Человек и дракон - читать онлайн книгу. Автор: Всеволод Овчинников cтр.№ 73

«Единственным оружием, которое США может эффективно применить для решающего удара по основным центрам СССР, являются атомные бомбы, доставленные самолетами дальнего действия, — говорилось в директиве № 432/Д. — На карте к приложению «А» указано двадцать основных промышленных центров Советского Союза и трасса Транссибирской магистрали — главной советской одноколейной линии коммуникаций. Карта также показывает базы, с которых сверхтяжелые бомбардировщики могут достичь 17 из 20 указанных городов и Транссибирской магистрали. Согласно нашей оценке, действуя с указанных баз и применив все имеющиеся в наличии 196 атомных бомб, Соединенные Штаты смогли бы нанести такой разрушительный удар по промышленным источникам военной силы СССР, что он в конечном счете оказался бы решающим».

Заключительный параграф директивы № 432/Д показывает истинную подоплеку ссылок на «советскую угрозу». В нем говорилось: «В настоящее время Советский Союз не располагает возможностью нанести аналогичные разрушения промышленности Соединенных Штатов. Когда же СССР создаст стратегическую авиацию с бомбардировщиками радиуса действия в 5 тысяч миль и атомную бомбу, он будет в состоянии нанести ответный удар и нынешнее решающее преимущество Соединенных Штатов будет сведено к нулю».

Итак — бить первыми, бить, пока Советский Союз еще не оправился от жертв и разрушений, пока экономическое и военное превосходство Соединенных Штатов еще наиболее очевидно, бить «со всех азимутов», предварительно окружив СССР кольцом американских баз. Такова была суть стратегии Пентагона в 1945 году. Причем уже тогда в ней содержались главные элементы современной военной доктрины США: ставка на первый удар и средства передового базирования, развернутые на территории союзных стран.

5 марта 1946 года Черчилль в присутствии Трумэна выступил в Вестминстерском колледже американского городка Фултон (штат Миссури). Эту речь принято считать публичным провозглашением «холодной войны» против СССР, открытым призывом к созданию антисоветской военно-политической коалиции. Черчилль разглагольствовал о «железном занавесе» над странами Восточной и Юго-Восточной Европы, ратовал за союз между США и Англией, подкрепленный атомным оружием.

Но первый послевоенный год ознаменовался и событием диаметрально противоположной направленности. 19 июня 1946 года Советский Союз внес на рассмотрение Комиссии ООН по атомной энергии проект «Международной конвенции о запрещении производства и применения оружия, основанного на использовании атомной энергии в целях массового уничтожения». СССР предложил, чтобы участники такой конвенции взяли на себя три обязательства. Во-первых, не применять атомного оружия ни при каких обстоятельствах; во-вторых, запретить его производство и хранение; в-третьих, уничтожить его запасы в трехмесячный срок.

Эта советская инициатива открывала возможность пресечь ядерную гонку еще в зародыше, сберечь гигантские средства, поглощаемые каждым ее витком, который к тому же нес ее участникам не новую степень безопасности, а новую степень опасности.

Вашингтон противопоставил тогда советской инициативе демагогический демарш с так называемым «планом Баруха». Летом 1946 года представитель США в Комиссии ООН по атомной энергии Бернард Барух внес на рассмотрение этого органа американские предложения. Чтобы придать им вес в глазах международной общественности, к их разработке был привлечен ряд видных ученых во главе с Оппенгеймером.

Цель американского проекта состояла не в том, чтобы запретить атомное оружие, а в том, чтобы закрепить монопольное обладание им за Соединенными Штатами. В «плане Баруха» предлагалось создать международный орган по атомной энергии, который находился бы под полным контролем США и единолично распоряжался сырьевой, производственной и научно-исследовательской базой атомной промышленности во всех странах.

Еще в разгар войны руководство Манхэттенского проекта задалось целью прибрать к рукам мировые запасы расщепляющихся материалов. «В начале 1943 года, — писал генерал Гровс, — мы пришли к выводу, что нам следует составить справку о распределении залежей урановых и ториевых руд во всем мире. Мне казалось совершенно очевидным, что обеспечение Соединенных Штатов Америки на будущее запасами материалов, которые могут служить источниками атомной энергии, является нашим долгом».

Предлагая передать «международному органу» контроль над расщепляющимися материалами, Соединенные Штаты уже заручились правом закупать всю добычу урана в Бельгийском Конго. Соглашение на сей счет вступило в силу в декабре 1944 года.

Созданная по инициативе Гровса карта главных месторождений урана и тория во многом предопределила направления империалистической экспансии США в послевоенные годы. Достаточно вспомнить, например, об активности американских неоколонизаторов в Конго или Намибии.

Американские предложения о передаче атомной энергии под международный контроль были, разумеется, чистейшей демагогией. Уже при подготовке «плана Баруха» госдепартамент подчеркивал: «План вовсе не требует, чтобы США прекратили производство атомных бомб — ни после того, как он будет предложен, ни после учреждения международного органа».

Комитет начальников штабов оговаривал «план Баруха» следующим условием: «Атомная бомба должна оставаться сердцевиной американского арсенала, и система контроля должна быть разработана таким образом, чтобы предотвратить создание атомного оружия русскими». 24 сентября 1946 года специальный помощник президента США Клиффорд представил в Белый дом доклад, озаглавленный «Американская политика в отношении СССР». «Советский Союз, — говорилось в этом документе, — трудно одолеть, ибо его промышленность и природные ресурсы рассредоточены. Однако он уязвим для атомного и бактериологического оружия, для дальних бомбардировщиков. Следовательно, Соединенные Штаты должны быть готовы вести атомную и бактериологическую войну. Любые переговоры об ограничении вооружений следует вести неторопливо и осмотрительно, постоянно помня, что запрет на применение атомных бомб и других видов наступательных вооружений дальнего действия значительно ограничил бы мощь Соединенных Штатов». Читая эти слова сейчас, поневоле думаешь: уж не ими ли поныне руководствуются американские представители на всех переговорах, связанных с обузданием ядерной гонки?

Ветры «холодной войны» дули все сильнее. 12 марта 1947 года была провозглашена «доктрина Трумэна». Предоставление экстренной военной помощи Греции и Турции должно было послужить прологом антикоммунистического «крестового похода». Составной частью политики «сдерживания коммунизма» стал и «план Маршалла», выдвинутый 5 июня 1947 года.

Нуждам данной политики отвечала реорганизация государственного руководства США, проведенная в конце того же года. Был учрежден Совет национальной безопасности во главе с президентом, создано Центральное разведывательное управление.

В одном из первых документов Совета национальной безопасности — меморандуме № 7, изданном в марте 1948 года, — говорилось: «Разгром сил мирового коммунизма, руководимого Советами, имеет жизненно важное значение для безопасности Соединенных Штатов. Этой цели невозможно достичь с помощью оборонительной политики. Поэтому Соединенные Штаты должны взять на себя руководящую роль в организации всемирного контрнаступления с целью мобилизации и укрепления наших собственных сил и антикоммунистических сил несоветского мира, а также в подрыве мощи коммунистических сил».