Robbie Williams. Откровение - читать онлайн книгу. Автор: Крис Хит cтр.№ 97

* * *

А так могло бы и остаться. Когда в Новой Зеландии вышло одно из этих интервью — включая некоторые из этих комментариев — автор статьи указал там, что «Суитмен от комментариев отказался».

Но, как оказалось, не очень надолго. В конце той недели Суитмен постит эссе о событиях прошлого года в разделе о воспитании веб-сайта TheSpinoff. Его текст озаглавлен «Примерно в это время Робби Уильямс опубликовал в твиттере фото моего сына».

Начинает он снова про концерт. И описывает его тем же пренебрежительно-надменным, глупо-непочтительным по отношению к Робу тоном, что и год назад. «Робби страдал и боролся весь концерт… как и я». И про публику так же: «Они там уши ватой позабивали все». Одно только это взбесило бы Роба.

Он у Суитмена это только начало. Он описывает, что Роб запостил в твиттер — притом забавно, что он уверен: не сам Роб отбирал фото на сайте Суитмена. (Мне нравится вот этот вот подразумеваемый вариант, что-де Роб содержит команду, которая делает эти его посты от его имени — непродуманные, импульсивные.) Суитмен поясняет, что на фото, которое Роб использовал, — он с сыном Оскаром на празднике День музыкального магазина. Оскару тогда было пять месяцев. Потом Суитмен рассказывает про медиабурю, что потом поднялась, и реакцию его жены. Объясняет, как тяжело, даже признав, что сам выложил фото для всеобщего пользования, было видеть изображение родного сына, бесконечно перепечатываемое в таком вот контексте.

Как же я мог ответить? Если б я сказал, что это смешно, или что это глупо, или что это странно, а Робби просто стоит повзрослеть, то я бы в любом случае выглядел дураком каким-то. Если б я всерьез выразил свое разочарование тем, что изображение моего сына расшаривается — его бы стали расшаривать и фотошопить. И я бы тоже стал мемом следующей недели… Я сменил фото на своем сайте, поставил более позднюю, где мы с Оскаром примерно так же позируем. Снова в окружении музыки. Сыну сейчас четыре года. Вот то, что после этого я его не съел — это был мой (молчаливый) ответ.

Потом Суитмен переходит к тому, что хотел сказать.

Я хорошо помню один важный момент того вечера. Я хотел его упомянуть тогда, мало того, мне не верится, что его никто не заметил. Я имею в виду страстную речь Робби Уильямса в середине концерта, в которой он описал, как чуть было не отнял камеру у кого-то, кто собрался сфотографировать его детей. Он даже хотел разбить фотоаппарат. Потому что, верно: нет ничего более значимого для Робби Уильямса, чем его дети. Никакие наркотики, виллы и легковозбуждаемая публика — ничего даже близко. Именно дети — вот они-то главное. Они для Робби самое главное. И он, блин, рехнулся бы, если б кто-то стал бы распространять картинки, на которых его плоть от плоти, его родные кровиночки. Он рассказывал ради поболтать с публикой, как-то ее растрогать, а у самого ком к горлу подступал. Аудиторию прям прорвало. Вздохи. Тот самый Робби Уильямс. Хороший парень, немного простоватый, хамоватый слегка, но, елки-палки, детей-то своих любит. Понимает, что такое хорошо и что такое плохо.

* * *

Роб, разумеется, увидел текст Суитмена. И, конечно, безотносительно того, насколько был оправдан тогда гнев Роба и безотносительно новых подковырок Суитмена, Роб уловил тут главное.

«Я написал ему имейл, — говорит Роб, — от отца к отцу. Написал там: „Когда я прочитал „День, когда Робби Уильямс опубликовал фотографию моего сына“… у меня упало сердце… Вот как под золпидемом я ничего хорошего с амазона не заказываю, так же в гневе я выбираю не лучшие слова и действия. И за это я прошу прощения у тебя, твоей жены и Оскара“».

Он ответил?

«Ага. Написал просто: „За это спасибо“».

* * *

Июнь 2013 года

В самолете на Дублин он чувствует себя отлично.

«Никогда так не было, — говорит он, имея в виду время перед первым концертом длительного турне. — Никогда не бывало такого „а давайте это сделаем!“ Всегда было…» он изображает на лице жалкое выражение паники, страха, отчаяния.

Не сказать, что он не всегда ищет, на что отвлечься. В дублинском отеле в своем номере он находит на YouTube одно телешоу под названием «Игра-приключение» с ведущей Мойрой Стюарт; весточка из детства. «Лет в девять-десять любимая моя передача была, — комментирует он. — Помню, мама легла в больницу с бурситом, воспалением сустава, звонит домой, а я ей говорю: у меня как-то получится отойти? Просто моя любимая телепередача уже начинается. Ну мне и досталось. Как никогда». Он еще немного смотрит программу. «По определенным причинам это было лучшее в моей жизни на тот момент. То, что надо».

* * *

Он прощупывал почву: один случайный маленький концерт, потом тур Take That, потом в прошлом ноябре три концерта в O2, но вот теперь оно, оно самое: концерты тура Take The Crown — впервые с «взрыва» 2006 года он будет выступать весь вечер один, сам по себе, перед стадионом, и так снова и снова, каждый день, месяцами. С первого шоу у него сложился порядок действий. Он предпочитает приезжать на стадион пораньше, чтобы расслабиться, погулять, поесть, лечь на массаж, поболтать, провести время с Айдой и Тедди, сделать растяжку, пообщаться с музыкантами, поиграть в ФИФА и отдохнуть. Эдакий «безопасный пузырь» (аттракцион: прозрачный пластиковый шар, сидящий внутри которого человек может катиться в разных направлениях. — Прим. пер.) для того, чтобы собрать себя для того, что ему нужно сделать.

Сегодня в кейтеринге Роб напевает Тедди песню Нены Черри «Buffalo Stance» и разговаривает с Бирди о будущем отцовстве. Сидящие за столом начинают обсуждать выбор имен детям и то, как решения меняются в последнюю минуту.

«Меня вообще хотели назвать Доминик, — замечает Роб. — Доминик! Не знаю толком, почему не назвали, что случилось. Вроде как отец мой против выступил».

Одна из бэк-вокалисток, Сара Джейн, спрашивает, выбрали ли они с Айдой имя мальчику.

«Вроде Сонни, мне кажется», — отвечает он.

Сегодня, когда это происходит, здесь присутствует кузина Айды Чарли. «Вот у Чарли полное имя — Чарлтон», — говорит Роб, не упоминая, почему дали такое имя — семья Айды была очень близка Чарлтону Хестону (американский актер и политический деятель, 1923–2008. — Прим. пер.) — зато полагает, что «вот это отличное, солидное имя для парня».

Вернувшись в гримерку, Роб обнаруживает там послание от Робби Киане «всего тебе наилучшего», а также упаковку из шести бутылок «Гиннеса» и двух шампанского (ингредиенты для коктейля «черный бархат») с запиской от U2 с наилучшими пожеланиями.

«Они всегда так делают», — говорит он безо всякого пренебрежения, напротив, с благодарностью. (Если б отправитель был не так умен, Роб наверняка высказался насчет того, что ему прислали алкоголь, но, я думаю, здесь он полагает, что и он и они понимают, что подарок здесь — в символизме.)

«Тедди, а ты знаешь, кто такой Боно?» — спрашивает Айда.

«Он тебя поцеловал, — говорит Роб Тедди. — На премии GQ», — добавляет он так, как будто Тедди только и ждала дополнительной информации для того, чтобы подтвердить воспоминание.