Рюрик. Полёт сокола - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Гнатюк, Юлия Гнатюк cтр.№ 29

Очи старого Гостомысла засияли, будто угли костра, раздуваемые налетевшим ветерком, внутренний огонь так и засветился в них. Дед взглянул на внуков и заговорил с новой силой:

– Великую мечту имею, всю жизнь на неё положил и я, и дети мои… – Старик снова задумался, то ли подбирая нужные слова, то ли просто давая отдых старому телу. Наконец, он снова заговорил, и внуки чувствовали, что не словом речёт старый князь Гостомысл, но душою своею. – Коли не объединим все племена славянские и иные, что с нами в мире жить хотят, то ждёт нас участь страшная, рабская, можем вовсе исчезнуть с лица земли, как исчезли бесследно многие великие народы. Ныне на нас с полуночи нурманы нападают, людей убивают, в полон увозят, грабят и разоряют нещадно. С восхода и полудня хазары рыскают – Киев, Чернигов давно под ними, все пути торговые переняли, за позволенье купцам пройти либо в Понт Евксинский, либо в море Хвалисское, непомерную дань берут, а то и вовсе отбирают товар и хорошо, если люди живы останутся. Да и у вас, сам мне только что рассказал, как франки, даны и свеи вражду меж бодричами и лютичами в свою пользу обретают. Ослабнем мы все, коли так жить будем и далее, а враги возьмут нас голыми руками и в своих рабов обратят, – рёк с глубокой печалью Гостомысл. – Совсем скоро уйду я в мир Иной. Чтоб земля Словенская сиротинушкой не осталась, должен я её в надёжные руки передать. – Князь пристально поглядел на внуков. – Потому и позвал я вас, чтобы ты, Рарог, как старший из троих наследников, принял власть над землёй Новгородской.

Не ждал такого поворота Рарог. А отвечать надо, но мудрый дед Гостомысл всё понимал, хоть и стар был.

– Завтра приходите ко мне о полудни, буду я не один, а с волхвами нашими и старейшинами, а ты, Рароже, до завтра подумай, что им ответить. А теперь идите, внуки, отдохните после дальней дороги.

* * *

– Не спишь, брат? – спросил Трувор, слыша, как ворочается с боку на бок на своём ложе Рарог.

– Какой там сон! Приехали мы с тобой деда больного проведать, и только, а теперь, выходит, всю жизнь должно круто изменить, это же трудней, чем коня на полном скаку повернуть, легко и шею сломать! – ответствовал старший брат. – А как же земля Ободритская, град наш Рарог? Да и на Сицилию я поход задумал. Вот и выбирай теперь. Дед Гостомысл мне не чета, а и то не справляется с разладом в Новгородчине, хоть всю жизнь тут прожил.

– Ты что, брат, дед-то уж стар, здоровьем слаб, чего себя с ним ровняешь? Раньше он спуску никому не давал, помнишь, мать рассказывала. А я выходил на звёзды глядеть, большие они тут, ясные, не такие, как у нас. А просторы! Земли кругом сколько хочешь, людей мало, грады невеликие совсем, а озёр, рек да лесов – немерено! Ольг тоже не спит, тревожится, понятное дело, невеста за другого замуж вышла, как бы душевная тоска не заела… – промолвил, уже засыпая, Трувор.

– Да, – протянул, снова переворачиваясь на широком ложе, Рарог, – задал дед задачу, да такую, что голова вот-вот на части развалится, как от удара мечом по шелому. Пойду-ка я, с Ольгом поговорю, он всё-таки волховского рода, лепше нас с тобой богов разумеет, да и его самого от мыслей смурных отвлеку.

На следующий день в большой гриднице князя Гостомысла

– Аз есьмь стар и немощен, – начал Гостомысл, когда собрались по его зову в теремной гриднице старейшины родов, князья и бояре, – и не реките, что это не так! – протестующе взмахнул он рукой на вырвавшиеся у некоторых ретивых бояр и старцев возгласы: «ты ещё не так стар, княже!» – Вы знаете, что имел я четырёх сыновей, – сдерживая волнение и непрошеную дрожь в голосе, молвил старый князь, – всех четверых я пережил. Трое полегли в битвах с нурманами и хазарами, одного хворь прибрала. Теперь же, в конце жизни моей, дают боги надежду светлую и утешение, что внук мой свершит то, что не удалось сыновьям моим. В Дива-день зрел я сон вещий, о коем волхвы вам уже поведали, и что сей сон означает, растолковали. Теперь же, честные бояре, князья и старейшины, задавайте вопросы внуку моему Рарогу, чтоб решить, достоин ли он быть призван на княжение Новгородской землёй! – громко огласил старый Гостомысл.

Многих из старейшин и бояр впечатлила взволнованная речь князя.

– Хоть и здравием слаб наш князь, да мудр по-прежнему, – заговорил, поднимаясь, словенский старейшина. – Чужие племена нас грабят, в полон народ забирают, данью облагают, а коли отпор им даём, так промеж собой ладу никак не дадим. Пусть наследник Гостомысла примет Словению под свою крепкую руку!

– Он наследник по женской линии, да и обычаи у варягов иные, чем у нас! – подал голос старейшина от кривичей.

– Много раз предки наши от врагов в землю сию полуночную уходили, – поднялся старший из волхвов Богумил. – Жили тут рядом когда-то и два брата родных Словен и Рус, что грады Словенск и Русу поставили. Потом часть их родов пошла на закат солнца и осела на море, ныне Варяжским называемом. Вагры и ободриты, кои до реки Одры расселились на тех землях, есть прямые родичи наши. Потому князь Рарог этой земле Словенской родной и по матери его Умиле, дщери нашего Гостомысла, и по роду русско-словенскому. Кому, как не ему, продолжить дело мудрого Гостомысла?

– Так венды, они словене или русы? – спросил кто-то.

– Венд – сын Бастарна и внук Словена. Тринадцать колен Словеновых вот уже триста лет держат земли Ильмерскую, Ладожскую и Онежскую, а также вашу Варяжскую Русь, – повернулся к Рарогу старший волхв Богумил. – Мы ветви единого ствола, и кровь в наших жилах одна течёт, кровь праотцов великих Богумира и Ория. Я так скажу, что все мы – славяне-русы, ибо власами нашими русоволосы, а богов своих – великих Родичей – славословим, то бишь прославляем в каждодневных молитвах.

– А вот я и другие новгородцы знатные, – молвил, поднимаясь, осанистый боярин Горевата, – ведать желаем, на кого опираться будет новый князь в земле нашей, – на купцов ли, на бояр или более всего на дружину свою? Ведомо ведь, не может князь без опоры прочной, так на кого та опора будет? – хитрые искорки блеснули и погасли в очах боярина.

– Боярин Горевата верно речёт! – не дожидась ответа Рарога, вскочил низкорослый купец Сквырь. – Мы, именитые бояре да почтенное купечество – основа земли Новгородской, от нас более всего казна денег получает. А коли придёт новый князь, которому ничего тут не ведомо, да зачнёт мечом одесную и ошую махать, как привык у себя в Вагрии, то и сойдёт наш торг на нет. Связи купеческие, они годами складываются. На что нам чужой князь, который о мирных людях думать не может, а только о добыче военной…

– А ты, Сквырь, себя выше общины не ставь, всем ведомо, что ты с Гореватой, что нитка с иглой, одной соляной торговлей повязаны! – возмутился один из старейшин. – Он соль варит, а ты её продавать помогаешь!

Его поддержали другие.

– Боятся Горевата со Сквырем, что новый князь заставит полный налог с каждого црена соли платить, вот и идут против общины!

– Прежде всего, – молвил после некого раздумья молодой князь, отвечая на вопрос Гореваты, – опираться буду на поконы Русской Правды, коими тысячи лет жили предки наши, и мы ныне живём. На волхвов, кои беседу с самими богами ведут. На бояр, купцов и старейшин, что представляют весь люд Новгородской земли. И на дружину верную, коей честь и слава важнее всякой мошны, – с нажимом ответил Рарог, глядя в хитроватые очи боярина. Ожег тот взгляд Горевату, потому как научил Ведамир своего ученика речь не токмо словом, но и взглядом, коий может сказать иной раз поболее длинных речей.