За други своя - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Круз, Мария Круз cтр.№ 77

Здесь было почти то же самое. Была даже своя полиция, которая ограничивала доступ посторонних на территорию Бантустана и надзирала за порядком внутри. Полиция формировалась тоже из выкупленных рабов, и надзор за порядком и был их «трудоднями». Впрочем, по окончании срока расплаты по кредиту большинство местных полицейских так и оставались на службе, получая сразу же повышение до капрала или сержанта. Для этой работы на рабских рынках покупались самые сильные и здоровые.

Официально полиция Бантустана подчинялась командованию Патрульных сил, но сейчас её были намерены переподчинить Отделу, поскольку надзор за благонравием скорее его прерогатива. Кроме того, в верхах муссировалась идея о необходимости создания Полицейских сил Ордена. Патрульные силы были «слишком военными» для несения таких обязанностей и вообще не имели возможностей вести расследования. Новосформированный Отдел был скорее структурой «для чтения в сердцах» и разведслужбой, и заниматься охраной правопорядка по всей территории орденских земель ему было не с руки, тем более что слишком увеличивать штат Отдела никто не собирался. Это вообще не орденская привычка — раздувать штаты. Но в случае с полицией Бантустана её все же намерены были поставить под контроль Отдела, чтобы у руководства этой самой полиции лишние мысли в голове не заводились.

Сам же Бантустан делился на посёлки «работников» и посёлки «постоянно проживающих». В «работниках» числились те, кто ещё не выплатил свой кредит. «Работники» были относительно ограничены в правах, то есть не могли сами выбирать себе место жительства, а расселялись централизованно, для «снижения расходов по доставке к рабочему месту». «Постоянно проживающие» вели самый обычный образ жизни, потому что остаться на этом месте — был их личный выбор. В их посёлках товарно-денежные отношения строились на самом обычном наличном обороте, в то время как в посёлках «работников» все расчёты производились безналично, путем вычитания из перечисляемого на личный счёт жалованья.

В посёлки «постоянного проживания» белым не было доступа вообще, за исключением официальных лиц и по служебным делам, а в посёлках «работников» доступ был лишь в ограниченные места, именуемые «биржами»: нечто вроде открытых кафе на окраинах посёлков, куда приезжали те, кто хотел нанять работника за почасовую плату, и куда шли из посёлка те, кто хотел заработать лишний «трудодень» или пару таких. «Парами» чаще всего зарабатывали молодые и симпатичные женщины, которых нанимали навести порядок в квартире или доме, а заодно и оказать «попутные услуги». Впрочем, зачастую только для «попутных» их и нанимали. Затем работодатель перечислял деньги на счёт компании «Новая жизнь» и расписывался в личном табеле работницы, подтверждая, что она (он) отработали на него столько-то времени.

Не обходилось без злоупотреблений — случалось, что работодатели из вредности или желания поглумиться не оплачивали работу и отказывались подтвердить её подписью, но с этим боролись. Компании «Новая жизнь» такие клиенты совсем не нравились: на них накапливалась статистика, и их навсегда отлучали от права найма рабочей силы, на них подавали в суд.

Вообще вся эта система современного рабства не выглядела на первый взгляд зверской. Ничего подобного: она выглядела «эффективной». Было видно, что её изобретал и продумывал профессиональный менеджер, управленец с холодным и рациональным умом, думающий лишь о том, что предприятие должно давать прибыль и при этом работать стабильно. Все остальные мотивы не имели здесь права на существование. Поэтому не было здесь места пасторальным плантаторам с кнутами и собаками, не напоминало это и ГУЛАГ. Это был колхоз с «трудоднями», главной премией в котором было право переселиться в капитализм, а «трудодни» конвертировать в твёрдую валюту.

Даже сам факт наличия Бантустана имел двойное предназначение — не только отделить его от «чистой публики», но и дать возможность проживающим в нём создать другую, свою систему ценностей. Младший менеджер заправки, например, зарабатывал не очень много, гораздо меньше, чем белый на ступеньку выше его. При этом белый не мог быть менеджером заправки: он мог возглавлять сеть заправок или владеть оной. И если бы чёрный менеджер заправки вдруг стал жить в «курортной зоне», то он бы страдал там от нищеты и ущербности по сравнению с соседями, а проживая в Бантустане, он становился по местным меркам состоятельным человеком. Привязывался он к жизни в Бантустане и экономически. Например, орденский банк с удовольствием выдавал африканцам с постоянной работой кредиты на покупку жилья в Бантустане, но нигде больше. Товары для Бантустана не облагались налогами, и даже продукты в магазинах там были дешевле, чем где-либо ещё. Никакого внешнего принуждения, всё управляется экономикой. Зато и платить жителям Бантустана можно было намного меньше, и получалось, что под рукой всегда есть «заповедник» дешёвой рабочей силы.

Вскоре мы спустились почти к самому берегу, и вихлявшая по склону дорога разделилась на две. Правая вела на базу Патрульных сил и к причалам катеров Береговой охраны, а левая шла как раз в Бантустан. Минуты через три езды мы проскочили через пикет Патрульных сил, где стояли два «хамви», и ещё через минуту упёрлись в шлагбаум возле деревянного навеса с надписью «Въезд в Бантустан». У шлагбаума дежурили четверо африканцев в униформе, состоящей из синих брюк с широкими красными лампасами, белоснежной рубашки с короткими рукавами и с синими погонами на плечах и синих фуражек с красными околышами. Чёрные ботинки были начищены до блеска. На поясах у них висели открытые кобуры с торчащими из них рукоятками потёртых ветеранов — «Кольт M1911» калибра сорок пять, деревянные дубинки с обшитыми кожей ручками и хромированные наручники. В пирамиде под навесом виднелись немолодые винтовки M1 «гаранд». Вооружили чем не жалко.

Один из африканцев с лычками капрала на погонах подошёл к нам, заглянул в салон машины и спросил по-английски с неизвестным мне акцентом:

— Какова цель вашего визита на территорию Бантустана?

— Наём рабочей силы, — ответила Джулия.

— Вы знаете правила посещения?

— Разумеется.

Капрал махнул рукой своему коллеге, и тот поднял шлагбаум. Мы проехали дальше. Дорога оставалась асфальтовой, но ответвления от неё уже были засыпанными гравием просёлками. Вдоль дороги виднелись указатели с надписями «Деревня №1», «Деревня №2», которые указывали влево, и указатели на посёлки с названиями, которые указывали вправо. Я спросил, что это значит, и Джулия сказала, что в номерных посёлках живут «кредитники», как я окрестил их про себя, а в посёлках с нормальными названиями — уже «вольнонаёмные». Поэтому посёлки для вольнонаёмных, как я узнал, были расположены в местах посимпатичней и покомфортней, на берегу, где были пляжи и море. Но, как выяснилось, нам туда ходу не было. Если бы я предъявил свой золотой жетон, я мог бы проехать спокойно, а вот Джулии, с её серебряным, пришлось бы запрашивать отдельную авторизацию на такой визит. Мы могли заезжать исключительно в номерные посёлки. Я поинтересовался у спутницы, для чего такие строгости, и она сказала, что это придумано для того, чтобы здесь не было праздношатающихся белых, чтобы дали африканцам спокойно жить так, как им самим нравится. Возможно, возможно, но я как-то уже разуверился в чистом альтруизме хоть чего-либо, приближённого к Ордену. А закрытость — палка о двух концах. Можно заботиться о спокойствии жителей, а можно… да мало ли что можно?