Закон Припяти - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Силлов cтр.№ 10

Бывший предводитель группировки «Монумент» умирал, это было очевидно. Правда, странно. Когда я видел его в последний раз, он выглядел намного лучше – если, конечно, такое слово применимо для мутанта. Из него словно высосали все соки, оставив догнивать на обочине проспекта полуживую, едва двигающуюся мумию.

– Кто это? – еле слышно проговорил Харон.

– Это я. Снайпер, – произнес я. – Ты звал меня, и я пришел.

– Поздно, – мутант опустил голову. – Все поздно. Он убил меня. Убил Фыфа.

– Как? – потерянно произнес я. Услышанное не укладывалось в голове. – Как убил? Кто убил?

– Мой брат. Хронос. Он умеет выкачивать из живых существ их время жизни. Монумент дал ему эту власть. Ты не сможешь убить Хроноса. Теперь ему служит моя гвардия. Ты видел их. Тогда, на пристани.

Я сразу вспомнил то чудовище, что смотрело на нас с лестницы, ведущей к воде. Трудно не согласиться. Вряд ли пуля из обычного стрелкового оружия сможет пробить такой бронекостюм. Хотя, конечно, никогда не поздно попробовать…

– Да, я видел их, – сказал я, до хруста сжимая кулаки. – Но твой брат убил моего друга. Нет, двух друзей. Поэтому я убью его. Во всяком случае, очень постараюсь.

– Я знаю, – сказал Харон. Его голос становился все тише и тише, и мне пришлось встать на одно колено, чтобы расслышать то, что он говорил. – Да, ты не отступишься. Тогда… Их бронекостюмы… Тебе нужен такой же. Моя лаборатория… Она на заводе «Юпитер», за корпусом номер два… Ищи вход в заброшенное убежище… Как найдешь, иди вниз, и сразу направо. Там увидишь. Чтобы войти… понадобится мой указательный палец правой руки… Возьми его… и иди… Храни тебя Зона, Снайпер…

Видно было, что последние слова дались ему с немалым трудом, и когда он все-таки произнес их, напряжение последних мгновений отпустило Харона. Он расслабился, плечи его опустились. И я спиной почувствовал холод, от которого по всему моему телу пробежала непроизвольная нервная дрожь. Сестра… Иногда я чувствовал присутствие Смерти, хотя не мог видеть ее. Когда-нибудь она придет и за мной, чтобы навсегда увести побратима с собой, в свои мрачные чертоги, как сейчас пришла за бывшим предводителем группировки «Монумент».

– Упокой тебя Зона, – сказал я, кладя ладонь на веки Харона, которые через мгновение опустились. Им, коченеющим практически сразу, нужно немного живого тепла для того, чтобы прикрыть мертвые глаза, смотрящие в вечность.

Харон не был моим другом. Скорее, врагом. Просто однажды судьба заставила нас сражаться против общего очень сильного противника. Но когда ты бьешься с кем-то плечом к плечу, враг ли это? И не становится ли он твоим другом в тот момент, когда прикрывает тебе спину? Сложный вопрос, на который у меня не было ответа.

А потом я вытащил из ножен «Бритву» и исполнил последнюю волю умирающего.

– Это было обязательно? – подойдя ближе с ноткой брезгливости спросил Рудик.

– Что-то ты, братец, после смерти больно нежным стал, – сказал я, поднимаясь с колена. – Раньше за тобой такого не замечалось.

– Сам попробуй помереть, тогда узнаешь, – с вызовом бросил спир.

– Пробовал. Не понравилось, – сказал я, пряча отрезанный палец Харона в один из подсумков разгрузки.

Разговоры – великая вещь! За ними проще забывается то, что очень хочется забыть. Смерть Кэпа. Смерть Фыфа. Смерть старого врага, который на самом деле и не враг, и не друг, а так… Но всё равно почему-то жаль его…

Можно, конечно, вытащить из рюкзака полулитровую флягу со спиртом, которую прихватил на складе, и выдуть ее всю – чисто чтоб не думать. Очень хочется. Но нельзя. Это Припять. Здесь выживают только трезвые на голову, причем во всех смыслах. От других остаются только кости, которых много валяется под серым небом в серой траве возле серых зданий.

Поэтому я лишь пригубил за помин погибших и передал флягу Рудику. Тот поморщился, но тоже приложился. Маленько не рассчитал, закашлялся. Бывает.

Я забрал флягу и всю ее, без остатка вылил на труп Харона. После чего чиркнул об ствольную коробку автомата охотничьей спичкой, и поднес ее к мертвому телу.

Несмотря на спирт, огонь горел неохотно, с ленивым треском пожирая черную плоть.

– Зачем? – прокашлявшись, спросил спир. – Всё равно ж не прогорит как следует.

– Здесь асфальт кругом, – ответил я. – А там, где его нет, все равно закапывать бесполезно – ночью мутанты по-любому выкопают и сожрут. Пусть хоть так будет, чем никак. Горелое мясо не всякий мутант жрать будет. Всё, хорош трепаться. Пошли.

Время разговоров прошло. И хоть боль всё равно осталась, будто гвоздь в грудь вбили, но надо было делать дело. Ту тварь, что умеет убивать столь эффективно, нельзя оставлять в живых. И дело тут не только в мести. Уроды умеют стремительно прогрессировать, становиться сильней. Поэтому зачищать их нужно как можно быстрее.

* * *

В Припяти редко бывает тихо. Обычно тут постоянно какая-то движуха присутствует. В основном нездоровая, за версту воняющая кровью и смертью.

Здесь отсиживаются, собираясь с духом, смельчаки, решившие пробиться к ЧАЭС в надежде найти легендарную Машину желаний.

Сюда же откатываются зализывать раны те, кто умудрился выжить после очередной неудачной попытки добраться до Монумента.

Зная об этом, в Припять порой наведываются штурмовые группы правительственных войск в надежде накрыть сталкерское гнездо одним ударом. После чего обычно изрядно прибавляется валяющихся трупов на улицах мертвого города – как сталкерских, так и тех, кто пришел по их души.

А вонь разлагающихся мертвых тел привлекает мутантов.

Поэтому город постоянно переходит из рук в руки. То одна группировка его контролирует, то другая. Бывает, что в Припяти и вовсе не остается достаточного количества живых людей, способных противостоять нашествию мутантов. И тогда муты становятся здесь полноправными властелинами – до тех пор, пока не съедят всех мертвецов, и с голодухи не примутся жрать друг друга.

Обычно это заканчивается тем, что слабые твари разбегаются из города от греха подальше, и остаются лишь сильные. Ненадолго. Пока друг друга на ноль не помножат, или тоже не свалят из голодного и неприветливого места.

Похоже, мы с Рудиком попали сюда именно в такой момент временного затишья. Мы шли по проспекту Ленина, держа оружие на изготовку и готовые стрелять во всё, что движется – потому, что в Припяти всё, что движется, опасно для жизни.

Но стрелять было не в кого. Ни души вокруг. Даже воро́н на разросшихся деревьях не было, что для мертвого города странно – обычно их сюда немало слетается, чтобы полакомиться мертвечиной. Похоже, что-то их распугало. Но что?

– Не нравится мне эта тишина, – проговорил Рудик. – И место жуткое. Прям по шкуре мороз от этих домов с разбитыми окнами. Как будто они глядят на тебя своими пустыми квадратными дырами в многоглазых черепах.