Красивая ложь - читать онлайн книгу. Автор: Лиза Ангер cтр.№ 9

Когда я вошла в дом, мои родители сидели за кухонным столом. На их лицах застыло мрачное выражение. Отец держал в руках чашку кофе, а у матери был такой вид, словно она проплакала несколько часов подряд. В это время дня отец редко бывал дома, так как у него, как правило, были дела в больнице, а мать обычно готовила ужин, но на этот раз кухня встретила меня холодом и пустотой.

— О Ридли, — произнесла мама, увидев меня, словно она и позабыла, что я должна прийти из школы.

Мама была маленькой, как птичка. У нее были тонкие черты лица и блестящие каштановые волосы. Она двигалась с грацией танцовщицы. Моя мама выглядела на десять лет моложе мам моих подруг, хотя я точно знала, что она на десять лет их старше.

— Иди к себе наверх, хорошо, детка? — обратился ко мне отец, поднимаясь. — Мы позовем тебя к столу немного позже.

Отец был похож на Эрнеста Хемингуэя, но только без пристрастия к алкоголю, как он сам любил говорить. Он отрастил бороду, которая красиво серебрилась сединой, и небольшой (становившийся, впрочем, все более заметным) живот. Он был исполинского роста, более шести футов. У него были сильные руки и широкие плечи. Когда он обнимал меня, все мои детские невзгоды исчезали сами собой. Но в тот вечер он не обнял меня, а лишь слегка похлопал по плечу и подтолкнул к лестнице.

Когда я вошла в дом и застала родителей в кухне в таких напряженных позах, я решила, что меня ждет большой нагоняй из-за моего легкомысленного поведения с Фрэнком Альварезом. Однако вглядевшись в их лица, я поняла, что вряд ли они были бы так расстроены из-за такого незначительного проступка с моей стороны.

— А что случилось? — спросила я их.

Еще до того как мой отец успел ответить, на ступеньках появился Эйс, который, громко топая, спускался вниз. За его спиной я заметила большой рюкзак.

Мой брат и я были воспитаны в одном и том же доме одними и теми же родителями, но мы отличались друг от друга, как небо и земля. Эйс был старше меня на три года. Он был своенравным и неуступчивым, а я отличалась покладистым характером. Эйс все время восставал против правил, а я охотно им подчинялась. Он был склонен к грусти и злости. Я легче переживала драмы и была по натуре оптимисткой. Мой брат долгое время казался мне воплощением неординарности. У него была внешность киноактера: черные, как смоль, волосы, ярко-голубые глаза с холодными льдинками на дне, волевой подбородок и фигура Аполлона. Все мои подруги были тайно влюблены в Эйса. Если бы мне сказали, что он способен достать звезду с неба, я бы без колебаний в это поверила.

— Куда ты? — обратилась я к брату. Из-за рюкзака у него за спиной я не могла отделаться от ощущения, что он уйдет и не вернется. Он уже не раз ссорился с родителями и грозился уйти. И каждый раз я с ужасом ждала, что он исполнит свою угрозу и исчезнет. Он прошел мимо меня, и в моей душе поселился холод и липкий страх.

— Какого черта я стану здесь оставаться?! — ответил он мне вопросом на вопрос, с вызовом глядя на отца.

— Ридли, — вмешалась моя мать, — поднимись к себе.

Я услышала в ее голосе отчаяние. Я медленно стала на первую ступеньку, держась за перила. Оглянувшись на трех людей, столь любимых мной, я не могла поверить, что они не в силах понять друг друга. Они были сами на себя не похожи. Родители и Эйс казались рассерженными, даже взбешенными, а их лица были словно высечены из камня.

Я не могла вспомнить ни одного вечера, когда Эйс и отец не закончили бы разговор ссорой. За несколько месяцев до ухода моего брата ситуация обострилась до предела.

— Ты никуда не пойдешь, сынок, — произнес отец. — Мы обязательно тебе поможем.

— Мне не нужна твоя помощь. Слишком поздно. И ты мне не отец, поэтому не смей называть меня сыном!

— Не надо так говорить, Эйс, — произнесла моя мать. Она говорила тихим голосом, а в ее глазах были слезы.

— Ридли! — прорычал отец. — Поднимайся к себе наверх!

Я побежала по лестнице. Сердце в моей груди бешено стучало. Оказавшись в своей комнате, я легла на кровать и стала прислушиваться к крикам внизу. Я была далеко от них, поэтому не слышала, о чем они говорили, и в глубине души была рада этому. Когда Эйс хлопнул дверью, мне показалось, что в моей комнате задрожали стены. Вслед за этим наступила тишина, нарушаемая только рыданиями матери. Позже я услышала, как отец прошел в свою комнату. Эйс больше никогда не переступал порога нашего дома. В ту ночь мне суждено было узнать, что не все истории имеют счастливый конец.

В моей памяти стерлись слова Эйса, брошенные им в гневе, под кайфом, от злости, но теперь они снова прозвучали у меня в ушах: «Ты мне не отец». Когда я позже спросила у отца, что имел в виду Эйс, он мне ответил: «Эйс хотел сказать, что он не желает иметь такого отца, как я. Но я его отец, нравится ему это или нет. Не имеет значения, как он к этому относится, но факт остается фактом, и его нельзя изменить».

— Я рада, что ты мой отец, папочка, — сказала я, желая утешить его и убедить себя в том, что все поправимо.

Теперь, когда я держала в руках эту странную фотографию, я отчетливо слышала слова Эйса. Я не могла их заглушить. Они, как ключ к волшебной шкатулке, открыли мне, как много вопросов у меня накопилось. На них можно было дать вполне приемлемые ответы, но вопросы все равно не исчезали. Почему моя мать не сохранила ни одной фотографии со времени своей беременности? Почему у меня не было фотографий, на которых мне меньше двух лет? Почему я не похожа ни на кого из родственников? Словно мотыльки, слетевшиеся на огонь, эти вопросы кружили в моем мозгу.

Я ощутила панику, но в то же время не могла не признать, что я преувеличиваю важность этого письма. Я вдруг вспомнила свой разговор с Заком. Он предупреждал меня, что психопаты теперь начнут донимать меня из-за того, что моя фотография появилась в прессе.

Конечно, он был прав. Это же Нью-Йорк. Психически неуравновешенным личностям здесь полно работы. Я держала в руках старую фотографию. Может, мне всего лишь померещилось, что эта женщина похожа на меня?

Я поступила так, как всегда поступаю в момент кризиса. Я сняла трубку, чтобы позвонить отцу. Мне показалось, что телефонная трубка обжигает мне руку. Я уже готова была набрать знакомый номер, но вдруг меня охватили сомнения. Я смотрела на телефон, не понимая причины своих колебаний. Разве не глупо звонить по такому поводу? Кровь прилила к моим вискам. Прислушиваясь к мерно звучащему в трубке зуммеру, я вдруг поняла, что в дверь кто-то настойчиво стучит.

Стук как будто вернул меня к реальности. Я не сразу осознала, что барабанят именно в мою дверь. Я пересекла комнату и посмотрела в глазок. В коридоре стоял молодой незнакомый мужчина, но я открыла дверь. Я знаю, что вы подумали. Как можно назвать жительницу Нью-Йорка, которая готова открыть дверь незнакомцу после получения такого письма?

Дело даже не в том, что в Нью-Йорке живут какие-то особенные люди. Просто наше существование сопряжено с постоянной паранойей. Я была слишком растеряна, чтобы всерьез предположить, что мне грозит опасность. Кроме того, молодой незнакомец, стоявший за дверью, заинтересовал меня. О, он был горячей штучкой! Я открыла дверь и посмотрела на него. Он нахмурился, положив руки на бедра и застыв в позе явного недовольства.