Демоны Дома Огня - читать онлайн книгу. Автор: Александра Груздева cтр.№ 115

– Нет, нет! – Ада сильнее вдавила лоб в ковер. – Нет. Прекрати думать об этих глупостях. Тебе померещилось. Тебе приснилось. Страшный сон. Бывает, снятся страшные сны, но никто не принимает их за правду. Ты проснулась. Господи! «Эта роза просыпалась в разных садах… Но не думала, по своей невинности не знала, что может проснуться в аду». В аду. Она сама – Ад с большой буквы. «Прекрати», – еще раз приказала она себе.

«Имя никогда не бывает случайным – оно часть души, крови и судьбы», – ужасные слова прозвучали у нее над головой. Будто все запечатленные на стене черно-белые лица хором произнесли эту фразу.

Реальность уплывала, поворачивалась боком. Она не узнавала себя, зато очень хорошо видела и понимала, как воспитывали детей в Доме Гильяно. Здесь их каждый вечер учили быть героями, мифическими существами, которые превращают время в пыль, звезды для них – ночные светильники, закат и рассвет – картины на стенах их дома. Они велики, они тянутся головой к горизонту, но в мире не найдут достойных спутников. Мы ведь люди, мы любим поиграть в великанов, но на ночь хотим укрыться в пещере, свернуться в тугой клубок, сжаться в горошину. Мы не можем все время совершать великие дела, мы хотим и дел малых, обыденных, рутинных…

«Мне нужно видеть Яна. Мне нужно поговорить с Яном», – сказала она себе. Но не в ночной сорочке же беседовать с ним. Она оглядела себя. Бегом в спальню! Одеваться. Скоро начнут спускаться к завтраку, а она в таком виде. Стыд какой!

Ада стояла у подножия лестницы на Мужскую половину, поджидая Яна. Но спокойно стоять не могла, ходила взад-вперед, переминалась с ноги на ногу, даже считала длину сторон бассейна, меряя их шажками, ставя пятку левой ноги плотно к носку правой. Розы уже убрали из бассейна, вымели лепестки подчистую, бетонный пятиугольник снова стал скучной пустой ямой. Ада улыбалась тем, кто сходил в холл, здоровалась, делала вид, что она здесь случайно или ждет кого угодно, но только не Яна.

Вдруг нелепый вопрос пробился в голову и застучал в виске: «А как бы ты назвала своего сына, если бы… Точнее, как бы назвала своего сына та женщина, танцовщица? Как она хотела назвать его?» И ответила, будто давным-давно заучила этот урок наизусть: «Рождение ее ребенка было чудом, может быть, самым большим чудом, которое когда-либо происходило в Доме Гильяно. А потому хотела назвать мальчика Иоанном или Яном, что означало «Бог помиловал».

«Элен, – внезапно подумала она. – Елена Юрьевна. Она назвала своего сына Яном». Ашер не мог не знать, как именно Амрита собиралась назвать их сына. «Женщины начинают видеть мои сны», – говорил он. «Ты можешь влиять на людей», – отвечал ему Антонио Аменти. И вот что произошло с Элен… Она думала, что поступает так, как хочет она. На самом деле ее история была лишь отражением в кривом зеркале трагедии Ашера и Амриты. Вот почему от Ашера нужно было бежать, не оглядываясь. Он страдает сам, но заставляет страдать и всех вокруг, особенно тех, кто по какой-то причине становится ему дорог, особенно тех женщин, кто напоминает ему жену. Он надеялся на чудо или жаждал мести? Неважно. Он заставлял людей страдать, и глубина этих страданий была огромна.

Она так задумалась, что чуть не пропустила мимо себя Антонио, но спохватилась и вовремя вцепилась в рукав его пиджака:

– Т-тони, Т-тони, – дрожащим голосом твердила она, губы прыгали, и у нее никак не получалось сказать то, что она собиралась. – Тони, п-позови Яна, п-п-пожалуйста, Иоанна, то есть Яна, – путалась она в именах.

– Что с тобой?

– М-м-мне надо с н-и-им п-п-поговорить, а он все не идет.

– Ладно, погоди. – Антонио взлетел, перескакивая через две ступеньки, вверх по лестнице. Спальня Яна находилась почти в самом конце галереи. Антонио постучал:

– Ян, ты там? Ян! А ну, к черту! – решил он – и нарушил Закон, по которому утром в спальни могли входить лишь Служители, открыл дверь. И тут же притворил ее за собой, чтобы никто из коридора, даже случайно, не увидел, что происходит с Яном.

* * *

Ян лежал на полу, руки и ноги сведены судорогой, пальцы скрючены. Тони бросился к нему, перевернул на спину:

– Ян!

И тут же увидел, что яркие глаза друга бесцветны. Тони вспомнил слова из сказки про лилу: «Перед уходом их глаза выцветают, становятся прозрачными, они в последний раз опускают веки».

– Ян, не вздумай умирать! Что еще за фокусы? – Под его руками в груди Яна, то затихая, то пускаясь вскачь, билось человеческое сердце. – Ты же демон! – чуть не плача, уговаривал его Тони. – Сделай с собой хоть что-нибудь! Ну же, Ян! Ты все можешь.

– Больно, – одними губами беззвучно произнес Ян.

Тони понял его.

– Больно? Тебе больно? – И подумал: «Какая это дикая должна быть боль, чтобы ее чувствовал Ян». – Что? Что мне делать? – крикнул Тони и тут же вспомнил про универсальное средство: – Тебе нужна кровь? Вот, сколько угодно крови, – разодрал он рукав рубашки. – Возьми хоть всю. Она – твоя.

Но Ян лишь слабо повел головой, мышцы шеи были натянуты как канаты, он не мог двигаться. Малейшее движение взрывалось во всех сплетениях человеческого тела пульсирующими вспышками боли.

– Г-гильяно, – едва слышно произнес он. – Г-гильяно, – повторил он.

И Тони понял: Яну нужна кровь Гильяно – настоящая породистая старинная кровь древнего рода убийц и тайных правителей.

– Я достану тебе ведро крови Гильяно! – пообещал Тони и выскочил за дверь. Но даже каплю крови Гильяно взять было неоткуда. Гильяно не делились кровью, оберегали ее чистоту. «Вот почему умирали Лучшие из Лучших, – вдруг сообразил Антонио. – Чтобы жить, им нужна была кровь Гильяно, но никто не давал им этой крови».

И он помчался на кухню. Возле самого провала в полу, перед черными мраморными ступенями, ведущими в преисподнюю Дома Гильяно, он замедлил шаг, пригладил волосы, одернул пиджак и поглубже затолкнул в рукав разорванную манжету. Сколько раз Тони во времена своего детства поднимался по этим ступеням с тем или иным блюдом в руках! Подниматься и спускаться нужно было очень осторожно, скользкие ступеньки так и норовили тебя подвести. Сколько раз он падал на этих ступенях! Сколько посуды перебил! «Хоть бы резиновый коврик положили», – подумал Антонио, прекрасно понимая, что, пока будет стоять Дом, никаких ковриков на этой лестнице не появится. Падения и наказания были частью учебы в Доме Гильяно. Ноги Антонио сами вспомнили все хитрости, которым он научился, будучи официантом и поваренком, он спустился в кухню, даже ни разу не поскользнувшись на коварном мраморе.

Шеф-поваром Дома во времена ученичества Антонио был и оставался ныне Симон Гильяно. Темноволосый, с огненными глазами, как и все Гильяно, он был веселым и дружелюбным парнем, но, стоило кому-нибудь из поварят испортить утку с черносливом или пересолить суп, ярость, присущая всем в их роду, извергалась, как вулкан, и накрывала пеплом весь Дом Гильяно. Поварята ходили на цыпочках, посуда и начищенное серебро блестели, а в натертый до блеска мраморный кухонный пол можно было глядеться, как в зеркало.