Говорит Альберт Эйнштейн - читать онлайн книгу. Автор: Р. Гэдни cтр.№ 19

— Это безумцы, которые не забивают голову квантовой теорией.

Оказавшись в изоляции, Альберт пишет статьи.

В смиховской квартире есть электричество и приятное добавление в виде горничной, проживающей там же.

Альберт становится завсегдатаем кафе «Лувр», построенного в стиле модерн на проспекте Народни Тршида, и знакомится там с Максом Бродом и Кафкой или посещает салон Берты Фанты в доме на Староместской площади, где играет на скрипке для интеллектуальной элиты, включая философов Рудольфа Штейнера и Хуго Бергмана.

Он легко заводит новых друзей среди единомышленников и ученых. Одним из них становится молодой физик еврейского происхождения из Вены, Пауль Эренфест. Альберт и Милева часто принимают его у себя.

^ПРАГА

Пауль Эренфест аккомпанирует, когда Альберт играет на скрипке Брамса, а Ганс Альберт поет.

Эренфест рассказывает о своем детстве:

— Мой отец, Зигмунд, вкалывал на суконной фабрике в Лошвице в Моравии. После того как он женился на матушке, они переехали в Вену и открыли бакалейную лавку. Соседи были антисемитами. Я — младший из пяти мальчиков. В детстве много болел.

— Интересно, — говорит Альберт, — у многих ли ученых были проблемы со здоровьем в детстве?

— Вопрос ставится иначе, — возражает Милева. — Это дети, которые часто болеют, с большей вероятностью становятся учеными.

— Любопытная теория, — говорит Альберт. — Пауль, в каком возрасте вы научились читать, писать и считать?

— В шесть лет.

— Я раньше.

— Не хвастайся, — одергивает Милева.

— Моя мать умерла от рака груди двадцать лет назад, — говорит Эренфест. — А ваша в добром здравии?

— Да. Ей сорок восемь лет. Живет в Вюртемберге.

— Ей уже пятьдесят, Альберт.

— Правда? Пятьдесят. В вопросах математики я полагаюсь на тебя, дорогая. А что ваш отец?

— Женился на ровеснице моего старшего брата.

— А вы? С головой ушли в учебу?

— Без особых успехов. Я смог поступить в Технический институт в Вене в октябре девяносто девятого и в первый же год прослушал курс лекций Больцмана по механической теории тепла. Через два года я переехал в Геттинген, где встретил молодую русскую студентку-математика, Татьяну Алексеевну Афанасьеву из Киева. Почему, как по-вашему, ее не было на заседаниях математического клуба?

^{ПАУЛЬ ЭРЕНФЕСТ, АЛЬБЕРТ И ГАНС АЛЬБЕРТ}

— Потому что ей не позволили, — говорит Милева.

— Именно. Я выразил протест. Добился изменения правил. И женился на Татьяне. E равно эм цэ квадрат.

Альберт смеется.

— В Вене я сидел без работы. Вернулся в Геттинген в сентябре тысяча девятьсот шестого, надеялся получить должность, но вакансий не было. Потом пришла кошмарная весть: шестого сентября Больцман покончил жизнь самоубийством. Я написал некролог. Больцман повесился.

— Как же это произошло? — спрашивает Альберт.

— Он отдыхал с женой и младшей дочерью Эльзой на Адриатике, в отеле «Плес» близ Триеста, в деревушке Дуино. Все произошло накануне отъезда: ему предстояло вернуться в Вену и читать новый курс лекций по теоретической физике. Это приводило его в ужас. Фрау Больцман с Эльзой ушли купаться. Он где-то взял шнур от занавесок и повесился у себя в номере. Тело нашла дочь Эльза. Кажется, он страдал от неврастении. Но самоубийство… Эльза не может об этом говорить.

По щекам Альберта катятся слезы.

Милева меняет тему:

— Вы ездили в Санкт-Петербург?

— В седьмом году, — говорит Эренфест. — Там у меня возникли подозрения насчет антисемитизма. Мы с Татьяной написали статью по статистической механике. Долго над ней работали. Я объездил много университетов в немецкоязычных странах в надежде получить должность.

— Я тоже, — говорит Альберт.

— Встречался с Планком в Берлине, с Герглоцем в Лейпциге, с Зоммерфельдом в Мюнхене. Ездил в Цюрих. В Вену, где, как я слышал, Пуанкаре написал работу по квантовой теории для журнала «Annalen der Physik» и получил результаты, схожие с моими. Затем Зоммерфельд порекомендовал меня в Лейден, на место Лоренца.

Эренфест достает клочок бумаги и передает его Альберту.

Альберт читает вслух: «Он прекрасный лектор. Мне еще не доводилось слышать, чтобы человек говорил с таким увлечением и блеском. В его распоряжении весомые фразы, остроумные тезисы и диалектика — все это он использует весьма необычно. Он знает, как подать сложнейшие темы и сделать их интуитивно понятными. Он выражает математические обоснования доступным образом».

— Будто обо мне писали, — говорит Альберт.

Милева с трудом встает:

— Не переводи разговор на себя, Альберт.

Она оставляет их наедине, и Альберт подробно рассказывает Эренфесту о своих усилиях по обобщению теории относительности. Эренфест, оказывается, идеальный слушатель.

После разговора с Эренфестом все мысли и амбиции Альберта сосредоточены на Берлине. Но его не покидают сомнения по поводу этого города. Хотя будущее физики, пожалуй, определяется именно в Берлине. Тем не менее у него есть дела понасущнее: первый Сольвеевский конгресс в Брюсселе.

Первая международная конференция в истории науки проходила с 30 октября по 3 ноября 1911 года под патронажем промышленника Эрнеста Сольве. Конгресс объединил ведущих физиков Европы ради дискуссии на тему излучения и квантов. Каждому из участников положена премия в размере тысячи франков. Альберт польщен таким приглашением. В Брюссель ученые съезжаются в вагонах первого класса, обитых роскошной тканью, из Берлина, Лейдена, Геттингена, Цюриха, Парижа, Вены.

Доклад на Сольвеевском конгрессе становится для Альберта дебютом на сцене международной науки. Под председательством Хендрика Лоренца, говорящего на голландском, немецком и французском языках, делегаты собираются вместе, чтобы обсудить противоречия двух подходов: классической физики и квантовой теории. В свои тридцать два года Альберт — один из самых молодых физиков; моложе его только Фредерик Линдеманн, тому двадцать пять. Среди присутствующих — Мария Склодовская-Кюри и Анри Пуанкаре.

Альберт не робеет в компании этих светил. Позднее он окрестит это собрание «шабашем ведьм в Брюсселе». В целом физики признают, что на их профессиональном небосклоне восходит новая звезда. Мадам Кюри высоко оценивает ясность ума Альберта, масштаб проделанной работы и глубину его знаний. Пуанкаре заявляет, что Альберт — «один из самых оригинальных мыслителей, которых я знал. Особое восхищение вызывает та легкость, с которой он воспринимает новые концепции и делает из них все возможные выводы». Фредерик Линдеманн и Луи де Бройль разделяют мнение, что «из всех присутствующих только Эйнштейн и Пуанкаре образовали свой кружок из двух человек».