Упреждающий удар Сталина. 25 июня - глупость или агрессия - читать онлайн книгу. Автор: Марк Солонин cтр.№ 90

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Упреждающий удар Сталина. 25 июня - глупость или агрессия | Автор книги - Марк Солонин

Cтраница 90
читать онлайн книги бесплатно

Тем не менее по документам штаба 3 тд в дивизии на 28 июня числилось всего 7 359 человек (начсостав – 665, младший начсостав – 1147, рядовых – 5547) (213). Это очень странные цифры. По штату в танковой дивизии должно было быть 10 941 чел. личного состава. Уже к 1 июня 1941 г. укомплектованность 1 МК личным составом составляла 87 % (214). После 1 июня части и соединения западных округов пополнились личным составом в рамках так называемых БУС (большие учебные сборы), т. е. скрытой мобилизации. 23 июня мобилизация в Советском Союзе стала открытой и всеобщей, и войска Ленинградского округа (Северного фронта) были в целом пополнены мобилизованными резервистами до штатных норм.

Никаких пояснений по поводу того, что численность личного состава 3 тд к 28 июня составляла (еще? уже?) 67 % от штатных норм, в документах штаба дивизии не обнаруживается. Некоторое же представление о том, как происходил марш частей 1-го мехкорпуса, можно получить из приказа, подписанного командиром и начштаба корпуса после 25 июня (точная дата в документе не указана):

«Сосредоточение соединений корпуса, произведенное из Пскова в район Красногвардейска, показало, что штабы соединений и частей не умеют организовывать, обеспечивать, регулировать марш и управлять им. Командиры частей и подразделений не командуют колоннами, не организуют их боевого обеспечения, технического замыкания, эвакуации и восстановления отставшей и аварийной материальной части. Движение колонн происходит неорганизованно и стихийно. Пунктов сбора аварийных машин не назначают. Командный состав подразделениями на марше не руководит. Командиры машин шоферами не управляют, машины двигаются и останавливаются как хотят. Дисциплина марша отсутствует совершенно. Сигнальных флагов на машинах нет. Колонны не управляемы, машины не имеют своих постоянных мест в колоннах…» (215)

Трудно поверить, что речь в приказе идет о первом по номеру и времени формирования мехкорпусе Красной Армии, созданном на базе 13-й и 20-й Краснознаменных танковых бригад, «ветеранов» первой финской войны. По укомплектованности танками, бронемашинами, тягачами и автомобилями 1 МК входил в «пятерку» лучших мехкорпусов РККА. В сентябре 1940 г. корпус участвовал в крупных учениях, в ходе которых танковые части корпуса в течение 7 дней совершали марши, форсировали реку Великая и затем успешно прорвались в оперативную глубину обороны условного «противника»…

Впрочем, несравненно более значимым было направление движения, а не его темп и организованность. Дальнейшие события (когда буквально через несколько дней после сосредоточения в районе Гатчины части 1 МК двинулись назад, ко Пскову и Острову) показали, что если бы темп марша был нулевым, то для пользы дела это было бы еще лучше. Тогда же, в первые дни войны, командование Северного фронта продолжало с упорством заведенной «музыкальной шкатулки» исполнять пункт за пунктом предвоенный оперативный план. Прорыв немецких танковых дивизий к Шауляю, Каунасу и Вильнюсу не оказал никакого видимого влияния на решения и действия советского командования в Ленинграде. Да и трудно сказать, знало ли командование Северного фронта о катастрофическом развитии событий в полосе Северо-Западного фронта (Прибалтийского военного округа)?

С позиций сегодняшнего дня вопрос этот звучит дико, и тем не менее 24 июня, на третий день войны, штаб Северного фронта отдал Боевое распоряжение № 5. Пункт 3 этого документа воспринимается сегодня только как образец «кладбищенского» юмора: «Опыт первых дней войны показал, что в борьбе с немцами огромную роль играет инициатива комсостава. Благодаря проявленной инициативе удалось остановить наступление немецких войск на западном и юго-западном фронтах, за исключением одного участка, где немцам удалось продвинуться до 20 км благодаря огромному превосходству в силах» (223).

Повторим еще раз – это не текст передовицы из районной многотиражки. Это Боевое распоряжение штаба фронта.

Документ с грифом «сов. секретно», которым командиры армий, корпусов и дивизий должны были руководствоваться в своих практических действиях. Стоит отметить и то, что документ этот появился, вероятно, в ходе определенной борьбы мнений. От руки (предположительно – заместителем начштаба фронта, генерал-майором Тихомировым) внесены два красноречивых исправления. После слов «удалось остановить» от руки вписано: «Почти повсеместно».

Слова «за исключением одного участка» зачеркнуты и вписано: «На отдельных участках». Но и с этой правкой картина трагических событий на западных границах была искажена до неузнаваемости. Утешая (или обманывая) себя и своих подчиненных, командование Северного фронта продолжало отрабатывать пункт за пунктом уже безнадежно устаревший предвоенный оперативный план.

Не успела еще 163-я моторизованная дивизия сосредоточиться в районе Гатчины, как из штаба Северного фронта поступило (в 14:30 24 июня) Боевое распоряжение № 5: «В 17:00 24.6.41. дивизии выступить из занимаемого района и сосредоточиться в районе Сями, Педрисе, Раквере. По прибытии в указанный район установить наблюдение за Финским заливом по северному берегу Эстонской ССР. Основная задача – не допустить высадки морского и воздушного десанта на этом участке» (216). Еще раньше, 22 июня (время в директиве не указано), 191-я стрелковая дивизия, входящая в состав резервов командования Северного фронта, получила приказ «немедленно выступить походом и занять для обороны участок южного побережья Финского залива от Нарва до порт Кунда» (217). Предусмотренная в довоенном Плане прикрытия Ленинградского округа – и ставшая совершенно абсурдной в реально сложившейся ситуации – оборона эстонского побережья от «морских десантов противника» продолжилась и дальше.

В 5 часов утра 26 июня Боевым распоряжением № 8 штаба С.ф. бронепоезд № 60 был отправлен на участок Нарва – Таллинн (218). 26 июня в 7:45 командир 1 МК получил Боевое распоряжение № 8 штаба СФ, в соответствии с которым ставилась задача «один танковый батальон «Т‑26» отправить в Эстонскую ССР на станцию Тапа (между Раквере и Таллинн. – М.С.) (219). Приказ был выполнен, и в 10:40 27 июня 3-й танковый батальон 25-го танкового полка (163 мд) был отправлен по ж/д на ст. Тапа (220).

Следует, правда, уточнить, что не все эти приказы о переброске частей Северного фронта с пассивного участка (южные пригороды Ленинграда) на еще более пассивный (северное побережье Эстонии) были выполнены. Так, уже 0:15 25 июня в 163-ю мотодивизию через делегата связи от штаба С.ф. майора Добровольского (на листке бумаги размером с коробку папирос, написано от руки) поступило новое распоряжение начальника штаба фронта: «Командиру 163 мсд. Командующий фронтом приказал приостановить движение. Районах остановки части замаскировать и обеспечить их поворот» (подчеркнуто в тексте. – М.С.) (221). Куда именно предстояло поворачивать, никто еще не знал. 25 июня командир 163 мд отдал своим подчиненным следующий приказ: «Всем частям срочно составить приказы проекты на марш. Пункты марша не проставлять, так как будут указаны дополнительно… Все возимое имущество, боеприпасы и вооружение на ночь загружать на машины» (222).


В то время как на южном участке гигантского по протяженности Северного фронта происходили эти лихорадочные перестроения, на заполярном Севере, за тысячу километров от Ленинграда, грохотали орудийные залпы настоящей войны. Правда, пока еще орудия были зенитными, а война шла в воздухе и на море, но не на земле.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению