Депеш Мод - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Жадан cтр.№ 11

11.00

В Белгороде они решают сначала посмотреть город, всё-таки интересно, как тут люди живут, потом взять то, что им полагается и вечерней электричкой возвращаться назад, времени у них в достатке, спешить им некуда, а значит они выходят через зарыганный вокзал города русской славы и сразу натыкаются на магазин с большим количеством алкоголя внутри. Нехуй в этом Белгороде смотреть, — говорит Вася и заходит внутрь. Ему никто не возражает.

«Что вам, сыночки?» — спрашивает продавщица. «Мамаша, мамаша, — говорит Вася Коммунист, — нам водочки». «Сколько?», — спрашивает продавщица. «Два», — говорит Вася. «Пузыря?» — деловито спрашивает она. «Ящика», — произносит Вася. «А вам, сыночки, по шестнадцать годков уже есть?» Компания дружно достаёт студенческие билеты с государственной символикой своей республики. После чего врата падают и водяру им продают.

«Хорошо было бы её трахнуть», — говорит Моряк уже на вокзале. «Чувак, — нервно отвечает Вася, — ты тут бизнесом занимаешься или блядством?» Риторический вопрос в принципе.

14.00

На обратном пути их побил наряд. Вообще, они сами виноваты, попустились, имея на руках такое добро, расслабились и закурили просто в вагоне, а поскольку вагон был почти пуст, то у наряда даже выбора не было, молча подошёл и надавал дубинками по спине. Скауты молчали и, чтобы не выказать боль и безнадёгу, думали про что-то хорошее, а поскольку оно — это хорошее — находилось совсем рядом, под лавкой, то думалось им легко и экзекуцию они перенесли с достоинством. Хотя наряд, очевидно, рассчитывал на какое-то вооруженное сопротивление, они уже несколько часов тут катаются туда-сюда, их по-своему можно понять, катаешься ты занюханной электричкой вдоль государственной границы и даже помахаться не с кем — вокруг одни спекулянтки, с кем тут махаться, они и скаутов били скорее по инерции, так — чтобы форму не потерять, хотя легче от этого никому не было.

«Пидарасы, — говорит Вася, когда наряд исчезает, — лучше шли бы на завод, в цех». «Правильно, — говорит Моряк, — в литейный цех». Все соглашаются — правильно, в литейный цех, в литейный цех, литейный цех это круто.

18.00

На вокзале, уже в Харькове, они находят гуцулов, которые второй месяц пробиваются откуда-то из-под Костромы, из подработок, и сидят несколько суток на харьковском вокзале, бабки просадили, так теперь и не знают куда им лучше поехать — назад под Кострому, ещё бабок заработать, или всё-таки домой, поскольку не сезон, они решают ехать всё-таки домой, достают из общака остатки бабок и покупают у скаутов один из ящиков водяры, водяра у скаутов дешевле, чем везде на вокзале, и тогда гуцулы и берут сразу ящик, кто его знает, как оно дальше сложится, лучше не рисковать с этим.

У Васи с компанией вдруг появляется куча денег. Двое безымянных чуваков сразу требуют всё разделить, но Вася говорит им — хуй, делаем как договорились, чуваки настаивают, Моряк в этой ситуации откровенно не знает как себя вести, в его жизни при нём ещё никто и никогда бабок не делил, поэтому чуваки решают что он тоже за Васю и просто набить им рожи не решаются, хорошо, говорят они, тогда гоните нам водяру, хуй вам, — Вася придерживается каких-то своих коммунистических принципов и делиться не хочет, тогда чуваки внахальную лезут в сумку, берут оттуда по флакону в руку, то есть сколько это выходит — четыре флакона, и валят оттуда, фотоаппарат вернёте, — говорят они на прощание и исчезают в подземном переходе. «Чего это они?» — спрашивает Моряк, ему ситуация не нравится, такая прикольная компания была, водяру пили, про жизнь говорили, никто его — Моряка — не обижал, и вдруг на тебе. «Видишь, — произносит Вася Коммунист, — как деньги людей портят». «Меня не портят», — говорит Моряк. «У тебя их и нет», — отвечает Вася Коммунист и идёт дальше продавать водяру.

Но продажа как-то стопорится, платформы пусты, все кто хотел уехать, очевидно уже уехал, Вася не придумывает ничего лучше, чем пойти снова к гуцулам, а гуцулы уже пьяны настолько, что соглашаются снова взять водяру, хорошо, произносят они, и берут у Васи ещё несколько флаконов, после этого Вася ещё проворно впихивает бутылку какой-то бабуле, которая чего-то безнадёжно ждёт, возле неё толчётся внук, лет семи, собственно внук и советует бабуле взять флакон, берите, говорит, в дороге пригодится, бабуля его ругает, но к совету прислушивается и флакон берёт, и у Васи остаётся совсем немного.

С соседней платформы за ними уже долгое время следят трое серьёзных чуваков в адидасовских костюмах, они подходят к Васе с Моряком, окружают их, и говорят — кто вы такие?

Вася начинает объяснять. Чуваки слушают, потом им это, очевидно, надоедает, и они говорят, знаете, это мы так спросили, что называется — для порядка, на самом деле нам всё равно, кто вы и откуда, и сколько вас здесь, мы вам вот что хотели сказать: если мы вас ещё раз тут увидим — мы вас закопаем где-то между первой и второй платформами, так чтобы каждый вечер над вашими могилами тревожно гудел киевский фирменный, но пока что мы этого делать не будем (после чего перепуганный Вася немножко попускается, перепуганный Моряк — нет), тут вообще мы торгуем всем алкоголем, это, если можно так сказать, наша земля, и вы нам тут не нужны (и Вася, и Моряк внезапно остро это чувствуют), и мы вот тут с вами поговорили, видим, что вы на самом деле не конкуренты, похоже, вы просто дебилы (оба мысленно с этим соглашаются), поэтому на первый раз мы вас трогать не будем, но в качестве компенсации («ой», думает Моряк. Вася перепуганно молчит) мы у вас возьмём водяру. Но не всю, вот мы такие благородные разбойники, чтоб вы знали. Они лезут в сумку и берут оттуда по флакону, а, говорят, ещё одно — мы бы вас вообще не трогали, но вы водяру слишком дёшево продаёте, сбиваете цену, ясно, дебилы?

Вася и Моряк выбегают в подземный переход и переводят там дух. «Пидарасы, — Вася берётся за старое, — их бы в цех». Но Моряка идея уже не прикалывает, пошли домой, — начинает он, хуй, — произносит Вася, ещё пять флаконов осталось, продадим и уедем, убьют, — говорит Моряк, да перестань, — говорит Вася, что ты боишься, сейчас быстро всё сплавим, купим хавки и домой, давай, не бойся, нет, — говорит Моряк, не хочу, — боюсь. Ладно, — не выдерживает Вася Коммунист, — хрен с тобой. Вот тебе за работу, давай вали: он достаёт две бутылки и даёт их Моряку. Моряк колеблется только какой-то миг — значит так, — думает он, — с утра у меня не было ничего. Сейчас у меня две бутылки. Очевидно, что я в плюсах, — решает он и забирает честно заработанную водяру. Всё, давай, — говорит Вася, дома увидимся. «Да, вправду дебил», — думает он, смотря вслед компаньону, чья усталая военно-морская туша исчезает в темноте перехода. На улице тоже темнеет, появляются первые звёзды, и птицы прячутся от дождя в помещении вокзала. «Если сейчас поехать домой, — думает Моряк, — можно закрыться в душе и до утра всё выпить». Так он и делает.

21.00

Он берёт всё, что у него осталось, и идёт по вечернему перрону, хочешь не хочешь нужно рисковать, когда тебе 19 и голова забита голыми тётками с газетных обложек, рекламой и пропагандой — чего тебе бояться на третьей платформе Южного вокзала города Харькова. В 21.00 подходит транзитный на Баку, проводники бакинцы, люди солидные, с бабками, можно попробовать. Вася подходит к первому вагону, его посылают, потом к следующему, на третий раз толстый бакинский комиссар останавливает его, «водка не палёная?» — спрашивает, «нормальная водка, нормальная», — говорит Вася, «ладно, давай, пошли в вагон», «зачем в вагон»? — Вася настораживается, «не бойся, не бойся — произносит комиссар, — я просто проверю — бодяженная у тебя водка или нет, если всё хорошо — возьму, всю сразу». Они заходят в купе проводника, там пахнет анашой и просто дорогим табаком, в вагоне тепло и наполовину пусто, в Баку почти никто не едет, те кто едут — спят, девять вечера, что им ещё делать, на перрон они выходить боятся, чтобы лишний раз не нарваться на шмон, водку потом у проводника купят, лучше не соваться на вокзал, от них всех на несколько метров несёт спермой и драпом, так, будто всю дорогу, несколько дней и ночей, они дрочат по обкурке, граждане ёбаного Азербайджана, «заходи», — говорит Васе проводник, Вася входит в сумерки купе и проводник резко закрывает за ним дверь, «посиди тут», — говорит, закрывает дверь на ключи куда-то уходит, Вася начинает паниковать, бьёт с носака в стену, стучит в закрытое окно, крутится, как крыса в тесной, пропахшей азиатскими травами комнатке, наконец садится на пронумерованное одеяло, которым застелена полка, и начинает плакать, зажимая подмышкой пакет с водярой. Ну, хорошо, говорит он себе, хорошо, не ной, что они тебе сделают, ну, заберут водяру, нахрена мне эта водяра, подумаешь — водяра. Трахнут. Да, трахнуть могут, особенно этот кабан в железнодорожном картузе, который меня тут закрыл. Нет, не трахнут, как меня можно трахать, но Вася смотрит на столик, засыпанный сигаретами и презервативами, и думает что в принципе могут и трахнуть. Могут продать чеченам на комплектующие запчасти. Нужен я чеченам? Очевидно, что нужен. На органы, там почки отрежут, лёгкие, яйца, привяжут где-нибудь у себя в ауле за ноги и начнет клевать печень, как Прометею, или препарируют, как кролика, и сделают из шкуры боевой чеченский барабан, мама из Черкасс даже на могилу не приедет, нужно валить, валить, пока бакинец не пришёл; Вася вытягивает ремень и перевязывает ручку дверей, теперь захотят — не войдут, пытается открыть окно, оно немножко подаётся, Вася высовывает голову на улицу, в душистые вокзальные сумерки, нажимает ещё, отверствие увеличивается, Вася переводит дыхание, видит на полке несколько порножурналов и решительно ныряет в окно. Тут поезд резко дёргается, скрипит своими ревматичными хрящами и трогается в сторону Баку, таща с собой, кроме всего, и ни в чём не повинного Васю Коммуниста, моего приятеля между прочим.