Счастливый город. Как городское планирование меняет нашу жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Чарльз Монтгомери cтр.№ 48

Разумеется, планировка — только один из многих факторов, влияющих на ощущение счастья у жителей муниципальных квартир. Зачастую им приходится бороться с проблемой безработицы, бедности, потери социального статуса. Это могут быть неполные семьи или семьи, приспосабливающиеся к новой для себя культуре. Данные о том, что обитатели многоквартирных комплексов чувствуют себя менее счастливыми, несколько искажены учеными. Сравнив несколько сотен исследований по теме, Дэвид Халперн обратил внимание, что большинство из них проводились в комплексах социального жилья в самых густонаселенных городских районах в мире. А там проживали в основном бедняки в самом отчаянном положении. Иными словами, в опросах участвовали люди, чьи сложные обстоятельства, естественно, делали их менее счастливыми.

Сегодня очевидно, что эффект плотности населения не столь однозначен. Состоятельным людям комфортнее в многоквартирных высотках, чем бедным. Они в состоянии оплатить услуги консьержа и няни для ребенка, заплатить за техническое обслуживание, озеленение и украшение территории. Кроме того, выбирая место жительства, они влияют на его статус. Ощущения от дома всегда лучше, когда он показывает своим видом, кто там живет. Статус здания можно изменить и без физических трансформаций. Когда социальное жилье в центре Лондона, ранее пользовавшееся дурной репутацией, начало продаваться на открытом рынке, оно стало желанным объектом для покупателей среднего класса, которым нравится стиль ретро-модернизма.

Социальная и антисоциальная плотность населения

Организация пространства определяет качество социальной жизни и для обеспеченных людей. Это подтверждает старая поговорка: хорошие заборы помогают наладить отношения с соседями, особенно если они позволяют контролировать социальные взаимодействия. Рассмотрим пример Роба Макдоуэлла, дипломата, который купил апартаменты на 29-м этаже в элитном жилом комплексе 501 в Ялтауне, окрестностях Ванкувера. Роб был не женат, без детей, так что 47 м² казалось вполне достаточно, особенно учитывая великолепный панорамный вид на океан и далекие острова, который открывался из его французских окон в пол. Поверх других высоток из окна были видны лесистые склоны горной гряды Норт-Шор, а в пасмурные дни можно было даже любоваться видами поверх дымки, которая клубилась где-то внизу. Это место имело все преимущества: красивый вид, статусность и уединенность.

«Я был так счастлив, что приглашал всех друзей полюбоваться видом», — рассказывал мне Роб. Но время шло, и его настроение начало меняться.

Когда Роб выходил из своих апартаментов, он попадал в общий холл, куда выходили еще 20 квартир, и спускался на лифте, которым пользовались еще почти 300 человек. Когда дверь кабинки открывалась, Роб никогда не знал, кого увидит внутри, но почти никогда это не были его ближайшие соседи. Стоя на расстоянии не более полуметра друг от друга, практически в зоне личного пространства, не в состоянии контролировать длительность поездки, они избегали зрительного контакта и упорно смотрели на световое табло ^[261]. Как студенты из исследования Баума, Роб начал ощущать клаустрофобию. Вид из окна не спасал его от одиночества. «Поднимаешься на лифте, закрываешь за собой дверь и вуаля — ты один-одинешенек со своим прекрасным видом из окна, — делился Роб. — Я начал почти ненавидеть его».

Небоскреб в стиле ванкуверизма, который с таким успехом соединил два элемента — природный вид и высокий социальный статус, оказался неудачным инструментом. Это стало очевидно, когда в жизни Роба случились неожиданные перемены.

Муниципальные власти вынудили застройщика небоскреба 501 возвести ряд таунхаусов вдоль основания небоскреба. Те выглядели небольшими, но все их главные двери выходили в общий внутренний двор, к тому же был обеспечен прямой доступ на волейбольную площадку на крыше третьего этажа. Роб обратил внимание, что жильцы таунхаусов регулярно играют в волейбол. Воспользоваться площадкой имел право любой обитатель небоскреба, но никто этого не делал, как будто из-за близости площадки к таунхаусам она принадлежала только их жильцам.

После того как несколько приятелей Роба переехали в таунхаусы, он и сам решил отказаться от красивого вида и купить квартиру по соседству с друзьями. Не прошло и несколько недель, как его социальный ландшафт кардинально изменился. Он познакомился со всеми новыми соседями. Он стал ходить на коктейльные вечеринки, которые устраивали по выходным в общем саду, и играть в волейбол. У него было чувство, что он наконец обрел дом.

Новые соседи Макдоуэлла не были более дружелюбными, чем люди из небоскреба. Почему же они так быстро нашли общий язык? Отчасти их поведение можно было спрогнозировать благодаря нескольким десятилетиям исследований в области социальной психологии, например работам Баума. Дверь каждого таунхауса выходила на крыльцо (своеобразная буферная зона), которое смотрело в общий сад. Благодаря этому жильцы получили возможность регулярно перекидываться парой слов при случайной встрече. На крыльце можно было задержаться при желании или уйти в дом. (Что, если жилец небоскреба вдруг решил бы «погулять» в холле своей башни? Мало того что скоро ему стало бы скучно и неудобно, так еще и бдительные соседи вызвали бы полицию.) Сами того не зная, Макдоуэлл и его соседи проверяли закон социальной геометрии, который вывел датский архитектор и консультант по городскому дизайну Ян Гейл. Он изучал, как люди в Дании и Канаде ведут себя в своих дворах перед домом, и обнаружил, что жители чаще всего разговаривают с прохожими, если ширина двора относительно невелика, но при этом достаточна, чтобы можно было в случае чего отойти от забора и не вступать в беседу. Какое идеальное расстояние от дома до забора? ^[262] Ровно 3,25 м.

Еще один аспект касался масштаба социальных контактов. Макдоуэлл больше не сталкивался ежедневно в кабине лифта с кем-то из 300 жителей небоскреба, а знал в лицо два десятка соседей. Его социальная жизнь стала более управляемой. Их общий сад напоминал fareej — внутридомовую территорию в арабских странах, общую для нескольких больших семей. Макдоуэлл знал по имени всех, кто проходил мимо его двери.

Новые дружеские отношения оказались прочными. Спустя девять лет Роб присматривает за детьми соседей, у него есть комплект ключей от их квартир. Обитатели таунхаусов численно преобладают в комитете жильцов квартирного комплекса. Они вместе проводят отпуск. Если небоскреб заставляет людей отдаляться друг от друга, то общий двор таунхаусов делает их ближе. Половину из 22 жителей таунхуасов Роб считает близкими друзьями.