Давший клятву - читать онлайн книгу. Автор: Брендон Сандерсон cтр.№ 72

Сах опустил топорик, и от бревна отлетела щепка.

– И поэтому мы сейчас можем быть свободны? Потому что ведем себя как вы? А когда были другими, заслуживали рабства? Нет ничего плохого в том, чтобы владеть нами, когда мы не можем отплатить, но не теперь – потому что мы можем разговаривать?

– Ну, я имел в виду…

– Потому-то я и сердит! Спасибо за то, чему ты нас научил, но не жди, что я буду счастлив из-за того, что ты мне нужен для этого. Это лишь усиливает твою веру – может, даже мою веру – в то, что твой народ должен в первую очередь решать, быть нам свободными или нет!

Сах быстро ушел, и, как только он скрылся из вида, Сил выпорхнула из подлеска и села на плечо Каладина, настороженная – она высматривала поблизости спрена пустоты, – но не слишком обеспокоенная.

– Кажется, я чувствую приближение Великой бури, – прошептала она.

– Что? Правда?

Она кивнула:

– Буря еще далеко. День, может, три. – Она взглянула на него искоса. – Кажется, я могла это делать и раньше, но даже не понимала, что могу. У тебя всегда было расписание.

Каладин тяжело вздохнул. Как защитить паршунов от бури? Ему придется найти убежище. Он должен…

«Я снова взялся за старое».

– Сил, я не могу этого делать, – прошептал Каладин. – Не могу возиться с паршунами, видеть их жизнь изнутри.

– Почему?

– Потому что Сах прав. Все действительно закончится войной. Спрены пустоты соберут армию из паршунов, и в этом есть справедливость, учитывая, что с ними сделали. Человечеству придется дать отпор, или нас уничтожат.

– Тогда найди компромисс.

– До компромиссов в войне доходит лишь после множества смертей – и лишь после того, как важные шишки осознают, что они могут проиграть. Буря свидетельница, меня не должно здесь быть! Я уже чувствую, как мне хочется защитить этот народ! Научить их сражаться. Но я не смею – единственный способ, позволяющий мне биться с Приносящими пустоту, состоит в том, чтобы притвориться, будто между теми, кого я должен защищать, и теми, кого должен убить, есть какая-то разница.

Он с трудом пробрался через подлесок и принялся помогать с разборкой одной из грубых лагерных палаток в преддверии ночного перехода.

Громкий, настойчивый стук разбудил Шаллан. У нее до сих пор не было кровати, так что она спала в куче скомканных одеял и всклокоченных рыжих волос.

Девушка натянула одеяло на голову, но стук продолжился, а вслед за ним прозвучал раздражающе очаровательный голос Адолина:

– Шаллан? Послушай, на этот раз я не войду, пока ты не будешь совершенно точно убеждена, что я могу это сделать.

Она выглянула наружу и увидела, что солнечный свет льется с балкона, как пролитая краска. Утро? Солнце было не в том месте.

«Погоди-ка…»

Буреотец! Она провела ночь снаружи, как Вуаль, а потом проспала до полудня. Шаллан застонала, сбросила потные одеяла и осталась лежать в ночной сорочке. В голове у нее пульсировала боль. В углу стоял пустой кувшин рогоедского белого.

– Шаллан? – волновался Адолин. – Ты выглядишь в рамках приличий?

– Зависит, – прохрипела она, – от контекста. Я прилично заспалась.

Она прижала ладони к глазам; безопасная рука все еще была обмотана импровизированным бинтом. Что на нее нашло? Разбрасываться символом Духокровников? Напиваться в хлам? Ударить ножом мужчину на глазах у компании вооруженных бандитов?

Казалось, все это она сделала во сне.

– Шаллан. – Беспокойство в голосе Адолина росло. – Я собираюсь заглянуть в комнату. Палона говорит, ты весь день не выходила.

Шаллан взвизгнула, села и схватилась за постель. Заглянув, Адолин увидел ее укутанной, с лохматой головой, выглядывающей из одеял, которые она натянула до самого подбородка. Он, разумеется, выглядел безупречно. Адолин мог выглядеть безупречно после бури, шести часов сражения и ванны в воде с примесью крема. Раздражающий человек. Как же у него получалось так очаровательно укладывать волосы? Они выглядели небрежно в самой нужной степени.

– Палона сказала, тебе нездоровится, – добавил Адолин, отодвигая дверь-занавеску.

– Угу.

– Это, э-э, женские дела?

– Женские дела, – повторила она ровным голосом.

– Ну, ты понимаешь. Когда у тебя… э-э…

– Адолин, спасибо, я разбираюсь в биологии. Почему каждый раз, когда женщина чувствует себя немного странно, мужчины быстренько винят во всем ее цикл? Как будто она внезапно перестает контролировать себя, потому что ей немного больно. Никто не думает так про мужчин. «О, сегодня держитесь от Венара подальше. Он вчера слишком много тренировался, так что у него ноют мышцы и он очень хочет оторвать кому-нибудь голову!»

– Выходит, это наша вина.

– Да. Как и все остальное. Война. Голод. Растрепанные волосы.

– Погоди-ка. Волосы-то при чем?

Шаллан дунула, пытаясь убрать локон, упавший на глаза.

– Вульгарные. Упрямые. Не желающие замечать, как мы пытаемся все исправить. Всемогущий дал нам растрепанные волосы, чтобы подготовить к жизни с мужчинами.

Адолин принес котелок с теплой водой для лица и рук.

Благослови его, Всемогущий. И Палону, которая, по всей видимости, и прислала эту воду.

Преисподняя, рука болит. И голова. Шаллан вспомнила, как накануне вечером время от времени сжигала алкоголь, но у нее не было достаточного количества буресвета, чтобы полностью исцелить руку. Для полного отрезвления его тоже не хватило.

Адолин, веселый как рассвет, поставил котелок с водой на пол и спросил:

– Ну, так что же с тобой не так?

Шаллан натянула одеяло на голову, как тугой капюшон плаща.

– Женские дела, – повторила она.

– Знаешь, я не думаю, что мужчины винят во всем ваш цикл чаще, чем вы сами это делаете. Я много ухаживал за женщинами и одно время следил за этим. Как-то раз Дили сказывалась больной из-за женских дел четыре раза на протяжении одного месяца.

– Мы очень загадочные существа.

– И не говори. – Он поднял кувшин и принюхался. – Это что, рогоедское белое?! – Он взглянул на нее, явно потрясенный – но, возможно, еще и слегка под впечатлением.

– Немного увлеклась, – проворчала Шаллан. – Проводила расследование по поводу твоего убийцы.