Легкомыслие - читать онлайн книгу. Автор: Ринат Валиуллин cтр.№ 8

– Там люди хранят все самое дорогое. Из того, что портится в душе. Кстати, как там на кухне?

– Как обычно, пока не начнешь готовить.

– А вы готовите?

– А вы?

– Я нет. Мне некогда. Но если надо, я смогу подорваться. Когда я долго на кухне, мне кажется, что это не я, а она меня готовит. Пока еще не научилась получать от кулинарии радость.

– А надо бы.

– Вы считаете?

– Надо уметь радоваться жизни.

– Надо, но не с кем. Радоваться одной не получается – принимают за сумасшедшую.

– Нужно попробовать, получить роль, сыграть. Мне кажется, Хуана более интересная роль.

– Почему?

– Хуана – это стадия следующая, после Виктории. Просто Виктория оказалась умнее. Вроде тех быков, что не хотят играть в корриду. Их обвиняют в лености, равнодушии и уводят с арены обратно в стадо.

– Смеетесь.

– Нет. Только одна неувязочка. По сюжету Хуана некрасива. А знаете почему? Потому что любовница – это некрасиво.

«Как он глубоко копает, как точно, как тонко, как больно, режет скальпелем без анестезии. Мерзавец».

– Вы мстите мне за педиатра?

– Да ну, просто драматизирую. Вам не кажется, что любовница – это сценический образ. Она пытается образумить, публика, что жена. То пустые кресла, то аншлаг. Любовница режиссера не вы, а постановка.

– Надоедает все, что не меняется, люди должны меняться, с ними должны происходить метаморфозы, иначе они начинают доставать, и потом их просто перестают замечать.

– Как говорит наш режиссер, хотите, чтобы вас заметили, выберите правильно место.

– Ме-та-мор-фо-зы, – по слогам произнесла Шура. – Какое поэтичное слово, сколько в нем заложено.

– Да, очень много Овидия.

– А что делать. От мифов к реальности. Без эволюции никуда.

– Как только мы надоедим Богу, перестаем меняться, он нас бросит, это и есть сме…

– Смена поколений?

– Спасибо за синоним! И тогда он бросит страну, мы будем называть это экономическим упадком, или цивилизацию назовет варварством, а может быть, даже планету, в этом случае – апокалипсисом.

– А перемены на что?

– Перемены на то, чтобы отдыхать.

– Прямо как в школе, очень хочется перемен.

Когда, оторвав взгляд от прекрасной герцогини, Тино снова вернулся на арену, третья терция уже началась. Было впечатление, что тореро и бык сцепились на большом борцовском ковре. Только у одного вместо рук была мулета, у другого – рога. И каждый действовал своей головой, бык – как оружием, матадор – как компьтером. Все мелочи были учтены в его обязательной программе, все детали, все нюансы. Но кроме мужества в ней оставалось место и для фантазии. Публика ахнула, когда, разбежавшись, тореро прыгнул на быка и, перелетев его рога, сделал кувырок на нем, оказался за его спиной как ни в чем не бывало.

– Ох, доиграется. Чего он тянет, – переживал отец.

Матадор ждал, когда бык окончательно выдохнется, чтобы нанести ему завершающий удар. «Пора», – дал он знак помощнику, и тот протянул ему шпагу. Матадор вытянулся в струну, чтобы сыграть прощальную эстакаду.

Тино увидел в бинокль, как маленькая герцогиня усиленно замахала веером, будто это и была та самая мулета. «Как она переживает за него». Когда взгляд Тино снова вернулся на арену, все уже было кончено. Скоро на песок под пасадобль выкатила, звеня бубенцами, тройка мулов, чтобы утащить шестьсот килограммов силы и мужества в ближайший бар на стейк.

На следующий день все газеты писали, что юная герцогиня обожает корриду. Этого было достаточно для Тино, чтобы он втайне от родителей поменял гитару на мулету. Когда правда эта открылась, было уже слишком поздно, чтобы убедить вернуться Тино с песочной арены обратно в класс гитары. Отец вышвырнул Тино из своей жизни и долго не разговаривал. «Лучше бы выпорол», – говорила мать. Ей стоило сил, чтобы образумить обоих. Говорят, даже булочки в пекарне после этого стали грубее. На бои своего сына отец никогда не ходил.

– У вас есть время на телевизор?

– Да, иногда я смотрю новости, ну и под настроение один сериал забавный.

– А что за сериал?

– «Амарго», горький значит по-испански.

– Настолько горький?

– Да, не дает забыть, где мы здесь и где мы сейчас. А вы что смотрите?

– ТВ не люблю, но есть один сериал, который я не могу пропустить:

Там история одного малыша, который после сложных родов вышел на свет слепым, а потом, как выяснилось, и глухим. Все из-за ошибки врачей. Хорошо, хоть с матерью ему повезло, она борется за него. Теперь каждый день я читаю сводки о состоянии мальчика. Ну, и счет там есть для помощи. Глаза у него такие большие, никогда не подумаешь, что он ничего не видит, – на глазах ее выступило сострадание, оно тупило, иначе как было заставить умолкнуть все остальные обстоятельства, что сжирают всю нашу человечность живьем.

– Раньше говорили ошибка природы, теперь – ошибка врачей. Надеюсь, что он увидит солнце.

– Я тоже верю. Сколько таких искренних черно-белых фильмов снимается онлайн на очень личных страничках интернета. Теперь хоть можно крикнуть миру SOS. Родители в роли режиссеров или верные друзья, они собирают средства в надежде отснять белую полосу этой жизни. Счастливую.

– Теперь я понимаю, за что я люблю черно-белое кино, сразу две стороны жизни, черная и белая, – Саша убрала сострадание одним движением. – Вы открываете мне глаза.

– Нет, только дверь, – засмеялся Герман.

Актриса смогла искренне улыбнуться и продолжила серьезно:

– Удивительно, ведь мы родились в порядке, и зрение есть, и слух, а потом многие как-то утратили эти органы, теперь не видят и не слышат, только несут пургу с высоты карьеры.

– Я бы сказал карьера, – добавил я.

– А внизу пропасть.

– Если вы про пасть, Саша, то она ненасытна, сколько туда ни кидай. Откуда в вас столько сострадания?

– От противного, столько противного в жизни встречаешь, что просто не можешь с этим мириться, может быть, еще и от бабушки, которая меня учила любить жизнь. «Не надо каждый день жить, как последний. Не надо. Проживи лучше жизнь, как один день, красивый незабываемый день, Нет, лучше как один день и одну ночь, красивую незабываемую ночь». Последнее предложение она добавила, когда я уже повзрослела.

– Странно…