, надел ее на Ханней и закрепил застежки, при этом жутко покраснев. Он изо всех сил старался не касаться ее кожи, и девушка подавила желание поддразнить его, точно они все еще были детьми.

Ханней подумала, что выглядит сейчас, должно быть, как дочь Зула Дин, готовящаяся ринуться в битву. Она впервые почувствовала себя воительницей. Величие момента разрасталось в ее груди, угрожая брызнуть из глаз.

– Джа’Акари, – прошептал Измай, ее товарищ по детским играм, который теперь носил синий туар взрослого мужчины. – Айе, Ханней, ты – истинная Джа’Акари. – А потом подмигнул ей. – Что я тебе говорил?

Первая воительница стояла с серьезным видом, гордая, как сама Зеера. Она высоко подняла кулаки в старинном жесте вызова.

– Джа’Акари!

– Джа’Акари! – одобрительно загудела толпа. – Джа’Акари!

Таммас поднял на Ханней взгляд и скользнул кончиками пальцев по своим губам, и девушка почувствовала его поцелуй в собственной душе.

В эту ночь Ханней была не единственной джа’акари, которую почтили джа’сайани. Многих воительниц одарили мечом, луком или чистокровной кобылой, и не одна молодая женщина посмотрела на своего дарителя голодными глазами. Когда кого-нибудь долго морили кислой водой и пеммиканом, – сказала бы истаза Ани, – любое блюдо заставит рот наполниться слюной.

И все же Ханней чувствовала себя выше своих подруг. Ее любимая Сулейма почтила ее перьями львиной змеи, а Зеера подарила ей достойного мужчину. Она ждала, что какая-нибудь из старейшин с криками Кхутлани! Кхутлани! вот-вот отнимет все это у нее и ловко стукнет по макушке костылем.

Ее мечты воплотились в жизнь.

Луны были пьяны сиянием звезд к тому времени, как подарили последние подарки, прозвучали последние крики благодарности и все это было отобрано и водружено на головы старейшин в качестве долга, который следовало оплатить ко времени сбора урожая, когда джа’акари устроят пир своим братьям. За этим последовали танцы, угощения, уска и мед, а потом, конечно, снова танцы.

Ханней посадили между первой воительницей и Таммасом, и она была так сильно потрясена, что совсем не чувствовала голода. Она пробовала поставленные перед ней блюда – поступить иначе было бы немыслимо, – однако ее живот болел от одного вида всего этот изобилия. Тут был хлеб из корней пайи и пюре из гуавы, соленая рыба на подушке из горьких трав, жареное мясо и яйца. Предполагалось, что шариб должен был привлечь тучный год, и, эхуани, столы стонали под весом этих блюд.

Но самым соблазнительным блюдом был Таммас.

Он сидел рядом с Ханней, одетый в небесно-голубой туар. Завитки его волос выглядывали из-под убора, и ей хотелось дотянуться и зачесать их назад. Сапфир подмигивал ей из мочки его уха всякий раз, когда Таммас оборачивался. Его запах притягивал ее, как мед пчелу. Ханней наблюдала за тем, как он держит яйцо в своих длинных крепких пальцах, как раскалывает хрупкую скорлупу и подносит нежную плоть ко рту.

Йех Ату, этот мужчина доведет ее до беды. Ему достаточно было съесть яйцо, и она уже разлилась лужей желания у его ног.

Таммас встретился с ней взглядом, его рот раскрылся, и он облизал губы.

– Перестань! – зашипела Ханней. – Так нечестно!

Он рассмеялся, и ей захотелось сорвать с него одежду. Их руки соприкоснулись, когда они одновременно потянулись за медом, и новая волна жара обдала девушку с такой силой, что она почувствовала себя пьяной, не сделав ни глотка.

– Я больше не выдержу этого издевательства. – Первая воительница с раздраженным стуком поставила свою чашу из рога. – Понимаю, вы двое не можете ничего с собой поделать, но по велению Ату я столкну вас лбами, если мне придется провести в вашем обществе еще хоть секунду.

Ханней почувствовала, как ее щеки вспыхнули.

– Первая воительница…

– Нет! Ступайте вон! Ааааа, я и слышать ничего не хочу. И уж точно не хочу за всем этим наблюдать. – Она замахала на них руками. – В любом случае вы двое не сможете вытерпеть мужской танец, а у меня нет ни малейшего желания смотреть на спаривание парочки котят на песке. Идите. Ступайте! Отыщите себе палатку или клочок травы, или что угодно. Просто уходите. – Сарета потянулась за медом, словно хотела смыть кислый привкус во рту.

– Не думаю, что она шутит, – прошептал Таммас. Его глаза горели, как луны. – Моя палатка стоит внизу по течению, сразу за пастбищем…

Тело Ханней обдало каким-то совершенно новым, пугающим жаром.

– Еще рано. В этом году я должна танцевать со стражниками.

– Но…

– Голой.

Ханней посмотрела на Таммаса беспомощным, растерянным взглядом, сжираемая бурей, которую сама же и породила. Когда он встал и протянул ей руки, девушка позволила увести себя от огней и обернуть в теплые объятия зееранийской ночи. Луны еще никогда не висели так низко, а звезды не горели так ярко, и никогда пески не пели так сладко. Таммас держал Ханней за руку, и его прикосновение было теплым, нежным и наполненным обещаниями, и девушка не знала, хочет бежать с ним или от него, и только ноги умоляли ее: Спеши, спеши, спеши.