От хлора и фосгена до «Новичка». История советского химического оружия - читать онлайн книгу. Автор: Лев Федоров cтр.№ 44

Cтраница 44

В Казани же в институте, который приютил столичных химиков, в группе казанского химика академика А. Е. Арбузова (1977–1968), основателя советской научной школы фосфороргаников [725], были исследованы очень многие вещества — кандидаты в будущие ФОВ. Именно в рамках тех работ в 1943 г. ими был впервые получен зарин [202]. А значимость выполненных работ стала ясна после захвата Советской армией в 1945 г., в конце Второй мировой войны, немецкого завода по промышленному производству табуна и зарина [428].

После Второй мировой войны советские исследования в области химии ОВ в основном концентрировались на двух направлениях. Во-первых, велись поиски веществ, способных преодолевать шихту современного противогаза. Во-вторых, изыскивались высокотоксичные ОВ, способные действовать главным образом через кожу. С 1945 г. были начаты широкие поиски новых ОВ в ряду фосфор-фтор-органических и вообще элементоорганических соединений. В той активной работе участвовали четыре организации: ГСНИИ-403 (ГСНИИ-42), ЦНИВТИ (ИХО-НИХИ), ВАХЗ им. К. Е. Ворошилова и АН СССР. Помимо этого, появились собственные и разведывательные данные о высоко токсичных веществах других классов [716]. А в 1957 г., одновременно с выходом в научном журнале статьи шведского военного химика о синтезе химических веществ класса фосфорилтиохолинов (Tammelin L. E. Dialkoxy-phosphorthiocholines, alkoxymethylphosphorthiocholines and analogous choline esters // Acta Chemica Scandinavica, 1957, 11, 1340–1349), в военно-химическом подполье Москвы состоялось специальное совещание тех четырех сторон, на котором было принято решение об общей постановке работы и распределении направлений между участниками [716].

В общем, в конце 50-х гг. в Советском Союзе появились серьезные успехи на втором направлении — по химии фосфор-фтор-органических, а также фосфорилтиохолиновых соединений. В частности, в Сталинграде состоялся пуск промышленного производства зарина и начат путь к аналогичному выпуску зомана [158, 726]. После этого в Советской армии была разработана иная система химического вооружения [727], а активные работы с веществами типа трифторнитрозометана [189, 728] и аналогичных соединений для преодоления шихты противогаза были свернуты [158].

Одновременно с этим в 50-х гг., еще до начала войны США во Вьетнаме в Советском Союзе были развернуты работы по созданию химоружия, способного поражать сельскохозяйственные растения и животных вероятного противника [177, 210, 729]. И работы эти продолжились в 60–70-х гг. [13, 730, 731]. В конце 60-х гг. в СССР были расширены работы по новым ОВ, главным образом психотомиметического (психотропного) действия, а также работы по аналогам многочисленных ядов растительного и животного происхождения [117, 118, 437, 732]. А в начале 80-х гг. дошло дело и до химоружия третьего поколения [733]. Снимались ОВ с вооружения Красной/Советской армии менее активно, чем ставились, — очень уж прикипали они к сердцам военно-химических начальников.

Ниже мы постараемся рассмотреть многие из ОВ, которые так или иначе проявили себя в реальной человеческой практике [6–10, 13, 36, 54, 288, 523, 607, 734, 735].

Конечно, у каждого из упомянутых и неупомянутых ОВ была своя судьба, в том числе армейская. И классификации были очень разные, начиная, например, с классификации Корнюбера [523]. Последняя включала такие типы ОВ: удушающие, слезоточивые (лакриматоры), ядовитые, нарывные, чихательные. Мы попробуем использовать не только сложившиеся токсикологические, тактические и иные классификации, которые включают такие группы, как НОВ, СОВ, ОВ нервно-паралитического действия, ирританты и инкапаситанты. Поскольку речь идет о прошлом, к которому возврата уже нет, мы постараемся оперировать более современными категориями. Так, тактическая классификация наших дней предполагает деление ОВ на смертельные и несмертельные. Смертельные ОВ предназначались для уничтожения живой силы противника и включали общеизвестные группы ОВ: кожно-нарывные, нервно-паралитические, общеядовитые, удушающие. Несмертельные ОВ, в свою очередь, подразделяют на способные выключать противника (временно или навсегда) или же раздражать. На практике сюда обычно включают две группы ОВ — психотропные ОВ (инкапаситанты) и раздражающие ОВ (ирританты) [7]. Хотя имеется и другое подразделение, когда под инкапаситантами подразумевают все несмертельные ОВ и, таким образом, ирританты полагают их частью [8].

Группа несмертельных ОВ, которые вызывают у людей раздражение и которые активно использовались в Красной армии между мировыми войнами, включала много веществ. В США эту группу веществ называют ирритантами [7]. Обычно сюда включают слезоточивые вещества (лакриматоры — хлорацетофенон, хлорпикрин и др.), а также чихательные (стерниты — адамсит, дифенилхлорарсин, дифенилцианарсин и др.). Имеются, однако, и ОВ, вызывающие более сложные эффекты, в частности ОВ, появившиеся после Второй мировой войны — CS, CR и др. Раздражающие ОВ привлекательны не только для армии, но также и для полиции (в первую очередь слезоточивые ОВ) и спецслужб.

Нелишне напомнить, что в докладе начальника химической службы армии США А. Райса за 1927 г. типичный представитель ирритантов хлорацетофенон был обозначен «наиболее гуманным» ОВ. А вот советский начальник химической службы Я. М. Фишман по получении того доклада из Разведупра РККА отозвался на это определение очень язвительно [690]. Скорее всего, столь разное отношение к несмертельным ОВ носило принципиальный характер. Хотя справедливости ради отметим, что и ОГПУ, когда вело в 1930 г. переговоры с ВОХИМУ РККА о создании для войск ОГПУ химических гранат, специально подчеркивало необходимость слезоточивого и чихательного, но не ядовитого действия заказываемого средства (к тому же без фугасно-осколочного действия) [512].

Прежде чем приступить к рассмотрению порядка прохождения советской государственной службы каждым из сколько-нибудь значительных ОВ группы ирритантов, обратимся к курьезу, отмеченному в названии этого раздела и материализованному в многочисленных и ненужных работах и затратах. Дело в том, что в Советском Союзе энтузиастов химической войны было много больше, чем бы хотелось помнить нынешним наследникам всемогущего советского ВХК. Были среди них и пострадавшие от И. В. Сталина военачальники — И. П. Уборевич и М. Н. Тухачевский. Именно по инициативе первого на рубеже 20–30-х гг. состоялся старт многолетних активных попыток применить в качестве химгруппы ОВ на основе алкалоидов и вообще растительных ядов. Началось с алкалоида капсаицина, который содержится в кайенском перце, потом были вовлечены и иные ОВ этого ряда (аконитин и многие другие).

Поначалу в Красной армии не относились к алкалоидам как к химоружию немедленного использования. Во всяком случае, на заседании Научного совета ИХО, которое состоялось 16 июля 1929 г. и где была специально рассмотрена проблема военно-химического использования ядов растительного и животного происхождения, главным образом алкалоидов, было решено в первую очередь заниматься защитой от них. К тому времени в качестве химоружия уже были испытаны такие вещества, как физостигмин (эозерин), стрихнин, вератрин, биоморфин и др., всего восемь веществ. Работы было решено продолжить [198].